Встретимся через 500 лет!

– У меня есть к вам предложение. Давайте условимся, что будем говорить друг другу одну лишь правду?

– И ничего кроме правды?

– Да.

– Давайте, - согласился Жеглов и тут же пожалел об этом, ибо женщина с места в карьер взяла его за рога:

– В таком случае скажите, почему вы испугались, когда я вам шутки ради сказала, что, возможно, пойду с вами в баню?

– Я не испугался, но удивился. Вы такая женщина, к вам надо привыкнуть, породниться, что ли.

– Вы все сказали?

– Нет. Я бы добавил, что мне трудно вообразить себя любовником такой женщины как вы, вообразить на первом часу нашей с вами партии.

– Помилуйте, но ведь я вам не предлагала секса, тем более, в бане! Я с утра хотела попариться, это освежает, тут вы возникли... Ну я...

– Вы просили меня сказать честно, и я сказал. Можно теперь я спрошу?

– Спрашивайте.

Глеб посидел немного, глядя в сторону. Налил рюмку коньяка. Выпил залпом. Закусил лимонным кружочком. Посмотрел исподлобья на женщину, с удовольствием на него глядевшую, спросил, как подсудимую:

– Из каких соображений вы лишили жизни гражданина Пуаро? И каким способом?

Генриетта ничуть не смутилась. Мужчина сделал ход в их партии, обдуманный, по его мнению, ход, первый на пути к торжеству. Теперь ее ход, и она его сделает без размышлений, потому что мужчина против женщины, это то же самое, что перворазрядник против гроссмейстера.

– Хорошо, я скажу вам правду, но...

– Что «но»? Говорите.

– Как вы относитесь к ролевым играм?
– искренние ее щечки порозовели.

– К ролевым играм? Это когда баба палачом одевается, а мужик – собакой? А потом собака палача дрючит?

– Ну, примерно так.

– Никак не отношусь, ибо не пробовал. Был, правда, свиньей несколько раз, но партнерше не понравилось.

– Так вот, дорогой мой товарищ, я хотела бы поиграть в эти игры... То есть рассказать вам все в костюмах и декорациях.

– В костюмах и декорациях? Погодите, погодите... Вы ведь и Мегре предлагали сыграть свою роль в костюмах и декорациях, и он сыграл в ящик?

– Боитесь, разыграв со мной ролевую игру, сыграете в ящик? Вы, сильный, опытный мужчина, боитесь слабой женщины?

– Не боюсь. Просто я не готов еще с вами лечь.

– О, нет, не подумайте, что я хочу вам открыться в постели или после нее, совсем нет. Просто свяжите мне руки, заклейте рот, привяжите, и пытайте, пытайте как палач! Бейте меня плеткой, ударьте кулаком, вгоните мне под ногти иголки, и я вам все скажу, как на духу. Все, всю правду.

Глаза ее блестели. Жеглов оторопел. Похоже, этой бестии известно, что он проделал с Луи де Мааром-Люкой-Гастингсом-Шараповым. От кого? От горничной? Вряд ли та успела. От Шарапова-аристократа? Сомнительно. Или просто читает мысли? Читает? Похоже. Ну и пусть читает. «Бейте ее плеткой, подбейте глаз, вгоните под ногти иголки!» Ну, погоди, куколка! Сейчас ты получишь все, получишь по полной программе.

9. Сплошная зоология

Жеглов встал, массируя кисти и декламируя:

Я женщин не бил до семнадцати лет -

В семнадцать ударил впервые, -

С тех пор на меня просто удержу нет:

Направо - налево

я им раздаю «чаевые»,-

пружинисто прошелся по комнате. Вернулся к ней, резким рывком разодрал платье от ворота до подола. Увидел вторую пару грудей, не удостоенную бюстгальтером, присвистнул. Женщина продолжала сидеть, заинтересованно глядя.

– Интересные сиськи носила буржуазия, - проговорил, сладив с оторопью. Рванул платье на себя. Повертел трофей в руках. Разорвал на ленты. Сказал вслух задумчиво:

– Куда бы тебя привязать?..

Вдруг рассмеявшись заразительно, стал рассказывать:

– Знаешь, Гена, у нас в России, анекдот такой есть. Поймал, значит, заяц лису на кладбище, - а ты ведь лиса, ой, лиса, - и стал к кресту могильному привязывать. Лиса встревожилась, спрашивает:

– Ты, что, хочешь меня распять?

– Нет, раз десять!
– ответил заяц.

Генриетта юмора не поняла.

– Ну, понимаешь, по-русски «распять» звучит так же, как «раз пять».

– Пошлый анекдот. А что касается счета, думаю, вы до двух не досчитаете, хотя и много говорите.

– Смотря что стану считать. Если твои косточки – до двухсот дойду. Однако хватит разговоров. Пожалуй, я тебя к столу привяжу, больше некуда а то.

Жеглов подошел к обеденному столу, стоявшему у стены под картиной, на которой напряженно целовалась обнаженная парочка, вытащил его на середину комнаты, взял женщину на руки, - та жеманно прижалась, - водрузил на стол, снял чулки и туфельки, напевая:

– Конец простой - хоть необычный, но досадный:

Какой-то грек нашел Кассандрину обитель, -

И начал пользоваться ей, не как Кассандрой,

А как простой и ненасытный победитель, -

привязал руки-ноги к ножкам. Затем постоял, оценивая свой труд. Генриетта тем временем думала, из каких соображений этот человек в своем речитативе упомянул греков и Кассандру. Не узнал ли он чего о ее Подземном Мире, о мире Астарты-Афродиты? Нет, пожалуй, нет.

– Ну и как вам? Удобно?
– спросил Жеглов тем временем участливо.

– Было бы вам удобно, - сверкнула в ее глазах скабрезная искорка. Если она и страшилась чего, так это того, что этот новый русский не превзойдет старого, не превзойдет Мартена. Тогда, может быть, ей станет скучно, и вечер станет зряшным.

– Обо мне не беспокойтесь, - махнул рукой.
– Как-нибудь слажу.

– В таком случае, если вам не трудно, подложите мне под голову подушку.

– Ту, с дивана?
– посмотрел на последний, усеянный разного рода подушечками.

– Нет, принесите из спальной.

– Понимаю!
– подмигнул, и скоро кокетливая подушка с кружевной оторочкой позволяла женщине наблюдать за прошеным мучителем без напряжения. Тот к тому времени попивал коньяк, рассматривая подошвы ее ступней, удивительно розовые для зрелой женщины.

– Думаю, инсталляция созрела, - сказал, допив.
– Теперь дело за инструментами.

– Иголки в серванте, в круглой коробочке.

– Спасибо, я потом посмотрю. У вас в доме имеется что-нибудь вроде кухоньки?