Второе пришествие

– Буду ждать.

– Ты уверен, что нас не прослушивали?

– Да, на все сто процентов.

– Тогда до встречи.

Бурцев разъединился.

– Он нас скоро найдет, - повторил слова Бурцева Введенский.

– Будем ждать, - произнес Иисус. Он выключил телевизор.
– Лучше этого много не смотреть.
– Он посмотрел на Введенского.
– Вы хотите о чем-то меня спросить.

– Да.

– Тогда пойдемте в соседнюю комнату, там и поговорим.

64.

Вчетвером они перешли в соседнюю комнату. Мария Магдалина налила всем по чашке кофе. Иисус с удовольствием сделал несколько глотков.

– Хотите, открою маленькую тайну. В свое время я предпринял несколько шагов, чтобы помочь распространить кофе в Европе, - улыбнулся Он.

– Уж слишком мне понравился напиток. Хотя, как всегда не должен был вмешиваться в ситуацию. Но в данном случае о своем поступке не жалею. Так о чем, Марк, вы хотели меня спросить?

– Эта тема стара, как мир. Я даже не хотел заводить разговор о ней.

– Я догадался. Вы говорите о зле.

– Да. Вы видите, что сейчас творится. Зло опять на коне. И есть все шансы, что оно снова восторжествует. Остановите его или хотя бы уравняйте шансы. И заодно объясните, Учитель, почему его так невероятно много, гораздо больше, чем добра? Разве это не противоестественно?

– В жизни нет ничего противоестественного, запомните это хорошенько, Марк.

– Тогда я ничего не понимаю.

– Может, ты ему объяснишь, Мария, - обратился Иисус к жене.

Мария Магдалина придвинулась к Введенскому.

– Не существует ни добра, ни зла, - стала пояснять она, - во Вселенной это лишь противоположные начала. Без них невозможно запустить ее механизм, если они вдруг исчезнут, то она просто остановится и затем погибнет. Это основополагающий закон. Добро и зло возникает в человеческом обществе по причине смертности человека. Любой его выбор принимает моральную окраску, он ведет либо к жизни - это добро, либо к смерти - это зло. В мироздании это безличные противоположные начала, в человеческом восприятии они приобретают персонифицированный характер.

– Но почему тогда у нас все, что не происходит, в конечном итоге принимает форму добра или зла?
– спросила внимательно слушающая разговор Вера. - В таком случае может есть смысл сделать эти понятия такими же безличными, как во Вселенной?

Введенский заметил, как переглянулись божественные супруги.

– Об этом у нас были большие споры, - проговорил Иисус.
– Добро и зло - это неизбежное порождение свободы воли. Были предложения, в том числе от Павла, лишить человека право выбора и тем самым сделать его принудительно добродетельным.

– Иешуа был категорически против, - снова вступила в разговор Мария Магдалина.
– Он тогда говорил: если не дать человеку право выбирать, кем ему становиться, на чью сторону встать, то в таком случае мы уничтожим во Вселенной ее дух, и она окончательно превратится в бездушный автомат. Человеку дан великий дар: отличать добро от зла, совершать свой выбор между ними, искать то, что соответствует его природе и даже под влиянием своего сознания ее изменять.

– Но ведь какие творятся ужасы!
– воскликнул Введенский.

– Да, ужасы творятся огромные, - грустно согласился Иисус.
– Скажу больше, я такого даже не ожидал. Когда я наблюдал за ужасами Второй мировой войны, то у меня возникло сильное желание испепелить весь этот кошмарный мир. Мария Магдалина тогда меня удержала.

– Неужели действительно все было так?
– изумилась Вера.

Мария Магдалина как-то неохотно кивнула головой.

– Это был тяжелейший период, никто не предполагал, что в цивилизованной Европе возможны такие злодеяния. Мы были невероятно удручены, пребывали в глубокой депрессии; ведь воевали между собой в основном народы, исповедующие христианство. Но именно поэтому не могли вмешиваться, горькую чашу следовало испить до дна. Иначе не поймешь до конца, почему так все случилось.

– Да, так все и было, - подтвердил Иисус.
– Горечь и отчаяние от того, что происходило, было огромное.
– Если человек самостоятельно не преодолеет в себе тягу ко злу, то любое внешнее вмешательство не принесет никакой пользы. Оно убьет его, как личность, потому что именно борьба в его душе со злом и выращивание добра и формирует ее. Поэтому мы все те, кто остался со мной, единодушно приняли решение участвовать в борьбе со злом вместе со всеми. Вот почему я просил вас связаться с Бурцевым. Другого пути мы не видим.

Теперь переглянулись Вера и Введенский.

– Как только он меня найдет, я с вами тут же свяжусь, - пообещал Введенский.

65.

Они ехали уже довольно долго, но Введенский за это время не сказал своей спутнице ни слова. Впервые за все время их знакомства он испытывал по отношению к Вере глухое раздражение. Ведь, по сути дела она приняла решение за них двоих, не посоветовшись с ним, заявив в присутствии Иисуса и Марии Магдалины, что они примут участие в борьбе против режима. И теперь он уже не может от этого уклониться.

Для него вообще стало большой неожиданностью это решение Веры. Он и не предполагал, что в ней появилось такое стремление. Ему казалось, что с ее утонченностью, с ее отвращением ко всему грубому и низменному, она никогда не станет участвовать в подобных акциях. Оказывается, он снова сел в лужу; сколько бы ее он не будет изучать, все равно так до конца и не познает всю сложность и глубину натуры своей любимой. В каком-то смысле это даже хорошо; любовь проходит, когда исчерпывает себя, когда ей больше нечего узнавать. Мало кто понимает, что любовь - это на самом деле один из самых важных способов познания мира, и когда оно прекращается, тихо и незаметно уходит и это великое чувство.

И все же сейчас Введенскому никак не удавалось справиться с собой и погасить тлеющий внутри него очаг раздражения. Ведь он не собирался присоединяться к Бурцеву, наоборот, был доволен, что тот в последнее время перестал звонить. Он прекрасно осознает справедливость этой борьбы против отвратительной диктатуры, но у него в этом мире свои задачи. Он исследователь, ученый, он приступил к работе над очень важной книгой, которая, возможно, потрясет весь мир. Или, по крайней мере, его какую-то часть, что тоже крайне важно. И для него - это и есть борьба с узурпатором. Он хочет бросить вызов всем таким политикам и государственным деятелям, служителям культа для которых свобода подданных не имеет ровным счетом никакого значения. А свобода каждого человека - это и есть подлинное послание Иисуса, ради чего Он пришел к людям, пожертвовал собой. Но при этом у каждого человека свои методы и способы ее достижения. А Вера этого не учитывает, не понимает, что он должен идти своим путем, а не присоединяться к штурмующий твердыню власти колонне. Как ей это объяснить и не слишком ли уже поздно это делать?

Введенский повернулся к девушке. И встретил ее ответный взгляд. И ясно понял, что она прекрасно осознает мысли и чувства, которые обуревают его сейчас. Ему стало стыдно и неудобно за себя. И от этого его раздражение лишь возросло.

– Ты не должна было это говорить, - произнес он.

– О том, что мы присоединимся к Бурцеву?

Его предположение подтвердилось, Вера буквально читает в его душе.

– Да. Мы не обсуждали этот вопрос.

– Но разве ты не хочешь участвовать в борьбе против этой отвратительной, богопротивной власти?