Второе пришествие

– У каждого своя борьба, - пробормотал Введенский.

– Писать книги?

– Именно, - подтвердил он.

– Сейчас книги никому не нужны, милый, - покачала головой Вера, - ты не хуже меня знаешь, что в данный момент требуется.

– Книги нужны в любое время, без них человечество дичает, - упрямо возразил Введенский, понимая, что Вера по-своему права: книги могут подождать, не их сейчас время. И все же он не хотел с ней соглашаться. Почему он должен делать то, к чему не лежит его душа.

– Человек может одичать и с книгами, если он настроен только на собственную волну и больше ничего не желает ни видеть, ни слышать. Книги - это не все. Не случайно Иисус появился снова, Он больше не может ограничиваться только Евангелиями, Он понял, что нужно Его реальное вмешательство в действительность.

– Я не Иисус, моя миссия гораздо скромней. Но это моя миссия - и никто за меня ее не выполнит. А если что-то с нами случится.

– Вот чего ты боишься, - презрительно протянула Вера, - что с твоей драгоценной особой что-то может случиться. Но ведь и с другими - тоже. Никто не знает, кого какая ожидает учесть. И кто при этом важней для Бога и для людей.

– Мы можем спросить это у Него, - задумчиво протянул Введенский.

– Он тебе никогда не ответит. Хотя было бы любопытно узнать его мнение.

– Что именно любопытно?

– Если бы Он сказал, что ты останешься живым и невредимым, ты бы пошел сражаться? Только честно отвечай, мы обещали друг друга не лгать.

– Возможно, - неохотно признался Введенский.

– Возможно - это не ответ, - не согласилась с таким вариантом девушка.
– Да или нет?

– Да, я бы пошел, - буркнул прижатый к стене Введенский.

– Я так понимаю, если бы Он сказал, что ты погибнешь, то не пошел бы ни при каких обстоятельствах. Ведь так?
– Она не отрывала от него взгляда.

– Я не хочу умирать. Даже за свободу. Я хочу свободно жить.

– Значит, умирать за твою свободу должны другие. Иного вывода из твоего ответа сделать просто невозможно.

– Что ты от меня хочешь?
– прорвалась в нем злость. Он резко повернулся к Вере.
– Хочешь, чтобы я был обязательно героем?

– Плевать мне на героев, я хочу, чтобы человек, которого я люблю, был честным. И не прятался бы за других.

– Я не прячусь.

– Прячешься, - тоном, не допускавшим ни малейшего сомнения, произнесла Вера.
– Что Он подумает о тебе, когда узнает, что ты не намерен идти сражаться, а хочешь отсидеться под предлогом работы над книгой?

– Если бы ты не выступила со своей инициативой...

– Я это сделала, потому, что ты хотел отмолчаться.

– Я не хотел.

– Марк, ты стал врать.

Введенский почувствовал, что окончательно загнан в угол. Никогда Вера не была с ним такой непримиримой.

– И все равно я не согласен. Ты не имела права делать такие важные заявления, не согласовав их со мной.

Несколько секунд Вера неподвижно смотрела на него.

– Вот как! Останови машину!

– Нам еще далеко ехать.

– Это тебе. А я приехала. Мне с трусом не по пути. Останови машину!

К своему удивлению Введенский затормозил. Вера без промедления вышла из автомобиля и, не оборачиваясь, стала быстро удаляться. Он же вдруг ощутил облегчение. Едва ли не впервые ему было спокойней без Веры, чем с ней.

66.

– Кто мне звонит, ничего не понимаю. Или это розыгрыш?

– Успокойтесь, Валериан Всеволодович, уверяю вас, это не розыгрыш. С вами говорит апостол Павел. Я и несколько моих старых друзей хотят срочно встретиться с вами. Дело невероятной важности.

– Давайте встретимся.

– Но встреча должна быть строго конфиденциальной, - предупредил апостол Павел.

– Я понимаю, - ответил Чаров.
– Предлагаю, пусть она пройдет на моей даче. Там нас никто не увидит. Записывайте адрес.

– Я запомню. Мы приедем туда через три часа.

Чаров мчался на дачу. Никогда еще он не испытывал такого волнения. Он не представлял, о чем пойдет разговор, но не сомневался, что речь идет об исторически важных вопросах. Иначе бы они не стали с ним связываться. Что-то очень не совсем хорошее произошло во время встречи Иисуса с патриархом. Он виделся после нее с ним мельком. Патриарх выглядел невозмутимым, словно бы ничего и не случилось. Вот только глаза у него были какими-то странным, не похожими на то, какие были еще недавно. Это он, Чаров, заметил сразу, едва вошел в его кабинет.

Чаров полагал, что патриарх расскажет про свою встречу, но тот не произнес о ней ни слова, будто бы ее и не было. И это сразу же насторожило протоирея, вызвало предположение о том, что произошло что-то не то на что надеялся патриарх, и о чем Его Святейшеству даже не хочется говорить. Сам он, естественно, не стал задавать вопросы. Его удел ждать разъяснений от своего начальника, как угодно долго. Хоть всю жизнь.

Звонок апостола Павла подтвердил его худшие предположения, случилось нечто важное, может быть, даже такое, что еще никогда не происходило. И чем меньше оставалось расстояния до его дачи, тем сильней нарастала в Чарове тревога.

Чаров ходил по комнате в ожидании гостей. Он никак не мог понять, как следует их встречать? Если угощать, то чем? Предлагать ли выпивку, закуски или приготовить горячее? Он даже точно не знает, едят ли они или питаются исключительно духом господним?

Чаров услышал звук подъезжающей машины. Он вышел на крыльцо и увидел, как из обычного такси вышло четверо мужчин. На первый взгляд вид у них был вроде бы самый обычный, но он сразу почувствовал в них нечто такое, что отделяло их от обычных людей. Впрочем, время анализировать свои впечатления не было, надо было встречать гостей.

Они прошли в дом. Чаров указал им на кресла, которые те быстро заняли.

– Как вы узнали мой телефон?
– первым делом поинтересовался Чаров. Почему-то этот вопрос постоянно зудел в его голове.

– Для нас это не составило труда, - пренебрежительно ответил апостол Павел.
– В своей жизни мы решали гораздо более сложные задачи.

– Я понимаю, - кивнул головой Чаров.
– Может, хотите что-нибудь выпить?
– предложил он.

– Я бы не отказался от пивка, - подал голос апостол Петр.
– У вас тут очень вкусное пиво, особенно светлое.