Врата Хаоса

персоной), и попросил приобрести артефакт, если он еще не продан.

Услышав об артефакте, честный моряк пришел в неимоверное возбуждение. Радости

Берда, казалось, не будет предела.

— Это же легендарный «Поглотитель мглы»! — размахивая руками, орал он. — Сам

легендарный «Поглотитель мглы»! Я слышал о нем от отца, но думал, что все это досужие

выдумки. А ты говоришь, что это правда! Поистине, сегодня, знаменательный день! Я

немедленно должен отправиться в столицу! Ждите меня здесь, друзья. Будьте словно у себя

дома! Мой погреб к вашим услугам!

Берд, пошатываясь (сказывалось количество выпитого за трапезой грушевого вина), вскочил на ноги, схватил дорожный мешок из кожи кодрага, валявшийся в углу, и принялся

лихорадочно набивать его вещами, необходимыми в дороге.

Нам еле-еле удалось объяснить ему, что, пустившись в путь с восходом Мирроу, он

спокойно доберется до лавки Самария к моменту ее открытия, поэтому нет никакой нужды

срываться с места на ночь глядя, да еще после нескольких кувшинов грушевого вина.

Как только Берд внял нашим доводам, мы осушили за успех плавания последний кувшин, после чего Берд предложил:

— Хотите послушать песню о спасении храброго воина очаровательной дочерью рыбака?

в — Да! — опередил меня Катипут, жадный до всяких сведений о нашем мире, пусть

даже и сильно преувеличенных.

Берд слазил в погреб за новым кувшином, наполнил наши кружки, сел за стол, осушил

свою в три глотка, удовлетворенно хмыкнул, прикрыл глаза и нараспев завел песню: Бушуют огромные волны,

Утлый челн опрокинуть желая.

Два весла есть у бедной девицы

И три мелких рыбешки в добыче.

К берегу она правит умело,

Весла старые в море вонзая.

С каждым взмахом берег все ближе,

Но вдруг крик она слышит чей-то.

Среди моря взывает к спасенью

Храбрый воин, бежавший из плена...

Песня была хороша — складная, захватывающая и со свадьбой в конце.

...И семь дней пировали в столице,

Славя тех, кто достоин славы.

Воздав должное талантам гостеприимного хозяина, мы отправились спать — в доме

моряка две-три кровати всегда в полной готовности ждут гостей. Таков старинный обычай

людей этой профессии.

— Берд — надежный человек, он мне очень понравился, — сказал мне Кати-

пут, укладываясь. — Я рад, что он согласился отправиться с тобой на этот остров.

— Я познакомлю тебя еще не с одним хорошим человеком, друг мой,— пообещал я, —

дай только вернуться.

— Эвальд, я весь вечер хотел спросить: почему ты велел ему ждать тебя всего десять

дней?

— Если за десять дней от меня не будет вестей, значит, я...

— Но вдруг тебя что-то задержит? Ты же не можешь быть уверен в том, что десяти дней

тебе хватит для того, чтобы найти и спасти Орлуфию! Как же ты вернешься с девушкой

обратно, если Берд не заберет тебя? Ты должен разрешить ему ждать тебя дольше.

— Десять дней — достаточный срок! — немного раздраженно ответил я. — Если все

пойдет хорошо. Если же дело не заладится, я вернусь на материк за подмогой. Ну а если я

останусь жив, а Берд уже уплывет назад...

— Почему ты не договариваешь, Эвальд? — встревожился Катипут.

— Значит, я вернусь немного позже каким-нибудь другим способом. Как говорит наша

кухарка Фелидия: «Кому суждено умереть женатым, тот ни за что не умрет холостым!»

— А как ты будешь общаться с Бердом, если он станет ждать тебя вдали от берега? Как

он узнает, что пора забирать тебя?

— Это совсем просто, — улыбнулся я. — Разведу костер в условленном месте или на

худой конец сооружу на скорую руку плот и доберусь до «Сирены» вплавь.

— Но там же туман, — возразил Катипут.

— Если Берду удастся приобрести «Поглотитель мглы», то мы будем чувствовать себя на

Фей-Го как дома. Туман отступит прочь.

— Хорош дом. — Катипут поджал и без того тонкие губы. — Зря ты не хочешь взять

меня с собой, Эвальд.

— Может, и зря, — после бурного вечера и хорошего ужина с грушевым вином у меня не

было сил на то, чтобы спорить, — но я так решил и решения своего не изменю. Давай не

будем больше говорить об этом, прошу тебя. Договорились?

— Что поделать — договорились! — ответил Катипут. — Ой, что это за звуки?

Слышишь, Эвальд! Кажется, Хьюгго...

Катипут вскочил со своего ложа и подбежал к единственному окну, намереваясь

выглянуть во двор.

— Успокойся, приятель, — поспешил сказать я. — Это храпит Берд. Настоящим морским

храпом.

Убаюканный мерным храпом Берда, я сомкнул веки и сразу же погрузился в сон. Очень

странный сон.

Снилось мне, что я очутился в странном месте, залитом ровным голубым свечением, холодным и настораживающим. Вокруг не было ничего — один только лишь свет. Сам я

выглядел краше любого из столичных богатеев — в рубахе и штанах из темно-красной

мягкой, тончайшей выделки кожи, поверх которых были надеты позолоченные доспехи, испещренные неведомыми знаками, что, подобно тлеющим углям, мерцали красными

огоньками. На плечах моих лежал тяжелый плащ из неведомого, переливающегося всеми

цветами радуги материала. В левой руке я сжимал отполированную до блеска рукоять

здоровенного боевого меча. Правая рука моя была свободна, отчего я испытывал смутное

беспокойство.

— Неужели это и в самом деле я? — удивленный донельзя своим видом, подумал я

вслух, оглядывая роскошное одеяние.

— Да, Эвальд! — ответил мне ровный высокий голос, идущий отовсюду и ниоткуда