Второе пришествие

Эта мысль все сильней захватывала Введенского. В какой-то момент даже стала казаться спасительной. Если кто-то и способен остановить грядущее столкновение противников, так только Он. Правда, по каким-то неведомым причинам, Иисус не смог или не захотел остановить тысячу других кровопролитий, включая две мировые войны. Не существует ли для Него прямого запрета вмешиваться в подобные катаклизмы? Иисус намекал ему на это. Введенский тогда понял Его так: Он может участвовать в событиях, но не в состоянии их изменить. Все должно идти своим путем, как бы этот путь не был бы мрачен, ужасен, кровав.

Тут есть над чем задуматься; мир и Бог до какой-то степени существуют сами по себе, в автономном режиме. Это можно сравнить с родителями и ребенком; они его порождают, растят и воспитывают, но с какого-то момента он начинает жить самостоятельно в не зависимости от того, нравится ли им, как это он делает или нет. Это не означает, что не существует божественного вмешательства, но оно происходит совсем не так, как это, к примеру, рисует церковь и представляет большинство верующих. Люди как бы накапливают сумму прегрешений, а затем их ввергают в какую-нибудь очередную ужасную катастрофу, которая и выступает в роли наказания. Это может быть война, революция, наводнение, эпидемия, землетрясение, страшная авария, ошибочная социальная или политическая теория. Наша главная миссия и задача - учиться понимать язык божественных замыслов. Но если мы этого не делаем, то наступает расплата за такое пренебрежение.

Введенский грустно вздохнул. Увы, с учебой все обстоит предельно плохо. Именно потому и явился сюда Иисус, что люди ничему не научились, его проповедь оказалась бесполезной. Скорей, наоборот, она способствовала тому, что вместо постижения истины люди занялись возведением каменных стен для дома очередной бессмысленной религии. Зато она отвечала практически на все вопросы. Человек придумывает вероучения, чтобы облегчить себе жизнь, чтобы тяжкий путь познания заменить удобным набором догм.

Ладно, подумал Введенский, в любом случае, раз Иисус просит, он выполнит эту просьбу - познакомит с интересующими Его людьми. Вот только предчувствие шепчет, что польза это этой встречи будет сомнительная. Нет даже уверенности, что они найдут общий язык.

Введенский решил отправиться в клуб Бурцева без приглашения. Но едва он к нему подъехал, начались неожиданности. Он не сумел туда попасть. На его пути неожиданно появились двое молодчиков. Они с двух сторон схватили его, да так сильно, что ему стало больно.

– Что вы делаете?
– скорей даже не воскликнул, а простонал он.

– Куда путь держишь?
– спросил один из них.

– В клуб.

Ответ им явно не понравился.

– Зачем?

– Это мое дело.

Один из них ткнул кулаком его в живот. Сделал он это не сильно, зато профессионально, у Введенского на какое-то время сперло дыхание. И он стал жадно ловить ртом воздух.

– Зачем?
– повторил ударивший его вопрос.

– К Бурцеву, - не без труда проговорил Введенский.

– Зачем тебе Бурцев?

Введенскому очень хотелось сказать, что это не их собачье дело, но, помня только что полученные уроки, остерегся.

– Он мой друг.

– Не брешешь?

– Нет.

– Проверим.

Один из них скрылся в клубе, другой остался сторожить Введенского.

Через несколько минут появился Бурцев. Он несколько секунд внимательно смотрел на Введенского, словно не узнавая его, затем коротко, но повелительно бросил:

– Пропустите.

Они сидели в клубе за столом. Обычно тут было так много народа, что яблоку не негде было упасть. Но сегодня зал был полупустой. И это вызывало беспокойство у Введенского не меньше, чем только что завершившаяся сцена с охранниками.

– Что происходит, Дима? У входа охранники, а тут мало людей.

Бурцев как-то странно посмотрел на Введенского.

– Почему не предупредил меня о своем визите?

Вопрос удивил Введенского, раньше Бурцев не задавал его, а просто радовался его появлению.

– Это необходимо?

– Необходимо.
– Он помолчал, затем неохотно продолжил.
– Ситуация обостряется с каждым днем, на нас началось наступление. Засылают много провокаторов и лазутчиков. Поэтому приходится проявлять предосторожность.

– Но с чем это связано?

Бурцев пожал плечами.

– Ими овладел страх, он и диктует их поведение. Приближается день икс, все идет к этому.
– Он вдруг наклонился к Введенскому.
– Будет много жертв, - тихо произнес Бурцев.

Введенскому стало не по себе. Он вдруг ясно осознал, что прогноз его друга скорей всего сбудется.

– Но неужели нельзя их как-то избежать?

Какое-то время Бурцев молчал, но о чем он думал, Введенский и близко не представлял.

– Ты пришел по делу или просто так?
– вдруг поинтересовался Бурцев.

– По делу.

– И что за у тебя за дело?
– слегка иронично поинтересовался Бурцев.

– С тобой и с твоими ребятами хочет познакомиться один человек.

Введенский увидел, как сразу же насторожился Бурцев.

– Что за человек?

– Он иностранец, но хорошо говорит по-русски. Это очень интересный и необычный человек.

– И откуда же приехал к нам этот очень интересный и необычный человек?

Введенский не сразу нашел ответ, на казалось, столь простой вопрос.

– Из Израиля.

– Понятно, - протянул Бурцев.
– Откуда же еще.

Введенский знал, что Бурцев не антисемит, хотя в его окружении таких было предостаточно.

– Дело не в этом, - проговорил Введенский.

– А в чем?

– Это очень необычный человек.

– Насколько мне известно, там все необычные.

– Это совсем не то, о чем ты думаешь.

– Слушай, Марк, я не понимаю, о чем ты говоришь. Раньше ты всегда изъяснялся очень ясно и четко. Я начинаю уже подозревать твоего протеже в том, что его хотят к нам заслать.

– Поверь, это абсолютно не так.

– А как?

– Поговори с ним - и сам многое поймешь. Тебе сейчас нужны такие люди. Вы все тут нацелены на конфронтацию, а он может предложить вам всем иной путь.

– Интересно, какой?

– Если кто-то и может вас примирить, остановить надвигающее кровопролитие, то только он. Поверь мне, я не преувеличиваю. Я знаю, что говорю.

Бурцев о чем-то задумался. Введенский же внимательно рассматривал друга. Только теперь он заметил, что Дмитрий как-то осунулся. Всегда уверенный в себе, он выглядел сейчас непривычно неспокойным. Даже одет был не так изыскано, как обычно.

– Где же ты с ним познакомился?

– Сейчас это не важно, расскажу как-нибудь потом.

К удивлению Введенского Бурцев не стал настаивать на ответе.

– Хорошо, веди его сюда. Там разберемся.

Введенский почувствовал облегчение, он выполнил свою миссию.