Время перемен. Том 2

— Машинерию выводят, — скорчил недовольную гримасу Тиль.

— Ждём пока, — ответил капитан, — Как начнут заряжать, сматывай удочки.

И они подождали, пока машину подкатят, нацелят, закрепят и взведут, чтобы еретики не брали дерева раньше времени. Когда же артиллеристы кинулись к телеге со снарядами, дядя сказал:

— Отходим.

Когда катапульту полностью зарядили, они отошли шагов на пятьдесят, а еретики уже принялись шуровать под мостом. Этим манёвром удалось выгадать не больше часа, но капитан всё равно был доволен:

— Не твоя ли стрела, Лис, угодила тому вражине прямо в харю?

— Моя шальная, господин капитан.

— Стало быть, рука ещё крепка, даром что седой весь, а молодым пример. Даже Тилю, вон.

— Что теперь, дядя?

— Теперь у нас есть время пожрать или сходить по нужде, ведь всё, что нам остаётся — только ждать.

Они вернулись в лагерь. На солдат, кто тащил мантелёт в гору, жалко было смотреть. Опять закрапал дождь, по холму струился запах солдатской стряпни, а солдаты, кто был не занят, глазели на вражескую армию с насыпей. Молодой граф заметил, что лошадей посреди лагеря стало меньше и спросил у Леонардо, куда они подевались.

— Ушли сторожить брод. Дважды сбросили еретиков в реку, но и потери есть. Стреляют по ним, вот и приходится откатываться.

Рядом стоял Пероль и задумчиво глядел, как на другом берегу копошиться вражеская армия.

— Лейтенант де Анья, как вам место? Что думаете, выстоим?

— Смотря сколько придётся стоять. Неделю продержимся, а там уж как Трое рассудят.

К ним присоединился заспанный Максимилиан с дымящийся кружкой.

— Добрая работа, — кивнул Леонардо на мост, который взвод де Куизи так старательно ломал всю ночь, — Задержит их, самое меньшее, на полдня.

— Лишь бы через брод не перебрались, — Максимилиан бросил тревожный взгляд на двух возвращавшихся кавалеристов: у одного из сочленения лат между рукой и грудью торчала стрела, у второго лошадь сильно хромала. Едущий на хромой кобыле спешился и побежал к палатке полковника. Какие-то новости он принёс? Пока все ждали вестей от кавалерии, к графу подошёл Род:

— Подкрепиться бы вам, ваше благородие.

— Завтракали тому назад полтора часа, разве нет?

Слуга наклонился чуть ближе и тихо сказал:

— Может статься, нескоро ещё придётся. Давайте я разогрею, а?

— Изволь.

Род ушёл готовить господину, а Пероль глянул ему вслед:

— Занятный у вас слуга, Жерар, говорят, был при капитане аж с самой Веряски.

— Раньше, — поправил Леонардо, — Везёт же вам, дорогой граф. Даже слуги — и те не в пример лучше, чем у других.

— Позвольте спросить, — влез Максимилиан, — Какое дело вам было до солдат роты и их ботинок? Слышал, вы купили их на свои деньги.

— Так и есть. Матушка часто говорила мне — раз рождён командовать людьми, позаботься об их благе, иначе командовать будет некем.

— Что-то вроде этого я пару раз слышал от нашего капитана. Но у вас нет в подчинении взвода.

— Как бы то ни было, я при командирован к роте, стало быть, могу сделать хоть что-то ей во благо …

— Вы это видите, господа? — Леонардо указывал на холм за рекой, из-за которого медленно выплывали еретики с брёвнами на плечах. Чем дольше они выходили, тем длиннее становилась их колонна, пока не заняла дорогу километра на полтора.

— Сколько это плотов? — вопросил Максимилиан, — Три десятка? Пять?

— Примерно пять, да брод ещё, — ответил Леонардо, — Не удержим переправу, растянут нас. Как только свяжут плоты, кавалерию отводить надо.

— И без тебя в штабе знают, не умничай, — ответил ему Пероль, — Пойду людей своих посмотрю. Драка скоро.

— И то верно, — Максимилиан тоже ушёл к взводу, а Леонардо и стоявший чуть поодаль Франческо де Вис последовали его примеру.

Лишь Жерар остался смотреть на то, как еретики демонстративно вяжут свои плоты, будто говоря — смотрите, как много, нипочём вам не удержать нас на этом берегу.

Спустя четверть часа, Род позвал отобедать своего господина и был он прав насчёт того, что нескоро ещё им придётся поесть. Еретикам потребовался примерно час, чтобы подготовиться к переправе, и, когда они стали подносить плоты ближе к воде, из лагеря стремглав вылетели три конника, чтобы отозвать кавалеристов, дерущихся за брод. Когда кавалеристы, потрёпанные, но довольные, вернулись в лагерь, еретики уже начали строиться в баталии, а на плотах переправлялись всё новые и новые их отряды.

Из штаба вернулся дядя Люк и зычно проорал:

— Восьмая рота, на позиции!

Люди большей частью и так были на местах, а немногочисленные отсутствующие побросали свои дела и побежали к насыпи. Жерар стал подле капитана и наблюдал, как еретики медленно берут их в кольцо, двигаясь в ровных баталиях:

— Пероль говорит, неделю точно сдюжим, а вы что скажете, дядя?

— Сколько надо, столько и сдюжим, — непреклонно ответил ветеран, а потом добавил, — Они не смогут протащить осадные машины через брод. Это хорошо.

Ровные квадраты баталий окружили холм. Жерар ожидал, что они пойдут на приступ, но они пропустили вперёд себя воинов поплоше, те сразу выстроились в пятишереножный строй, со всех сторон раздались команды, и они двинули на укрепление, сжимая кольцо. Жерар видел лишь малую часть этого кольца со своих позиций, но, глядя на напряжённые, ожидающие фигуры остальных солдат полка, занявших укрепление, не сомневался, что наступление идет по всему кругу.

— Арбалетчики, стрел понапрасну не тратим! — проревел дядя Люк.

Молодой Граф смотрел на отряд напротив, которому предстояло схватиться со взводом Леонардо. Человек пятьдесят, некоторые со щитами, пеший офицер и четыре сержанта, то и дело покрикивющие на шеренги, словно они на плацу: «Выровнять!», «Правый бок куда заносим?». А шеренги всё одно кривились из-за неровной земли. Шагов шестьдесят до врага, уже и лица разглядеть можно, но арбалетчики всё не стреляют. Еретики беспрепятственно дошли до рва, замешкалась, и тут стрела с глухим стуком воткнулась в щит одного из них. После этого треньканье тетивы то и дело раздавалось рядом, однако редкое, скупое — их арбалетчики выцеливали, стараясь угодить наверняка, и уже один еретик валялся с пробитой шеей, а другой силился оторвать от земли ногу, намертво пригвождённую стрелой, прошедшей через ступню. Шеренги разомкнулись, из заднего ряда вышли солдаты с лестницей, которую Жерар и не замечал до этого. Они перекинули лестницу через ров, первый же еретик, попытавшийся перебраться по ней, получил сразу пять стрел и упал, сгинув на дне рва. Не зря дядя наказывал Жерару проверить, легко ли перебраться через него.