Все эти миры

Как только мы подготовили «бродяг» и беспилотников, я повернулся к Нилу.

– Может, поручишь руководство ИМИ? Это же тривиальная задача, чувак!

– Знаю. Я и собирался…

– То есть ты все делаешь заковыристым способом, потому что ленишься обдумать легкий? Нил, какой же ты болван.

Нил ухмыльнулся; мои слова его совсем не обидели.

– Я попросил бы! Не болван, а ленивый болван. Ну ладно, Херш, твоя взяла. Я этим займусь.

Я улыбнулся и, потянувшись, откинулся на спинку кресла. Еще один рабочий день в офисе, черт побери.

* * *

Если бы грузовые суда Других оказались просто большими пустыми амбарами, то в каком-то смысле это было бы удобнее для нас, но, с другой стороны, тогда нам пришлось бы строить некие структуры, которые служили бы «якорями» для наших проектов. Вероятно, Другие тоже руководствовались подобной логикой, и поэтому их корабли представляли собой большие цилиндры, организованные радиально – от носа корабля до его хвоста тянулся центральный коридор диаметром сто метров. Вход и выход осуществлялся через огромные двери в обоих концах корабля. Грузовые отсеки были сгруппированы кольцами вокруг центрального коридора; по умолчанию каждое кольцо состояло из восьми отсеков, и у каждого была тяжелая двойная дверь. Корабельный компьютер и система двигателей располагались в среднем кольце, а энергоблок – в задней части судна.

Мы с Нилом потратили много часов, гуляя по «Беллерофонту» и пытаясь выяснить, какой логикой руководствовались его создатели. Нил, в частности, не понимал, зачем им вообще отсеки.

– Слушай, Херш, у нас есть видео, которое Марио сделал в системе Беты Гидры. Слитки, которые создавали Другие, не особенно большие – размером с автомобиль. Почему просто не сложить их в большой центральной зоне?

– Нил, ты только что ответил на свой вопрос. Ты правда хочешь, чтобы слитки размером с «Шевроле» бились о стенки корабля?

– Да ладно, чувак! Они же их привязывают…

– К чему? Для этого нужны хотя бы какие-нибудь опоры. И одной точки соединения не достаточно, потому что такая система – это потенциальная катастрофа. Кроме того, кто сказал, что эти корабли занимались только сбором металлов?

– Хм, логично. У них действительно есть гнезда питания в каждом отсеке. Это имело бы смысл, если бы отсеки использовались для других целей – например, для производства.

– Да, э-э… – я помедлил, и Нил с любопытством посмотрел на меня. – У меня возникла одна теория…

Нил покрутил рукой, призывая меня продолжать.

– Смотри, Нил: мы занимаемся производством в космосе, потому что нам плевать и потому что это удобно. Но если учесть то, что мы знаем о Других, и то, как они теснятся на своих «астероидах смерти»… а что, если они живут под землей? Возможно, у них сильная агорафобия. Может, они организовали производство внутри таких штук, потому что сошли бы с ума от ужаса, если бы наблюдали за процессом снаружи.

Нил закивал.

– Определенная логика в этом есть. Правда, все это лишь догадки, конечно. Но ведь ты всегда можешь пойти и спросить у них, – ухмыльнулся он.

[Двигатели пластин выключились.]

– Какого черта? – Мы оба посмотрели на Гуппи.

– Что случилось? – спросил я.

[ИМИ пластин рассинхронизировались.]

– Уже в третий раз за месяц, – сказал Нил, глядя на меня. – Ну что, готов признать поражение?

– Что за хрень… – я потер переносицу. – Ладно, я сдаюсь. Гуппи, устрой им перезагрузку и сообщи мне, когда двигатель будет готов. Сделаем еще восемь пластин, чтобы выровнять поле.

На самом деле проблема была не в нехватке пластин. Расчеты Билла были верны: 24 пластины приведут «Беллерофонт» в движение – при прочих равных условиях. Но условия не были прочими равными: по кораблю постоянно летала пара Бобов – то есть мы – и, кроме того, она постоянно передвигала на нем тяжелые объекты и пару раз в месяц запускала энергоблок. Мы были собственными заклятыми врагами. Мы нуждались в пространстве для маневра – в дополнительной мощности поля, чтобы оно компенсировало все перекосы.

Нил заплясал передо мной. Этот танец заменял ему фразу «я же предупреждал».

– Когда перестанешь вести себя как осел, мы выясним, где можно подготовить место. Возможно, в пустом отсеке ближе к носу.

– Знаешь, было время, когда мы были ряской в пруду, просто летали целыми днями, где вздумается, и занимались своими делами, – буркнул Нил.

– Да, славные были деньки, – ответил я. – Жизнь была проще, дети уважали взрослых, а мы каждый день ходили в школу по двухметровым сугробам.

– Босиком.

– В горку.

– И туда, и обратно.

39. Вдали от дел

Марк. Февраль 2218 г. Посейдон

Я сидел в шезлонге, впитывая вечерние солнечные лучи. Я уже почти не думал о том, что нахожусь внутри андроида. Говард и Боб постоянно улучшали модель, а Билл, похоже, был только рад возможности переложить ответственность за нее на кого-то другого. Пожалуй, мне не в чем его упрекнуть: у него были другие дела.

Рядом со мной играли дети, пары ходили, взявшись за руки, люди работали либо на планшетах, либо дистанционно. Если это не утопия, то я, черт побери, даже не знаю, чего не хватает этой планете.

Особенно для меня. Вместо того чтобы взять на себя управление предприятиями после революции, я активно передавал контроль над ними жителям Посейдона. И теперь, три года спустя, у меня совсем не осталось работы в системе.

Джина, как и обещала, провела голосование, в ходе которого меня уволили. Но, к ее огорчению, председателем выбрали ее. Совет все еще вел дебаты относительно того, каким должно быть правительство, но это уже была не новость.

Я встал и пошел по тропе к ближайшему киоску, торговавшему едой. Возможно, когда я вернусь, шезлонг уже будет занят, но всегда можно найти другой – или просто плюхнуться на траву.

Проблема, с которой я столкнулся, не стала для меня полной неожиданностью. Бобы всегда были увлеченными работоголиками, и это отличное качество, когда защищаешь галактику от кровожадных орд; но оно не очень подходит для ситуации, где ты только что сделал свое присутствие совершенно излишним.

Общество Посейдона коренным образом изменилось – и, похоже, навсегда. Все меньше людей жили на «коврах» и даже работали на них дольше, чем необходимо. Плавучие, то есть морские города, превращались в промышленные зоны. На этой планете человечество стало видом, живущим в воздухе.