Вторая жизнь Дмитрия Панина

Толя взял бутылку, чтобы налить по второй.

– Толя, мне пить нельзя, и я сильно отвык, сразу в голову ударило.

– Сейчас я тебя ещё не так ударю, - сказал Толя и налил себе полную, Диме чуть плеснул. Выпей ещё, а то я тебе сейчас такое расскажу, не знаю, как ты это и переживешь...

– Ты мне такую новость принес, хуже и не бывает, - Дима держал рюмку в руке, вопросительно смотрел на Анатолия.

– Давай, Димон, выпьем за детей наших, за наше продолжение в этом мире, за то, чтобы они нас любили и долго помнили, за наших с Лидой дочерей и твоего сына.

Дима кивнул, пригубил.

– Как сына зовут?

Дима видел, что Толя не решается сообщить, что хотел, ходит вокруг да около, но торопить не стал.

– Мишей.

– Михаил, значит. Михаил Дмитриевич. Видишься с ним?

– Одно время видел, но не общался, а сейчас уже лет восемь как совсем нет. Она не хочет нашего общения, и боюсь, что настроила против меня.

– Это может быть, что и настроила, а как ты видел, но не общался?

– К школе подходил, смотрел из-за ограды в толпе, тайком.

– Да...не ожидал я, что твоя жизнь так сложится, с собственным сыном видеться не будешь, а я думал: дети твои гордиться тобой будут.

– Да чем гордиться, в школе преподаю, скромный человек.

– Ну, не в обычной школе ты преподаешь, не тупиц учишь, которым до лампочки твоя математика. Пошел ты, значит, по стопам отца, он ведь был лучший учитель в городе, а ему даже заслуженного не дали, из-за этой стервы, его директрисы.

– Может быть, не только из-за этого...

– Ну не спорь, крови она ему попортила.

– Я и не знал, что ты был в курсе...

– Да ты что, очнись, Димка, весь город был в курсе...

Снова замолчали.

Толя, наконец, собрался с духом:

– Может быть, мы с Лидухой не так, неправильно решили, но ты пойми, это по молодости, в молодости мы все категоричны, и не я это решал, а она, а я ей всегда в таких вопросах доверял, знаешь...

Вот оно, думал Дмитрий, то, чего не было у нас с Виолеттой, не было доверия.

– А потом, перед смертью, она передумала, - продолжал Анатолий.
– И очень просила меня сказать тебе правду.

Дима напрягся, теряясь в догадках, о чем речь.

– А, правда Дима, в том, что старшая наша дочка, Наташка, не моя дочь, не от меня она..

– Нет, - сказал Дима, не веря, но вдруг догадавшись, о чем Толя, - нет, этого не может быть, это же какой-то мексиканский сериал.

– Да что там сериал! В жизни бывает запутаннее любых сериалов. Моя дочь, Наталья Анатольевна Воронова, на самом деле должна была быть Натальей Дмитриевной Паниной. Именно об этом просила сказать тебе Лида, её мать, и за этим я притащился сюда, еле нашел тебя, чтобы сообщить тебе эту новость и выполнить последнюю волю жены, а то она ночью приходит ко мне и попрекает, что я этого не сделал. Ох, Димон, видишь, до чего я дошел, призраки донимают.

Дима молчал, нервничал, сжимал кисти рук, машинально допил ту каплю, что была в его рюмке, держал рюмку за ножку в руках. Раздался хрустальный звон, ножка от рюмки упала на пол, из ладони Димы упали на клеенку капли крови.

– Ни к чему всё же рюмки ломать, - сказал Толя.

Выполнив волю жены, и свалив груз на Диму, он сам стал спокойнее.

– Да, что же она не написала, не позвонила, ничего не сказала?

– Она ждала, чтобы ты сделал первый шаг.

– Да понимаешь, если бы я только знал, что она беременная, всё было бы по-другому. Я тогда с Виолеттой год, как встречался, но у нас не было близких отношений, ты понимаешь? Просто надо было время мне, чтобы разобраться, а тут мама написала, что Лида за тебя вышла. Я ведь не знал, когда она была искренней, когда со мной была или когда замуж за тебя выходила.

– Тому делу уже 20 лет, что сейчас пережевывать...

– Это тебе, это для тебя двадцать лет, а для меня пять минут. Пять минут назад я вдруг узнаю, что у меня есть дочь, и дочери этой двадцать лет. А она знает обо мне?

– Нет, - сказал Толя.
– Это теперь исключительно от тебя зависит, говорить ей или нет.

– А где она?

Здесь, в Москве, учится в университете на мехмате, первый курс заканчивает.

– Значит так, - сказал Дима неожиданно даже для самого себя решительно.
– Я здесь всё уберу-приберу, куплю что-нибудь в ресторане из съестного, и вы приезжайте, конечно, надо ей всё рассказать и нам нужно познакомиться.

Ты пойми, я ведь не бросал Лиду беременной, я просто не знал, что она беременная, всё случилось так внезапно, почему, ну почему она мне не написала, не позвонила?

– Потому что ждала, что это сделаешь ты. Мне она тогда сказала: "у Димы точно кто-то есть, я это потом уже почувствовала, по тому, как он в сторону смотрел..."

– Ну да, я уже год встречался с Виолеттой, но я бы всё переиграл, понимаешь? Я тогда совсем запутался, мне надо было подумать, а тут мама пишет, что Лида расписалась с тобой.

– Теперь что в этом копаться, - прервал Толя Диму, и по интонациям его голоса, Дима понял, что ему не хочется ворошить прошлое, докапываться до истинных мотивов поступков покойной жены... У тебя с сыном отношений нет никаких, зато вот тебе готовая дочь, так Лида захотела. Наташка ведь в тебя способная, не в нас, в университет поступила, училась в школе отлично, но ты учти, Дима, я от нее не отрекаюсь, она и моя дочь, я её растил с малолетства, из роддома, для всех она моя дочь.

– Я всё понимаю, и вовсе не жду, что Наташа, - произнес имя с удивлением, ещё полчаса назад никакой Наташи и не было, а вот теперь уже есть, - кинется мне на шею в такой ситуации. И вообще не представляю, как может девушка такое воспринять... Я ведь с ней не знаком.

– А я вот знаком и тоже не представляю, как она отнесется.

15

Наташка сидела на диване, руки на донельзя обтянутых джинсами худых коленках, вся взъерошенная, жалкая, напоминающая птенца, вырвавшегося из когтей кошки. В Лиду она была лишь цветом кожи, рыжеватыми волосами, да веснушками, обильно усеявшими округлый небольшой носик.

Серые глаза смотрели настороженно.

Мужчины сидели на стульях возле стола, и выглядели так, как будто сидели на раскаленной плите.

Дмитрий молчал, предоставляя возможность говорить Анатолию. У них за эти две их встречи установились привычные с детских лет взаимоотношения, когда главную роль в общении с окружающим миром брал на себя Ушастик.

Толя набрал в легкие воздух, выдохнул его, как будто собирался нырнуть или влить в себя стакан водки, и сказал:

– Предстоит серьезный разговор

Наталья, разглядывающая Диму, как рассматривают интересное животное, нисколько не беспокоясь о том, что животное тоже на тебя смотрит, отвлеклась и перевела взгляд на отца.