Второе пришествие

– Вашей вины тут нет, - не согласился протоирей.
– Но мы должны что-то предпринять. Вы согласны со мной?

– Разумеется. Но что?

Чаров снова сел в кресло.

– Это дело деликатное, мы не должны идти в лоб. Это лишь усилит позиции вашего брата. Я был на презентации его книги, смотрел, как воспринимают его аргументы народ. И должен к прискорбию заметить, что они находят понимание. Само собой, не у всех, но это ни в коем случае не должно нас успокаивать. Особенно беспокоит возможный раскол в клире. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы этого не случилось.

– Вы говорите об епископе Антонии?

– В первую очередь о нем. Но не только.
– Чаров ненадолго замолчал. - В свое время ваш отец был близок к нему.

– Но не сейчас. Я точно знаю, они давно не встречались.

– Но это не препятствие для новой встречи. Как отец Вениамин отнесся к книге своего сына?

– Отрицательно, - поспешно проговорил Матвей.

Чанов одарил его пристальным взглядом своих небольших глаз.

– Это отрадно слышать. Патриарх высокого мнения о вашем отце.

– Это для нашей семьи большая честь.

– Боюсь, не для всех ее членов.

– К сожалению, это так, отец Валериан.

– Как вы думаете, Матвей, почему ваш брат направился по такой дороге? Ведь вы по ней не пошли.

– Он с ранних лет выказывал большую самостоятельность и независимость в суждениях.

– А вам не кажется, что в нем свил гнездо грех гордыни?

– Именно так, - подтвердил Матвей.
– Он всегда стремился быть первым.

– Гордыня создает ложные помыслы и побуждает к неверным поступкам, - задумчиво, как бы размышляя с самим собой, произнес Чаров.

– Абсолютно верно, - поддержал его Матвей.
– Это и случилось с братом.

– К сожалению, мы пока не в силах вразумить его. Он не только не послушает вас, но и отца.

– Увы, это так.

– Нам остается по-возможности контролировать его действия, знать, что он намерен делать.

Матвей в знак согласия склонил голову.

– Я надеюсь на вас и на вашего батюшку, - продолжил Чаров.
– Вы должны как можно больше находиться рядом с ним.

– Это не просто, мы не дружны.

– Мне это прекрасно известно, - вкрадчиво произнес протоирей.
– Но вы должны изменить ситуацию. Внушите ему, что его книга заставила вас задуматься над его выводами, хотя первоначально вы их отвергли. Подискутируйте. Если надо, в чем-то соглашайтесь. И по-возможности привлеките к разговорам отца Вениамина. Ваш брат уважает отца. Это то задание, которое вам поручаю не я, а патриарх.

– Это великая честь. Сделаю, что смогу, - с волнением произнес Матвей.

Чаров тихонько вздохнул.

– Я предчувствую, что всем нам предстоят непростые испытания.

10.

Весь оставшийся день и большую часть ночи Введенский размышлял над тем, чему был свидетелем. С одной стороны все это казалось абсолютно нереальным, каким-то перфомансом, хотя, кто его придумал и с какой целью разыграл, было непонятно. С другой стороны, если невероятные события, которые не вписывались в представление о возможном, разыгрались две тысячи лет назад, то почему они не могут в каком-то виде повториться снова. Да и вообще, знаем ли мы границы допустимого, за историю человечества знает много чудес, причины которых так и остались неразгаданными. Поэтому не стоит с порога отвергать все, что увидел, решил Введенский, как бы порой неправдоподобным это казалось. Лучше попытаться попробовать понять, что это все означает. В любом случае выглядит вся эта кампания крайне необычно. И даже если есть один шанс из тысячи, что они те, за кого себя выдают, то только ради этого стоило появляться на свет божий. Такого еще ни с кем не было, по крайней мере с того момента, как Христос исчез из поля зрения человечества, а взамен его появилось христианство. И если теперь он стал свидетелем Его возвращения, то это величайший дар судьбы.

Но Введенского беспокоила еще одна мысль: ему хотелось, чтобы Вера тоже познакомилась с этими людьми. И в первую очередь с тем, кто называет себя Иисусом Христом. Впрочем, для себя Введенский решил, что отныне будет мысленно называть Его этим именем, без вводного предложения. А в дальнейшем, возможно, станет ясно, кем на самом деле является этот человек.

Введенский проснулся с мыслью, может ли он позвонить сегодня Вере? Давно у него не возникал такой вопрос, но после того, как она ушла, не попрощавшись с презентации, он не мог избавиться от ощущения, что в их отношениях что-то серьезно изменилось. Сама уж она точно первой не даст о себе знать - не тот характер. Значит, инициатива должна идти от него.

Он позвонил ей в то время, когда она по его расчетам должна была быть свободной. Голос Веры звучал холодно и отчужденно, но то, что она не бросила трубку, было все же хорошим знаком. Значит, есть надежда, что разговор не завершится ничем.

– Вера, дорогая, нам очень нужно поговорить.

– Ты все сказал, а я все услышала. Этого вполне достаточно.

– Так не бывает. Человек никогда не может сказать другому человеку всего. Так думают только скудоумные люди.

– Значит, по-твоему, я скудоумна?

Введенский понял, что от волнения, ляпнул совсем не то, что хотел. Все-таки под влиянием последних событий он немного не в себе.

– Ты отлично знаешь, что я так не думаю. Просто у нас сейчас сложный момент в наших отношениях.

– Но у нас нет отношений.

– Еще вчера были.

– То, что было вчера, не обязательно есть сегодня.

– Да, тут ты права, - согласился Введенский.
– Но я бы не хотел, чтобы это правило распространялось на нас.

– Не все зависит от наших желаний.

Введенский понял, что подобным образом перебрасываться репликами они могут долго. А главное, совершенно бесплодно.

– Ты сто раз права. Но сейчас я хочу поговорить о другом. За то небольшое время, что мы не виделись, случилось грандиозное событие.

– Какое могло произойти грандиозное событие? Ты меня разыгрываешь. Хочешь, чтобы я приехала.

– Нет, я говорю правду, случилось нечто невообразимое. Поверь мне, я бы никогда не стал тебя обманывать даже ради того, чтобы увидеть тебя.

– И что же произошло?

– Не хочу об этом говорить по телефону.

– Таким способом, ты хочешь заставить меня приехать.

– Да, я хочу, чтобы ты приехала. Но это не отменяет тот факт, что действительно случилось нечто такое, что невозможно было и представить.

– Ты даже не намекнешь?

Введенский услышал в голосе Веры затаенный интерес.

– Нет, - придал своему голосу твердость он.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, - сдалась Вера. - Скоро буду. Но если ты меня таким образом заманил, я тут же уеду. И на этот раз навсегда.