Все только начинается

— Я не пойму, о ком ты говоришь.

Аня заметила, как на площадь выезжает знакомый автомобиль. Чей он, в панике она не смогла вспомнить. Если быстро побежать к этой машине, а не к своей на другом конце площади… Кто внутри? Помогут ли ей?

Но Фади тоже обернулся на шум двигателя. В следующую секунду он с силой толкнул Аню в грудь, намереваясь впихнуть ее в будку. Анна устояла и впилась пальцами в запястья Фади, собираясь нырнуть в щель между дверью и подростком.

Однако случилось неожиданное. По рукам Анны прокатился разряд энергии, уже знакомый, но более мощный. Он не причинил боли ей самой, но Фади затрясло, как человека, коснувшегося оголенного провода.

Посмотрев на свои руки, Анна увидела, как из-под манжет плаща выступает часть татуировки – тонкие гибкие щетинки с лап дракона. Рисунок покрывал всю тыльную сторону руки и обвивал пальцы. По нему бежали голубоватые искры.

У Фади заклокотало в горле.

— Злая! — пробормотал он, извиваясь и подвывая.

Подросток начал сползать на землю, но нашел в себе силы вырваться и убежать, скрыться в полумраке, опустившемся на площадь. В ту же самую минуту старенький мобиль, похожий на жука, остановился в нескольких метрах от будки. Из него закричали:

— Эй, мистресс! Анна! Вы в порядке?

Аня не ошиблась, эта машина была ей знакома. Она с облегчением узнала в окне Ольфреда Дюсса, пожилого наборщика из типографии. Старик смотрел на нее с тревогой. Дождь превратился в морось, но тяжелые тучи по-прежнему нависали с неба.

Анна побежала к мобилю, стараясь выровнять дыхание. Пожаловаться на Фади? Сообщить в полицию? Хорошо же она будет выглядеть без доказательств, без имен! «Ты любила город, а теперь не любишь! Ты злая! Как они все!». Если эти «все» - погибшие девушки, ключ к разгадке находится совсем не так, где его ищут Анна, Люк и Оэр.

— Это Фади возле вас крутился? — спросил Ольфред, когда Аня подбежала к мобилю старика.

— Да, — выдохнула она.

— Вот дрянной мальчишка! Приставал к вам? Я так и думал! Этого никчемыша пора отправить в специальное место для таких, как он, — Ольфред возмущенно сплюнул через окно. — На него жаловались в поселке. Он приставал к девочкам, пока парни не собрались да не… побеседовали с ним… по душам. Я не раз говорил мистресс Дэклер, что пацану не место среди нормальных людей. У Дафны доброе сердце, она все твердит, что придурка можно перевоспитать, но, на мой взгляд, там уже ничего не поможет. Это ваша машина вон там? Сможете вести? Я могу прислать за ней кого-нибудь, уж больно вы бледны.

— Я поеду с вами, — выдохнула Аня.

— Вот и правильно. Прыгайте внутрь. С таким, как этот Фади, в темном переулке лучше не встречаться – испугает.

Ольфред Дюсс довез ее до самого коттеджа. Всю дорогу он повторял, что пора привлечь общественность и засадить Фади в психлечебницу. В Лонто-хейме ливня не было, и небо полыхало закатом. Анну немного отпустило. Она почти дома и сейчас увидит сына и… Люка.

Когда Аня вылезала из «жучка», она заметила, что во всем доме горят окна. На вешалке в холле обнаружились чужие пальто и плащи, Аня узнала красную накидку Тиллы. Выехавший в холл Люк подтвердил: Эглады явились в гости в полном составе. Все ждут Анну.

Саймон с Бри гуляют, маленький Эйтан наверху играет с Эйджи и Лоу под присмотром Мариссы. Можно разговаривать в открытую.

Тилла, Фэнес, Фред, Горг и Оэр расположились в кабинете Люка. На специальной подставке-горелке грелся пузатый кофейник. Ванильное печенье источало чудесный аромат. Можно было подумать, что Нестре-дун встречал дорогих гостей. Однако напряженные позы и лица Эгладов свидетельствовали о том, что речь скорее идет о временном перемирии и вынужденных уступках.

