Всадник Ветра

— Шкаф сегодня не успеем, — с явным сожалением произнесла Ксения. — Это на несколько дней работы. Ну ничего, я завтра начну! Как раз хотела сама попробовать сделать, без Левки.

— Да ладно, я помогу, — сказала Левкиппа.

— Я же сказала — сама! — настояла Ксения. — Ты лучше с Киром водопроводом займись, ты же говорила, что тоже знаешь, как.

— Ты любишь из дерева мастерить? — спросил я Подкову Смерча.

— Ну… Я же только недавно начала, — она махнула рукой. — Вроде ничего, нравится. Надо же хоть что-то полезное делать!

В общем, на ужин мы спускались веселые, довольные проделанной работой и изрядно проголодавшиеся. Агриппина, конечно, права — совместная результативная деятельность укрепляет дисциплину и повышает моральный дух. Откуда она до этого дошла, интересно, в двенадцать лет?.. Все-таки я прав был в своей первой оценке — очной, а не при анализе видео: она очень талантливый лидер. Не стоит ее недооценивать. Да и все Лошадки в принципе молодцы. Кто знает, на сколько их хватит, конечно — но сам факт, что они в моменте сопротивляются системе, пытаются жить своей жизнью и пользу приносить заодно, все это очень дорогого стоит!

«А я уж не дам им расслабиться и деградировать, — мрачно пообещал я себе. — Или пасть жертвой войны за магическое наследство!»

Когда мы напились чаю с припасенными Меланиппой конфетами — реально, у нее в кухонном шкафу лежал мешок килограммов на пять! — опять начались расспросы.

— Кир, так расскажи, что там за сектанты? На территории Истрелии — древневольцы, значит? У которых слет?

— А, — сказал я, — так вы их видели?

— Конечно, видели, — фыркнула Рина. — Они сегодня какие-то фейерверки пускали, вообще сложно не увидеть. Мы туда близко подлетать не стали.

— И хорошо, — сказал я. — Лучше от них держаться подальше.

После чего я вкратце рассказал историю поиска капища. Разумеется, умолчав о причинах, по которым Аркадий в принципе заподозрил существование этого места — как и о самом Аркадии. Просто сказал, что мой куратор из Службы передал мне информацию, дескать, у древневольцев там может быть действующий источник магии.

Девчонки реагировали правильно: ужасались, хихикали насчет намясорубленного монстра, восхищались моим упорством. Приятно, что ни говори. Меланиппа ожидаемо пожалела Огневика:

— Бедное чудовище! Ладно бы сразу убили, а они его мучили столько лет…

— Кто «они»? — спросил я. — Древневольцы там не так давно появились. Просто ему не повезло.

— Я думаю, его крестьяне той деревни подкармливали, — тихо сказала застенчивая Лана. — Иначе он бы не выжил. Может, даже кого-то неугодного ему скармливали. Сборщика налогов какого-нибудь. Бедняга! Он, наверное, к свежему мясу привык, а ему всякую гадость пихали…

М-да, что у этой девочки в голове, хотел бы я знать?

Но надо же было Ксантиппе потом спросить:

— Кир, а нам давно любопытно… Мы когда с твоим папой общались, у нас возникло впечатление… Как будто ты на него за что-то обижен? А он себя виноватым чувствует? Это… Ты не из-за него мальчиком-волшебником стал?

Ну вот как, как они от истории с замурованным под землей монстром перепрыгнули туда?

Я поморщился.

— Ну да. Поссорился с ним, сглупил и воспользовался Всадником Ветра, — я кивнул на прислоненную к стене глефу. — Подумаешь. Это совсем не интересно. Лучше вы теперь расскажите. Как вы стали волшебницами?

— Да я уже рассказывала, — Агриппина махнула рукой и взяла еще одну конфету. — Блин, как все-таки хорошо, что можно шоколада сколько хочешь есть — и ни о зубах не думаешь, ни о фигуре!

— Скажи, да! — согласилась Ксения и тоже взяла конфету. — У меня коронка стояла, так она выпала и новый зуб отрос!

— Ты только о себе рассказывала, и то в двух словах, — сказал я. — А про остальных я так и не знаю. Мне интересно. Если, конечно, это не что-то трагическое.

— Да какое там трагическое! — махнула рукой Левкиппа. — Даже не остросюжетное! Хотя… У Груни и у Сани вполне себе… Детектив и фильм-катастрофа!

— Да у тебя тоже, — заметила Ксантиппа. — Просто масштаб катастрофы помельче.

— Все, я заинтригован по самое не могу, — я тоже подумал и взял еще одну конфету — вафельную. — Колитесь!

И мне рассказали вот что…

Интерлюдия: об инициации Левкиппы Шинет, Подковы Шторма из Ураганного отряда

Лёвка росла на самой чудесной в мире ферме среди самых чудесных, самых зеленых холмов. У нее были самые лучшие в мире родители: добрый немногословный отец, веселая и жизнерадостная мама. На ферме вообще-то выращивали мясной и молочный скот, а также овощи, кукурузу (в основном, на корм) и немного овса, тоже больше для себя, чем на продажу. Еще была небольшая конюшня на десять голов, в которой жили лучшие в мире лошади.

Держать лошадей невыгодно — это Лёвка слышала с детства. Использовать их негде, корма дорожают, налоги растут, желающих купить жеребенка и тем более взрослого коня все меньше. Иногда лошадей разыскивают турбазы или циркачи, но и у них в основном свои. Если ты растишь жеребенка, нужно понимать, что он все равно пойдет потом только на мясо.

Кое-как держались только призовые: если конь выигрывает скачки, хотя бы районные, уже хорошо. Во-первых, денежный приз — можно кормить лошадь сколько-то месяцев. Во-вторых, престиж и почет. А если удастся победить на больших скачках в столице Кораса, Лагидии, или еще лучше, поехать на большие международные соревнования в Ави, столицу соседнего Ороса, — то все, считай, вытянули счастливый билет! Но очень уж это дорого.

Однако у Лёвки была мечта.

Еще когда Гнедко родился, дядя Антип сказал:

— Ого! Такой здоровый жеребенок раз в сто лет бывает!

А папа сказал:

— Пускай Лёвка растит. У нее рука легкая.

Левкиппа, обтиравшая жеребенка свежим сеном, замерла ни жива ни мертва. Неужели папа ей настолько доверяет?

— Спасибо, папочка! — через секунду она кинулась отцу на шею и он, засмеявшись, обнял ее и приподнял.

— Не за что, Белянка! Заслужила. Ты моя самая старательная работница! — и потрепал ее по голове.

Левкиппа не жалела сил, обхаживая Гнедко. Тренировала его с самого маленького возраста, следила за его диетой, за выпасом, чистила своими руками. Из школы первым делом бежала в конюшню. В первую после его рождения зиму, когда были перебои с электричеством, ночевала у него в стойле вместе с тепловой пушкой. (Насчет последнего отец с мамой были против, но все-таки в итоге разрешили и проверяли ее трижды за ночь.)

А потом, когда Лёвке было двенадцать, родители огорошили ее новостями: