Второе пришествие

– Что же, по-вашему, может случиться?

– Нынешний политический режим вызывает все больше неприятие общества. К сожалению, он действует в тесной связке с церковью, которая его всячески поддерживает.

– Если вы полагаете, что меня это сильно угнетает, то это не так. Я не считаю эту церковь своей.
– Иисус и Мария Магдалина обменялись взглядами. И Введенский понял, что в этом вопросе они единомышленники. Возможно, и во всех остальных. В отличие от апостолов, среди которых все сильней проявляются разногласия. Вот бы на эту тему с Ним поговорить.

– Что ж Вы в таком случае хотите знать?
– спросил Введенский.

– Меня интересуют эти люди, которые выступают против режима. Вы же помните, я тоже выступал против властей.

– Это очень разные люди и течения. Их объединяет одно: они против системы.

– А вы, Марк, против или за?

Для Введенского это был не самый простой вопрос. Но он понимал, что сейчас тот момент, когда надо отвечать предельно откровенно и честно.

– Мне не нравится нынешний политический режим, я считаю его вредным для страны. Он без конца клянется Богом, наш президент и его челядь постоянно ходит на службы в церкви. Но по мне эта вера страшней любого безверия, в ней нет ни малейшей доли правды и искренности. Сплошное лицемерие. Эти люди рано или поздно приведут страну к катастрофе. Но при этом я не готов сражаться против них, идти на баррикады. В этом плане я скорей конформист. Я в последнее время задавался вопросом: как бы повел себя тогда, когда Вы появились впервые? Пошел ли за Вами, как апостолы? И не могу ответить.

– Если не можете ответить, значит, бы не пошли, - произнес, впрочем, без всякого осуждения в голосе Иисус.
– Но я хотел бы вас попросить: можете ли вы меня с кем-нибудь из противников режима познакомить?

Введенский сразу же подумал о Бурцеве.

– Да, я знаю таких людей.

– Тогда организуйте мне с ними встречу.
– Иисус на несколько мгновений о чем-то задумался.
– Только, пожалуй, не говорите пока им, кто я есть на самом деле.

– Как же вас представить в таком случае?

– Назовите меня Иоанном, то есть Иваном по-вашему.

– Хорошо. Сделаю это в самое ближайшее время.

23.

Епископ Антоний сидел в гостиной и пил чай. Возле него расположился отец Вениамин. Рядом с ним тоже стояла чашка, но он, казалось, забыл про нее и не спускал глаз с гостя. Они не выделись много лет, можно сказать, целую вечность. Даже не переписывались и не перезванивались до самого последнего времени. Они не принимали по поводу этого согласованного решения, так случилось естественным путем. Каждый для себя посчитал, что в этом нет насущной необходимости. Они и без того знали мысли друг друга, слишком много в свое время беседовали. Но при этом оба ждали момента новой встречи. И вот она произошла. Правда, повод для нее оказался столь необычный, что они и представить себе не могли. Да и сейчас не до конца верили в реальность. Это в первую очередь относилось к приезжему.

Епископ Антоний приехал без предупреждения. Он позвонил в дверь, отец Вениамин открыл ему и оказался в его объятиях.

Они долго стояли на крыльце, смотря друг на друга счастливыми глазами. И только в тот момент оба по-настоящему поняли, насколько сильно каждый из них соскучился по-другому.

Первые полчаса беседы они посвятили бытовым темам, сознательно избегаю то, ради чего епископ Антоний сорвался с места и почти нелегально прибыл сюда. Но оба понимали, что вот-вот между ними начнется главный разговор, ради которого они и сидят тут.

Епископ Антоний допил чай и решительно отодвинул от себя кружку.

– Расскажи, мой друг, об этом великой встрече. Почему ты уверен, что это Он?

– Я это почувствовал почти сразу. Не знаю, как тебе это объяснить. Он совсем не похож на Того, Кого я представлял. И все же я понял: это Он. Уверен, когда Его увидишь, сердце шепнет тебе то же самое.

– Если это так, то это самое великое событие в мировой истории!
– воскликнул епископ Антоний.

– Почему и нет. Я долго размышлял об этом.

– И какие у тебя на сей счет мысли?

– Не слишком радужные.

Епископ Антоний пристально посмотрел на друга.

– Он пришел, а тебя мысли не самые радужные. Мой друг, поделись ими со мной.

– Эти мысли очень неясные. Но я так думаю: если Он снова появился, значит, откладывать приход больше не мог. Ситуация стала критической.

Епископ Антоний некоторое время сидел в задумчивости.

– Как твои сыновья? Как Марк?

Отец Вениамин знал, епископ всегда любил Марка и не симпатизировал Матвею.

– Он-то и привел ко мне Иисуса, - ответил отец Вениамин. Мой сын с Ним сблизился. Они много общаются.

– О чем?

– Точно не знаю. Насколько могу судить, Он выбрал Марка, чтобы лучше разобраться в современной жизни.

– Признаться, это не самый плохой выбор. В твоем старшем сыне сочетается ум, проницательность и честность. Надеюсь, я вскоре увижу Марка.

– Ты не спрашиваешь о Матвее?

Епископ Антоний посмотрел мимо отца Вениамина.

– О нем мне кое-что известно. Он ближайший сотрудник Валерьяна Чарова. Тебе ли не знать, что это за человек и как я к нему отношусь.

– Да, это мне хорошо известно. И я разделяю твое отношение к Чарову. Сколький, неискренний человек. Такие позорят церковь, многие судят о ней по подобным личностям. Матвей сам решил у него работать. Я не стал этому противиться. Пусть каждый идет своим путем, каким бы он не был. Все в воли божьей.

– Ты прав, - согласился Епископ Антоний.
– Божьему промыслу нужны все пути, по которым идут люди. Другое дело, что мы не всегда понимаем смысл того или иного направления. А чаще всего даже не пытаемся разобраться. Но ты не находишь, что сейчас как раз такой момент, когда пора это сделать. Наступает час истины. Иначе Он бы не пришел.

Отец Вениамин глубоко и печально вздохнул.

– "И познаете истину, и истина сделает вас свободными", - произнес он.

– Именно так, а не иначе. Только хотим ли мы быть свободными?

– Но что такое свобода? Отдаем ли мы себе отчет?

– Свобода - это не лгать, не бояться правды, какой бы она не была. Любая, даже самая невинная ложь делает нас несвободными, превращает в нас в зависимых от нее.

– Ну, хорошо, - примирительно произнес Отец Вениамин.
– Но что конкретно это означает в данной ситуации?

– Я много размышлял на эту тему, Веня, - проговорил епископ Антоний.
– Боюсь, что нам придется идти до конца.

– Но о каком конце ты говоришь?

– Помнишь, мы с тобой много спорили о том, насколько порочна административная система нашей церкви, как далеки ее иерархи от христианского идеала, как узок их умственный и духовный коридор. И куда они нас всех ведут?

– Разумеется, я прекрасно помню наши разговоры. С тех пор ничего не изменилось.

– Не изменилось, - подтвердил епископ Антоний.
– И не изменится. Но почему?