Вспаханное поле

ные предрассудки. Как врач, он хорошо знал по опыту,

что человек с бронзовой кожей ничем не отличается от бе¬

лого: они равно чувствительны к боли, равно подверже¬

ны смерти. Он считал, что только земля вечна и что в

ожесточенной борьбе за овладение ею люди забывают

главное: все, что живет и умирает, принадлежит земле.

Он проводил взглядом солдат, уносящих индейца, и

увидел поодаль другую группу—это несли на кладбище

останки Франсиски и Басана.

«Здесь пашут, чтобы посеять семена, которые земля

обратит в плоды, — подумал он, — а там предают земле

тех, кто принес плоды прежде, чем погиб. Жизнь продол¬

жается в новых всходах...»

Но, словно вдруг отдав себе отчет в том, что он цеп¬

ляется за эту мысль, чтобы заглушить другую, более важ¬

ную, хотя и очень неприятную, Лескано прошептал, как

бы оправдываясь:

— Может быть, нам простится все, что мы творим, ес¬

ли благодаря этому мы сделаем жизнь тех, кто рождает¬

ся или родится потом, более счастливой.

Он подумал о новорожденных, которых кормила гру¬

дью Марселина, и сразу же вспомнил, что еще не распоря¬

дился перенести сержанта Сорию в ее палатку.

Пахарь вернулся и начал новую борозду, на этот раз

прямую и ровную. Солдаты перестали хлестать ж(фебца,

но не спускали с него глаз. Он шел весь в испарине, пону¬

рив голову, роняя пену с удил. Лемех взрезал землю, и,

поднятая отвалом, она ложилась жирными глыбами. Не

доходя до того места, где рухнул индеец, жеребец заржал,

как бы окликая трех товарищей убитого, которые, сидя

на земле, с языческим фатализмом ждали решения своей

судьбы, или моля хозяина помочь ему освободиться от

постыдного рабства. Ржание без ответа заглохло в бес¬

предельной степной шири. Бесчувственные солдаты снова

принялись хлестать жеребца. Окончательно покорившись,

он уперся копытами в землю, напряг свои мощные мус¬

кулы и повлек плуг.

32

Лемех прорезал большое пятно, оставшееся там, где ле¬

жал убитый индеец, а отвал смешал с землей фиолетовые

сгустки крови*

П

Мало-помалу лагерь превращался в форт. Вместо па¬

латок были построены два просторных барака, один под

казарму, второй для семей солдат, отделенные один от

другого пустырем, который по плану Вильялобоса должен

был со временем стать площадью. Вокруг этих строений и

вдоль намеченных вешками улиц раскинулся поселок. Ров,

затопленный водами реки, образовал оборонительный пояс,

местами усиленный прочной изгородью. На пригорке воз¬

вышалась сторожевая башня, с которой вел наблюдение

часовой. Расположение форта отвечало тактике Вильяло¬

боса, считавшего необходимым основывать селения с та¬

ким расчетом, чтобы они прикрывали тыл и упрочивали

завоевания войск.

На государственной ферме зеленел испанский клевер,

выделяясь среди дикой растительности. На краю пашни

саженцы ивы боролись за жизнь, с трудом привыкая к но¬

вому климату. На них уже садились тиранны и ржанки в

промежутках между неутомимыми поисками зерен, кото¬

рыми они набивали зобы. Поодаль, на выгоне, густо по¬

росшем травой, паслись лошади вместе с множеством за¬

горелых до черноты ребятишек, то и дело влезавших на

спину или на круп животных, не боясь солдат, пристав¬

ленных смотреть за табуном.

Форт казался островком в безбрежной пампе. Пусты¬

ня вела правильную осаду этой крепости в глухой, ковар¬

ной борьбе против захватчика. Она покрывала чертополо¬

хом, крапивой, репейником и ромашками едва приметную

тропку, по которой возницы определяли путь; в сообщни¬

честве с дождями расставляла капканы непролазной гря¬

зи, чтобы увязали высокие колеса повозок и выбивались

из сил запряженные в ярмо быки; обманывала ожидания

людей, когда, совершив длинный переход под палящим

солнцем, в пыли, они рыли колодец, чтобы утолить сво¬

дящую с ума жажду, и доставали со дна его горькую или

вредоносную воду. Вот почему костями, как вехами, была

обозначена дорога в Мертвый Гуанако, куда не всем дово¬

дилось добраться. Но ни враждебность природы, ни набе-

3 Э, Л. Кастро 33

ги индейцев не могли помешать подвозу провианта и сна¬

ряжения, хотя много повозок гибло. Несмотря на голод и

жажду, завоеватель упорно цеплялся за землю, вчера еще

чужую. Однако его господство, которое зиждилось на си¬

ле смертоносного оружия, простиралось лишь на район,

патрулируемый войсками.

Равнина по-прежнему оставалась огромной западней.

Неукротимая враждебность индейцев держала пришельцев

в вечной тревоге. Все, что они строили, носило отпечаток

неустойчивости и временности, словно со дня на день они

ждали сокрушительного набега и полного опустошения

селений.

Мертвый Гуанако находился под защитой войска, под¬

чинявшегося строгой дисциплине. Каждый день перед рас¬

светом тишину нарушали пронзительные звуки фанфары.

Этот повелительный сигнал обрывал сон солдат и за¬

ставлял их вскакивать, словно их подбрасывала пружина.

Хотя чаще всего это была обычная учебная тревога, все

опрометью бежали седлать лошадей и выстраивались в бое¬

вом порядке, как если бы им предстояло отразить ярост¬

ный натиск туземцев, вооруженных страшными мохарра *.

Для сержанта Сории это были самые горькие минуты. В

него так въелась дисциплина, что при звуке трубы он