Все проклятые королевы

Когда мы заканчиваем, он целует меня в лоб, в поцелуе — чистом и нежном, таком кратком, что он проходит, как один миг, и оставляет меня одну, пока спускается в баню умыться перед уходом.

Чуть позже я делаю то же самое и удивляюсь, обнаружив, что, когда я возвращаюсь, он ещё не закончил. Я выглядываю на балкон, опираюсь на ту самую деревянную конструкцию, на которой вчера мы делились тайнами, и смотрю на деревню внизу.

Несмотря на ранний час, на улице уже есть люди: те, кто идут работать в поле, кто открывают маленькие лавки или несут товары на рынок.

Легко было бы принять любую из этих форм, украсть какую-нибудь более неприметную одежду, чем эта, что на мне, и исчезнуть. Я достаточно сильна, чтобы сбежать, не давая возможность Кириану найти меня. Времени будет немного, но я знаю, что смогла бы это сделать…

И по мере того, как проходят минуты, а он не появляется, я всё больше склоняюсь к этой мысли.

Львы, Волки, и если захочу, то и Вороны — все они исчезнут. Я могла бы выбрать любую форму, любой облик, который мне нравится, и начать с чистого листа, пока не найду способ освободиться от сделки с Тартало или пока он не потребует меня, чтобы поглотить. Никто бы меня не узнал, никто бы не смог найти меня.

Но время идёт, и я не перестаю думать, просто думать, не делая ничего, чтобы выйти из этой комнаты, избавиться от этой одежды или этого лица, и Кириан в конце концов приходит с выражением, которое я не уверена, как интерпретировать, между удивлением, потрясением и чем-то трудным для понимания.

— Ты готова? — спрашивает он.

И я снова вру:

— Да.

На этот раз он принимает ложь, и мы отправляемся на Виллу Трёх Песен.

Глава 10

Кириан

Мы увидели стены, которые окружают Виллу, всего через пару часов.

По пути были возведены маленькие храмы, скромные каменные здания, несколько идолов, вырезанных в форме животных, и других с человеческими чертами. На всех них, на головах с потрёпанными краями или на ладонях, повернутых вверх, лежат несколько медных и серебряных монет.

— Нирида сказала мне, что они предназначены для оплаты Эрио, — произносит Одетт.

Я киваю.

— Раньше их оставляли рядом с мёртвыми, но никогда не знаешь, какой путь должна пройти душа. На всякий случай их оставляют и в местах перехода, в любимых местах покойных или в местах, где чувствуется магия.

Она останавливается, когда мы подходим к следующему, последнему перед стеной. Это всего лишь небольшой идол, едва выделяющийся среди серых камней. Но его лицо выражает доброжелательность, а руки открыты, ладонями вверх. Одетт наклоняется, тянет руку, и я останавливаю её, прежде чем она успевает коснуться его.

— Воровать у мёртвых считается непростительным грехом, равным тому, чтобы попросить Гауэко прийти и забрать тебя.

Одетт медленно убирает руку.

— Ты веришь в эти легенды?

Она встаёт и серьёзно смотрит на меня, будто действительно ждёт ответа.

— В каждой легенде есть доля правды, — говорю я. — Лучше не злить Эрио… и не злить Гауэко.

Она оценивает меня несколько секунд, как будто решает, верить ли в это или нет. Затем мы продолжаем путь, чтобы пересечь стены поместья.

Здесь всё так, как я и помнил, а может, даже ещё красивее. Как только мы прошли стены, перед нами открывается просторная, открытая земля, и поля, усыпанные крошечными фиолетовыми цветами, которые выделяются на фоне тёмной зелёной травы. Главная вилла — массивное, но утончённое здание из дерева с железными украшениями — стоит в центре большого комплекса, в котором находятся аналогичные, но меньшие и скромные здания. Главное здание имеет три этажа с высокими, очень высокими потолками. Остальные здания одно- или двухэтажные, гораздо более скромные.

Чёрные крыши, заострённые на концах, спроектированы так, чтобы снег скользил с них, застревая в острых углах, которые изгибаются вверх, образуя изящные орнаменты. Время от времени между зданиями виднеются элегантные сады, где слияние камня и природы выглядит совершенно восхитительно.

С другой стороны, хотя отсюда этого не видно, я знаю, что там. Помню ещё с детства, как меня поражала переменная высота, величественный фасад, видный снизу, и река, словно проходящая через саму основу, в потрясающем инженерном сооружении, которое я не видел в Эреа: десятки притоков, спокойные водоёмы среди висящих садов и озёра, которые усеивали весь южный склон холма.

Вид впечатляющий, даже не оказавшись на той стороне, и я смотрю на Одетт, наслаждаясь тем, как её губы слегка изогнуты, а рот приоткрыт от восхищения.

Мы останавливаемся на несколько секунд: она, чтобы полюбоваться видом, я — чтобы полюбоваться ею. Я надеюсь, быть рядом, когда она поймёт, что означает этот «другой» склон, откуда и взялось имя Виллы.

Она могла уйти. Сегодня утром, после того как мы провели ночь вместе, у неё был новый шанс уйти.

Я не рассказал ей правду. Не мог.

Это была лишь частичная уступка, потому что, если бы она ушла, ей пришлось бы уходить с нетронутым соглашением. И даже так, каждый момент, который она проводила вне гостиницы, был для меня мучительным. Я чувствовал остриё боли, каждый раз, когда кто-то с похожим ростом проходил мимо двери, и я задавался вопросом, не она ли, с другим лицом.

Но её не было.

Когда я вернулся, Одетт всё ещё ждала внутри.

— Одетт, — называю её мягко, не желая нарушать её состояние транса. — Может быть, тебе стоит…

Она понимает без лишних слов. Кивает и начинает менять форму: скулы, губы, глаза, брови… И вот передо мной снова лицо и непреклонное выражение Лиры.

В садах мы встречаем только солдат. Деррик, наверное, постарался разместить их на южной стороне дома. Здесь они, должно быть, разбили лагерь для отряда, которым мне скоро предстоит заняться, теперь, когда мои раны зажили.

Те, кто нас видит, оглядываются на нас, их взгляды устремлены на неё, и я предполагаю, что Нирида уже сообщила им о нашей цели.

Одетт идёт с высоко поднятым подбородком. Я замечаю, что даже её походка — это походка Лиры. Её собственная не такая, не такая строгая, не такая величественная. Её шаги мягче, плавнее. В её движениях есть сила и решимость, но они выражены более мягко, с большей теплотой.

Мы замечаем Нириду, когда она появляется за углом, почти у самой главной постройки.

Прежде чем кто-либо из нас успеет что-то сказать, Нирида хватает меня за руку.

— Где ты был, а? — шипит она и подталкивает меня вперёд, чтобы я не останавливался.