Время выбора 3

Подойдя к стенам Нарвы, мы начали вялый обстрел стен города. Ну так, чтобы не расслаблялись. Я ждал известий от моих лазутчиков. К началу июня стало ясно, что штурм Риги провалился окончательно. Как только шестнадцатитысячная шведская армия подошла к городу, саксонец снял осаду и отступил в Курляндию. Тогда шведский генерал Симон Грундель-Хельмфельт перебросил свою армию по морю в Пернов и направился к осаждённой Нарве.

Против 16 000 шведов у меня было стянуто около 24 000 русских, включая кавалерию и 4000 иррегулярной конницы. В пушках у нас относительный паритет, 37 у шведов и 54 наших. Но мои пушкари ещё не прошли испытание боем.

В моей армии на данный момент два рейтарских полка. Это элитная конница, состоящая из русских дворян. Полк драгун и гусар — эти смешанные с большой частью иноземцев.

Десять полков пехоты в среднем по 1200–1500 человек. Я много вкладывал в подготовку именно пехоты. Мои солдатушки единообразно вооружены, умеют совершать перестроения в полевых условиях, но только у офицеров есть опыт боевых действий. Ну и смешанная конница из казачков и татар играет роль догоняющего-заманивающего.

Как только мне доложили, что армия неприятеля подходит к Нарве, я дал команду сниматься. Тяжёлые орудие ещё с вечера снялись и пошли своим ходом на юг.

Вот чем лёгкая вспомогательная конница хороша, так тем, что умеют почистить вражеские тылы или показать пятки, стремительно убегая. Обстреляв подходящие части шведской армии, они кинулись тикать. Естественно, шведская кавалерия начала преследование. Хаккапелиты, лёгкая шведская конница, обгоняя тяжёлых рейтар, с улюлюканием бросились в погоню.

Верстах в трёх от города грунтовая дорога ныряет в хвойный лес. Она перепахана копытами и сапогами прошедших армейских частей. Через 800 метров грунтовка выныривает из леса и упирается в большой луг. А уж там выстроились стройными рядами мои пехотинцы. Восемь полков образовали полумесяц, ещё два в резерве.

Вот выметнулись казачки, эти стремительно проскочили нам за спину и растворились в берёзовой рощице. Время громко отсчитывает, как метрономом, мгновения. Будто определяя — кому жить, а кому умирать. Я вижу, как солдаты переминаются, в ожидании команды унтеров. Но надо ждать.

Наконец показалась лёгкая конница. Эти вылетели, горяча коней и стали притормаживать. Явно не ожидали увидеть превосходящие силы пехоты. Сотен пять скопились вдоль дороги, не решаясь напасть. Но тут их начали сзади подпирать рейтары. А когда давление увеличилось, конница начала разгон. Атака нескольких тысяч конников всегда страшна, но наши полковые ряды окутались дымом и место сражения скрылось с моих глаз. Мне только и осталось, что нервно тискать рукоять сабли. А когда дым развеялся, стали видны стройные ряды пехоты. Враг не смог добраться до них, сейчас там настоящий ад. Сотни лошадей бьются на земле, слышны крики и стоны раненных. Оставшиеся в живых бросились назад. Даже с нашего места слышны крики унтеров, понукающих быстрее производить перезарядку. Командующий моей армией Фридрих фон Балк посылает вестового, и пехота начинает рассредотачивать свои ряды, пропуская вперёд батарею полевых орудий. Сейчас пушкарям предстоит первыми встретить элитные части шведов.

Кроме Балка возле меня находится Григорий Ромодановский. Пётр Потемкин с кавалерией, скрывшейся в лесу. А Иоганн Вейсбах командует артиллеристами. От них зависит исход сражения.

Мы ждём, клюнет шведский генерал или останется прикрывать город.

Потянулись томительные минуты. Фон Балк дал команду пехоте расслабиться и перекусить сухим пайком. Солдаты просто сели, вытянув ноги. Им, возможно, ещё придётся повоевать.

— Идут, идут, — это полусотня казачков выметнулась на луг.

— Пехота идёт, — доложился хорунжий.

