Вторая половина книги

Конечно, на самом деле все это делалось не так. И мостовые отполированы были не шлифовальным станком, а временем. Но все равно – мостовые были прекрасны. Они буквально сверкали на солнце, сияли, словно были не каменными, а металлическими, почти зеркальными.

Во всяком случае, некоторые из них.

Вот на некоторые камни мостовой я обратил внимание помимо собственного желания.

А они оказались вовсе не камнями, а странными латунными табличками, квадратными, с закругленными уголками и какой-то гравировкой.

И я наклонился над первой попавшейся на глаза такой латунной табличкой. Если бы я не сделал это, возможно, чувство, о котором идет речь, не появилось бы. Нет, появилось бы, но – позже.

Но я наклонился.

И узнал, что «из этого дома Давид Тенненбаум, р. в 1896 году, Мирьям Тенненбаум, р. в 1905 году, Сарра Тенненбаум, р. в 1921 году, и Михаэль Тенненбаум, р. в 1940 году, ранее проживавшие здесь, были депортированы в Аушвитц, в 1942 году».

Я выпрямился. Был чудесный сентябрьский день. Небо – «берлинская лазурь» (прошу прощения за двусмысленность образа). Солнце – не жгучее, а ласковое, нежное. Но…

Яркости этому осеннему дню добавляло то, что солнечные лучи отражались от великого множества вмурованных в мостовую латунных табличек. Бежали в разные стороны солнечные зайчики – столь же эфемерные, как память о тех, чьи имена старательно выгравировали на латуни.

Тогда-то я впервые подумал: «Кладбище».

Никого не осталось.

Только таблички с именами.

***

В сентябре 1924 года некий писатель поставил последнюю точку в рукописи первой части книги, сыгравшей совершенно уникальную роль в истории XX века. Книга называлась «Четыре с половиной года борьбы против лжи, глупости и трусости».

Имя автора – Адольф Гитлер.

Он писал свою книгу в тюрьме Ландсберга, где отбывал срок за попытку государственного переворота – мюнхенский «пивной путч». Некоторые историки полагают, что не последнюю роль в решении написать книгу сыграло авторское тщеславие: к тому моменту некоторые соратники Гитлера, например Геббельс, Федер, Розенберг, уже выступили с книгами или статьями. Пора было и лидеру партии продемонстрировать писательские и публицистические способности. Книгу свою Гитлер в основном диктовал – Рудольфу Гессу и Эмилю Морису.

Первоначальное название было отвергнуто издателем, и книга вышла в свет как «Моя борьба» («Mein Kampf»). Она имела громадный успех и оказалась весьма прибыльной. К 1932 году были проданы более пяти миллионов экземпляров, в том числе – на одиннадцати иностранных языках.

Когда после войны стали известны ужасающие подробности внутренней жизни Третьего рейха, многие немцы в один голос твердили: «Мы же ничего не знали! Кто мог предполагать такое?» На что один из американских представителей на Нюрнбергском процессе вполне резонно заметил: «В каждом доме лежал экземпляр книги “Майн кампф”. Чтобы понять, к чему идет нацизм, достаточно было всего лишь прочитать несколько страниц».

Резонно-то резонно, но, как говорится, «есть нюанс». Очень непроста эта книга, очень.

В Советском Союзе о «библии национал-социализма» писали редко и неохотно. Из немногих коротких замечаний можно было сделать вывод, что «Майн кампф» представляла собой творение бездарного сочинителя, напыщенного и самовлюбленного, ограниченного и не блещущего интеллектом. И вообще – все в этой книге было рассчитано на невзыскательный вкус некультурного и необразованного обывателя. Тезис о том, что главной базой нацизма были носители мелкобуржуазной психологии – лавочники (мещане, обыватели), пользовался в СССР большой популярностью, и не только в официальных кругах. Мещанство, конформизм – вот он, резерв нацизма, резерв тоталитаризма. Ну а какая книга может привлечь обывателя? Разумеется, примитивная донельзя.

О том же говорилось в фильме Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм». Если читатель помнит, фильм, подобно книге, делился на главы. Так вот, в киноглаве под названием «Как обрабатывают телячьи головы», говорилось об уникальном экземпляре «Майн кампф», созданном к юбилею Гитлера. И подчеркивалась, мягко говоря, тупость миллионов обывателей, которые, подобно телятам неразумным, весело побежали за злым пастырем. Ну и отдали свои шкуры. Явная перекличка с Брехтом: «Шагают бараны в ряд, бьют барабаны, шкуры на них дают сами бараны». Телята неразумные, глупые бараны – вот образ многомиллионных резервов нацизма, активно насаждавшийся в лагере антифашистов – и до, и после, и во время пребывания нацистов у власти. Но!

Если все обстояло именно так, чем же объяснить грандиозный, без преувеличения, успех книги? Еще до того, как Гитлер возглавил Германию? Что, все население это страны, в общем-то, колыбели (хорошо, одной из колыбелей) великой европейской цивилизации, в одночасье превратилось в баранов и телят?

Допустим, то, что происходило с книгой в 1933–1945 годах, объяснения не требует: автор – всесильный вождь, в каждом доме, разумеется, должен находиться хотя бы один экземпляр его книги. Тут всё можно списать на конформизм обывателя.

Но успех-то пришел до того!

И не только в Германии. Чуть ли не во всех европейских странах у книги и ее автора немедленно обнаружились поклонники – и в немалом числе. Что, и здесь сработал невзыскательный вкус читателей? Не слишком ли это высокомерно по отношению к европейцам? Ведь в любом случае образовательный уровень европейца в 20-30-х годах XX века был как минимум не ниже такого же в СССР.

Я, впрочем, подозреваю, что советские специалисты, в массе своей, Гитлера не читали и о его неграмотности и бездарности говорили исключительно по причинам идеологическим. Из статьи в статью кочевало ироническое замечание Лиона Фейхтвангера о насчитанных им грамматических ошибках в первом издании «Майн кампф» – более тысячи. Не считая стилистических огрехов и неточностей.

Насчет ошибок и огрехов, кстати, чистая правда. Но они не имеют ровным счетом никакого значения. Да и вообще, грамматические и даже стилистические ошибки – тут уж вопрос компетенции редактора. Не они определяют успех или неуспех произведения. Вспомним нагромождение стилистических несуразиц у Достоевского или Толстого. Неужели кому-нибудь в голову придет сомневаться в гениальности написанных ими книг?

Нет, я не сравниваю, ни боже мой. Но мне, право, давно хотелось понять, чем же подкупило читателя творение Гитлера. Если, как утверждали (и утверждают) многие, причина успеха – воинствующая иррациональность и антигуманизм, то придется признать: в Европе противников прогресса, разума, гуманизма оказалось вдруг слишком много. Чересчур много.

Успех одиозной книги имел, как мне кажется, две составляющие. И далеко не последнюю роль играла составляющая именно литературная. При всей неискушенности, автор «Майн кампф» был чрезвычайно талантливым литератором. Он очень точно избрал форму, в которой преподнес обществу свои взгляды. И форма эта обращена была в первую очередь не к примитивным обывателям, а, напротив, к людям вполне образованным. Именно образованность соотечественников фюрера обеспечила «Моей борьбе» сначала просто интерес, затем – интерес доброжелательный и, наконец, грандиозный успех.