Время выбора 3

Нам понадобился месяц, чтобы новые коллегии стали пусть со скрипом, но работать. Думаю, даже уверен, что у Петра Великого на это ушли годы. Просто я знал в каком направлении двигаться и у меня были грамотные помощники. А ему приходилось идти наощупь и пинками гнать своих дворян и слуг. Теперь сформированные бригады разъезжались по городам. В их составе обязательно был член Госсовета и пара человека из моих ближников. Ехали в сопровождении сильного отряда. Смысл в том, что моих ближников бесполезно перекрикивать своим высокородством. Они и сами из первых исконных боярских родов. И провинциалам быстро найдут укорот. А вот мои советники и займутся переформатированием новых госучреждений. Наместник же должен оказывать им самую действенную помощь. Губные и земские избы, которые играли роль органов местного самоуправления, перешли под руку наместника и теперь действуют по новым правилам.

Три месяца шли разбирательства по делу о покушении на жизнь государя и колдовстве. Ну и так как разбирательство со знанием дела проводили церковные дознаватели, то и суд состоится под эгидой церкви. Но вот предложение патриарха Иоасафа заставило меня призадуматься. Он собирается действовать на основе Соборного уложения моего брата от 1649 года. В нём была ужесточена ответственность за покушение на основы государства. Это как раз наш случай. И по нему тем, чью вину суд признал доказанной, полагается смертная казнь. Но на Руси в этом плане к боярам всегда относились снисходительно и предпочитали отправить в ссылку или постричь в монахи. Но Иоасаф требует более радикальные меры, — пойми Иван Михайлович, если сейчас не вырубить с корнем эту заразу, то бояре так и будут ставить нам палки в колёса.

Ну, его можно понять, он продвигает свою церковную реформу, и она буксует из-за противодействия епископов на местах. Не все хотят жить по-новому. Ведь Патриарх, продвигая реформы, задуманные Никоном, хочет навести порядок в церкви:

— Обновить церковные книги, исправив накопленные ошибки в богослужебных текстах.

— Усилить роль патриарха и независимость Московской патриархии.

— Упорядочить церковные каноны и устранить противоречия.

— Унифицировать богослужения и привести церковнославянский язык к приемлемому варианту. Ведь сейчас лишь подготовленный человек мог прочитать церковную книгу. Они все написаны на старославянском.

Всё перечисленное не нравилось архиереям (епископам) на местах.

А тут подвернулось дело, на примере которого можно показать преимущество реформы и дать понять консерваторам от церкви, что все под богом ходят.

— Не знаю, Ваше Святейшество. Я бы не хотел такого эффекта. Давайте подумаем, как нам поступить.

За колдовство и ведовство полагается отрубание головы мужчинам (привилегия бояр), а так виселица. А для женщин уготовлено утопление в воде. А я кумекаю, как мне сохранить их жизни. Меня устроит их ссылка в места отдалённые. Допустим в Тобольск и восточную Сибирь. Назначу их небольшими руководителями и заставлю пахать не покладая рук на благо страны. Разумеется, им придётся поделиться большей частью своего имущества. Там бедных нет. У каждого по несколько десятков вотчин.

Взять, к примеру Лыкова-Оболенского. У него 8 000 душ крестьян, у Долгоруковых более 10 000 душ. Ну, приблизительно у всех так. Я даже не говорю про злато, серебро, мягкую рухлядь и яхонты.

Глава 8

— А её куда? — Фёдор Михайлович Ртищев напомнил мне про арестантку, которая так и томится у него в камере. Мы же её не отдали церковникам, просто забыли. Вот девица и просидела всё это время в одной из камер. Правда её регулярно выводили гулять, кормили и вообще Ртищев буквально воспринял мою фразу, что «вреда не учинять и отнестись с вежеством».

А бог её знает, не отдавать же сейчас, когда суд над заговорщиками уже состоялся. Приговоры двусмысленные, казнь может отменить государь при особых обстоятельствах. Вот меня их родня и завалила этими самыми особыми обстоятельствами. У каждого нашлись.