Всё, теперь дело серьёзное пойдёт. Мне не нравится, что Пахом начал оттеснять меня на задний план. Ещё немного и я не смогу увидеть сражение.

Под барабанную дробь шведы красиво выходят из леса. Тут же выстраиваются в боевые порядки, давая выйти другим частям. Так в течении двадцати минут огромный луг заполнился людьми. Между двумя армиями не более сотни метров. И никто не стремится начать первым. Если честно, я уже был готов на переговоры с их генералом. Возможно, удастся договориться полюбовно. Меня устроит, если они оставят Нарву, тогда я дам им уйти.

Но нет, зазвучал рожок, истерично забили барабанщики и шведы тронули свои полки.

— Ну давайте же, стреляйте, — торопил я мысленно пушкарей, до хилого ряда пушек осталось не более 30 метров. Когда фон Балк дал сигнал открыть огонь, передняя часть луга покрылась дымом. Дальше я уже не ориентировался. Звучали сигналы, кричали рядом люди. А я растерянно стоял, отмахиваясь от охраны. Те же пытались оттащить меня в сторону.

А когда развеялось, картинка разительно поменялась. Картечь проделала убийственные прорехи в стройных рядах шведской пехоты. Наши пушкари, бросив орудия, стремительно убегали под защиту своей пехоты. Сейчас ряды противника смешались, а вот наши быстрым шагом приближаются.

С обоих сторон раздались залпы и пехота пошла в штыковую. Сейчас уже непонятно, кто где. Такое ощущение, что столкнулись два поезда. Над полем стоит дикий ор, солдаты теряют человеческий облик, отбрасывая мушкеты и вцепляясь зубами в глотки врагу. А когда сражение распалось на отдельные островки, вперёд пошли наши резервы. Два полка грозно, сохраняя ряды, сходу ударили, опрокинув остатки армии шведов.

И те побежали, сначала робкий ручеек, я потом всё увеличивающийся втягивается на лесную дорогу. Но она узкая и не может вместить всех желающих, образовалась пробка. Тогда вражеские пехотинцы начали бросать оружие и сдаваться.

Пришло время нашей конницы. Она еще практически не учувствовала в сражении. Первыми полетели лихие казаки и татары. Вслед за ними устремились мои гусары. А вот рейтар мы придержали, будут в резерве.

Постепенно сражение приблизилось к городу. Тут шведскому генералу удалось организовать отпор. Теперь уже их пушки выстроились перед остатками войска. Вот только фон Балк не собирается атаковать в плотном строю. Наша легкая кавалерия осыпает пушкарей стрелами, а в ответ стрелять по ним из пушек — гиблое дело. Пушкари начали прятаться, пришло время больших батальонов. Двинулись наши части, судя по донесениям, у нас потери в пределах нормы. Костяк остался.

Пехотные ряды жадно заглотили вражеские батареи и вышли на оперативный простор. Отсюда отлично видны стены Нарвы. Судя по всему, её гарнизон присоединился к основному отряду. Но даже отсюда видно, что ряды шведов расстроены. А наша лёгкая кавалерия зашла в тыл шведам и теребит их. А на флангах накапливаются мои рейтары и гусары.

Не знаю, даже обидно как-то. Хотел ещё повоевать, но вдруг шведы прислали парламентёра. Вскоре мой Ромодановский с фон Балком встретились с главнокомандующим шведской стороны. Ну а когда тот в сопровождении ординарца потрусил на лошади в нашу сторону, стало ясно, что эту компанию мы выиграли. Шведы сдаются.

Дальше пошли политесы. Я грозно хмурил брови и делал вид, что с трудом поддаюсь переговорам. Мне жизнь моих солдат дорога. Поэтому я пошёл на условия, выторгованные у генерала Симона Грундель-Хельмфельта. Швед сдаёт нам город со всеми припасами и орудиями на стенах, но мы обязуемся не устраивать там резню протестантов. Они-то в своё время вырезали всех русских. Но я не кровожаден. Сам генерал остаётся у меня в гостях, впрочем, как и его солдаты. Когда гарнизон сдаст город в целости и сохранности, мы отпустим шведов. Без оружия, знамён и артиллерии.