— Вы здесь, — первой, с явным облегчением, проговорила Тилла. — Мы можем начинать?

Анна кивнула и села, наплевав на влажные волосы и бледный вид. Супруга мэра и сам мэр выглядели не лучше. Горг весь сжался в кресле для клиентов. Один Фред вальяжно расположился у камина с чашкой.

Оэр без вопросов налил Ане кофе, она с благодарностью приняла чашку, постаравшись скрыть, что у нее дрожат руки. В холле она быстро сказала Люку, что кое-что выяснила. Он с мрачностью ответил, что у него тоже есть новости, но о них он расскажет после разговора с Эгладами.

— Да, давайте начнем, — проговорил Танроу. — Почему вы решили прийти?

— Потому что мы не идиоты, — сердито ответила Тилла. — Вы сотрудничаете с полицией, вы и Анна. Это очевидно. И все ваши слова и действия ведут к тому, что мы… подозреваемся в убийствах! Это неправда! Ни я, ни мой муж, ни…

— Дорогая, — стоявший за стулом жены Фэнес Эглад положил руку ей на плечо. — Позволь мне сказать. Я во всем признался супруге. Между нами нет больше тайн. Да, я был… отвратительным мужем. Меня с детства приучили, что мы, горные василиски, легко остаемся безнаказанными. Однако боги придумали для меня замечательное, — мэр невесело усмехнулся, — наказание. Я был в ужасе, когда понял, что Арифа… Тина… Гвенда, бедная Гвен, они не случайные жертвы и ниточки тянутся ко мне и моим близким.

Фэнес прошелся по комнате и сел. В этом растерянном, бледном человеке трудно были узнать прежнего уверенного в своем обаянии красавца Эглада. Словно услышав мысли Анны, мэр обратился к ней:

— Я очень виноват перед вами, мистресс Триеер. Я вами… увлекся. Был готов на все, ревновал к собственному сыну. В вас есть загадка, Анна. Но я уже наказан, моя одержимость ударила по мне самому. Я чуть было не потерял семью. Мой младший сын решил, что я поступлю с вами, как с Гвен… заставлю уехать.

Тилла подняла на мужа глаза, полные слез. Горг старался слиться с обшивкой кресла.

Анна не слишком-то верила в раскаяние блудных мужей. Однако за свою жизнь она видела немало случаев духовного преображения людей.

— Ни я, ни Горг, ни Фред… ни моя жена не беспокоим вас больше, — продолжил Фэнес, переплетя пальцы до белых костяшек. — Просто позвольте мне оправдаться.

— Вы не будете против, если я заверю ваши слова вот этим? — альв снял ткань с серебряного лепестка.

— Артефакт правды? — мэр был удивлен, но спокоен. — Я слышал о таких альвийских штуках, но никогда не видел. Так даже лучше…

Он вложил руку в лепесток и заговорил:

— Итак, Арифа… Арифа не участвовала в постановке, но она помогала актерам гримироваться. Кто-то затем пригласил ее на вечеринку после пьесы. Она прекрасно пела и танцевала, хвасталась, что выступает в крупных заведениях. У нас был короткий роман. В какой-то момент она показалась мне опасной, начала угрожать, что расскажет тилле… мы уже были помолвлены. Я дал Арифе денег, она уехала. Я не знал, что с ней… произошло. Тина. Она часто приходила в офис за пожертвованиями. Я бесился, потому что все собранные деньги она сдавала в храм Афреи, — мэр поморщился. — По мне, уж лучше бы его закрыли. В моих глазах Лонто-хейм всегда имел перспективы развития, но скажите, кто захочет приехать в город, где существует древний шизофренический культ с самобичеванием? Да еще и на самом въезде! Между мной и Тиной ничего не было… не могло быть. Кажется, она меня ненавидела. О ней ходили слухи… разные. Гвенда… — Фэнес глухо застонал, уткнувшись в ладони. — Это было наваждением. Эта девочка… абсолютный талант. Я видел, что она нравится Фреду, но продолжал давить. В конце концов, она уехала, бросив проект. Это все.