Я вспомнил, как тогда пожалел совсем молоденькую девицу, ей семнадцати даже не было. Да и Аня просила за неё, уверяла, что та по молодости и недомыслию пошла на уговоры матушки.

— А прикажи-ка привести её, хочу посмотреть ей в глаза, — сказал и выкинул из головы. А к вечеру, когда я работал в кабинете, раздался стук. Заглянул Пахом и сообщил, что привели преступницу. Мой глава охраны очень нервно перенёс всё произошедшее за последнее время. Вот и сейчас он буквально втащил девчонку, держа за локоть. И видимо сделал ей больно, потому что она скособочилась, прижав руки к груди, стараясь скрыть свои эмоции.

— Ладно, Пахом. Оставь нас одних. И прикажи принести нам перекусить. Что-то я проголодался.

— Да ты садись Настя. Не голодна? — девушка отчаянно замотала головой.

Ясно, гордая значит. Хотя, её должны были нормально содержать. Вот она даже переодеться успела и в порядок себя привести. И не скажешь, что провела достаточно долгое время в застенках.

Слуга принёс нарезанную буженину, соленья и ломти вкусно пахнущего хлеба. Отдельно в вазочке поставил щучью икру, знает, что я питаю к ней особый пиетет. Кувшин с ягодным морсом и два стаканчика.

Девица посопротивлялась для виду, но видимо решила, что норму на сегодня выполнила и накинулась на еду. Я же только делаю вид, что голоден. А сам мучаю бутерброд с икрой.

Ну вот не лежит душа её наказывать, она просто ещё наивна по молодости. Во время еды девица бросает на меня быстрые испуганные взгляды. А когда я встал, чтобы размять спину, она тоже подскочила.

Хм, хороша зараза. Яркие губки так и манят. Волосы немного встрёпаны, но её это идёт. Сам не ожидал, как приблизился к девушке и впился в сахарные уста. Та забилась в моих руках как пойманная птичка, но быстро успокоилась. А я заграбастал ей, прижав к себе.

Ничего себе девочка, а тело вполне себе развито. В меня упёрлись две упругие дыньки, а руки с удовольствием принялись оглаживать попку. Я так возбудился от близости с этой девчонкой, что опомнился только, когда прижал её к столу и задрал ей юбки.

Нет, так не пойдёт. Она не девка простая, а боярская дочь. Да и не дело это, бросаться на каждую смазливую девчонку. С трудом успокоился и попросил её вернуться за столик. Сам поухаживал за нею, налив морс.

Вот же природа, любая женщина, даже такая юная уже знает о силе своей власти. Вот пять минут смотрела на меня как кролик на удава. А сейчас куда всё делось? Взгляд с поволокой и такой специфичный, оценивающий. Девчонка, наверное, уже прикидывает, как повыгоднее расстаться со своей невинностью.

— Да Ваня, заходи. Что принёс?

Ивана Чижова назвали «Малым» в шутку. Братилкина Ивана, который этому в пупок дышит, по той же причине прозвали «Большим». Они оба в моём Госсовете. Одни из самых толковых. Вот и сейчас Иван принёс мне предварительные итоги проверки поступлений в казну за прошедший год. Почти три миллиона рублей. Я рассчитывал на большее. За счёт налоговой реформы и оживления экономики в целом я планировал на сумму в четыре миллиона. Тогда я могу сверстать свои планы по строительству новых оружейных заводов в Туле и на Урале. Ведь нужно закупать оборудование и нанимать западных оружейников. С производством своего оружия у нас полный швах. А тут такое.

Увлёкшись цифрами, я заметил только сейчас, как мой советник бросает любопытные взгляды на мою гостью. Выпроводив её, я задумался:

— А что, Ваня. Хороша девка?

Парень густо покраснел и промямлил нечто маловразумительное. Это Иван, двух метров роста с косой саженью в плечах. Да от его голоса все птицы в радиусе километра в панике разлетаются. Он неплохой саблист и ему мало равных на кулачках. А тут прямо как девица на выдании.

А что, почему бы и нет, — это племянница боярина Стрешнева. Того самого, что приговорили к смертной казни. А я вот думаю, что с девчонкой делать? Ведь она этого не заслужила. Как считаешь?