Вспаханное поле

мере того как они удалялись от лагеря, свет костров сла¬

бел и наконец исчез, слившись с мерцанием светля¬

ков. Солдаты ехали понуро и, сонные от усталости, пока¬

чивались в седле. Сория встряхнулся: следовало быть

начеку. Впрочем, он не принял особых мер предосторож¬

ности, хотя равнина тонула в непроницаемой тьме. Ему

трудно было бы объяснить, почему он действует с такой

16

уверенностью во вражеской зоне и почему в других слу¬

чаях продвигается с опаской, готовый в любую минуту от¬

разить нападение или обойти засаду. Индейцам никогда

не удавалось застичь его врасплох. Он не мог бы сказать

определенно, по каким признакам он догадывался о гро¬

зящей опасности. Быть может, он чуял ее в воздухе, слы¬

шал в шорохах травы или в тревожной тишине пампы.

Быть может, он угадывал ее в полете птиц, в крике куро¬

патки или в примятом кустарнике. Он инстинктивно под¬

мечал эти признаки и инстинктивно настораживался. Его

способность предчувствовать опасность, как собаки пред¬

чувствуют смерть человека, не раз поражала его самого.

Если эта способность и не была врожденной, то он при¬

обрел ее еще ребенком и развил за годы военной службы

в разведках и дозорах.

Сорию еще мальчишкой забрали в солдаты при очеред¬

ном наборе к югу от Санта-Фе. Он едва успел повидать¬

ся с безутешно плачущей матерью, когда его, как скотину,

гнали вместе с другими новобранцами. В батальоне не

жалели колодок и палок, чтобы выбить из головы у таких,

как он, мысль о побеге. Но если он и смирился со своим

новым положением, причиной тому был не столько страх

перед наказанием, сколько сама служба. Тяготы солдат¬

ской жизни мало чем отличались от того, что он уже из¬

ведал: ему были не вновь голод, холод и побои. Правда,

он страдал от сознания, что уже не волен скакать куда

вздумается. С опасностями боя он свыкся еще до того,

как стал солдатом. Имению, где его отец ходил за скотом,

постоянно грозили набеги индейцев. И не раз, когда он

вместе со взрослыми перегонял скот, хотя и был еще маль¬

чишкой, ему приходилось браться за оружие, чтобы спас¬

ти свою жизнь или избежать плена. Теперь он сражался

лишь по долгу службы, без ненависти к врагу. Примесь

туземной крови, унаследованной от бабушки, делала его

снисходительным к зверствам, которые приписывались

индейцам. Быть может, и он поступал бы так же, как они,

если бы родился не по эту, а по ту сторону границы. Вой¬

на всегда жестока, кто бы ни воевал. На набеги армия от¬

вечала набегами. Если индейцы сжигали поселки, угоняли

скот и пленных, то войска предавали огню индейские ста¬

новища и забирали индейский скот как бездомный. Ин¬

дейцев, захваченных в плен, ссылали на государственные

фермы или отправляли на корабли военного флота, а для

2 3 Л» Кастро '17

туземцев это было не менее ужасно, чем для белых по¬

пасть в плен к индейцам.

Сория осадил коня в высоких зарослях ичо, с головой

укрывших всадников. Тотчас же стали и остальные ло¬

шади. Осоловевшие солдаты встряхнулись. Сержант

склонил голову набок и напряг слух, словно прислушиваясь

к биению сердца пустыни. Потом скомандовал;

— Спешиться!

А когда все спешились, сказал:

— Можно покурить, пока темно.

Солдаты растянулись на земле, не выпуская из рук по¬

водьев. Некоторые тут же задремали. Сория закурил, при¬

крывая ладонью огонек сигареты. Над ним тоже прости¬

ралась равнина, только усыпанная звездами, — безмятеж¬

но спокойное небо. Когда лошади переставали щипать тра¬

ву, становилось так тихо, словно во всей степи не было ни

единого живого существа. В такие минуты Сория даже сре¬

ди товарищей испытывал тоскливое чувство одиночества и

его с новой силой одолевали давние помыслы. Солдатская

жизнь не убила в нем желания вернуться в родные места,

где прошло его детство. Он услышал, как в нескольких

шагах от него капрал Басан повернулся во сне на другой

бок, и вспомнил, как год назад, уже сойдясь с Фран-

сиской, он задумал дезертировать вместе с ним. Они зна¬

ли, что, если их поймают, им не миновать расстрела, и

все же решили бежать, как только их пошлют в дозор. Они

ничего не сказали женам, лишь, уезжая, простились с ни¬

ми долгим взглядом. И вот они отъехали от форта. Их

взоры были прикованы к ясному и бескрайнему горизон¬

ту. Проехав несколько лиг, они достигли зарослей ичо,

где приказали солдатам залечь и ждать их возвращения

из разведки, в которую они отправлялись вдвоем, и, тронув

лошадей, рысью поскакали по равнине. Когда заросли ичо

остались далеко позади, они повернули на север. Они

предвидели, что дозор, прождав их некоторое время, по¬

едет вслед за ними, а не найдя их, решит, что они погибли,

попав в засаду, или захвачены в плен.

Больше часа друзья мерной рысью ехали по степи, не

торопя лошадей и не произнося ни слова. Молчание начи¬

нало томить Сорию, потому что отдавало его на милость

собственных мыслей. Впрочем, если бы Басан заговорил,

он снова начал бы тешить себя перспективой возвращения

18

в родные места. Но Басан упорно молчал, сжав губы, и

выражение лица у него было угрюмое.

— Ну, что скажешь, друг?—спросил Сория, прерывая

невыносимое молчание.

Басан сдержал коня и, кинув мрачный взгляд назад,

хрипло ответил:

— Думаешь, мне ничего не стоит бросить Марсели-

ну?.. Черт возьми!.. Тянет к ней — мочи нет!.. Просто

сердце разрывается!

Сория, отвечая на откровенность друга откровенно¬