Второй Шанс 3

— Распоясались эти милицейские чины, — недовольно заметил Генерал, — они думают, что если генерал Щелоков личный друг Леонида Ильича, то им все можно! Они забыли, что Комитет Государственной Безопасности — это вооруженный отряд нашей Коммунистической Партии, и Генеральный Секретарь об этом прекрасно знает. Может действительно, написать рапорт на имя Председателя? Пусть этому провинциальному милицейскому полкану мозги поставят на место? О котором он, судя по всему, забыл?

— Думаю это излишне!

— Ты что, вдруг сердобольным стал? — нахмурился Генерал.

— Нет, что Вы! Во-первых, он все понял. Но не это главное. Наш рапорт привлечет к этому всему излишнее внимание. А нужно это или нет, Вы уже решите, когда я Вам все расскажу до конца. О самом главном я еще и не начинал!

— Вот все хорошо в тебе, Жора! Кроме одного. Слишком подробно ты все излагаешь. Ладно, говори.

— Так тут каждая мелочь важна! — возразил Лукин. — Кроме этого, если я расскажу все в двух словах, Вы сами меня первым спросите, а чем я там так долго занимался!

— И тут ты прав, — рассмеялся Громов, — слушаю тебя.

— Перехожу к главному. И этот главный — это Александр Иванов!

— И почему это подросток стал таким главным? И в чем?

— С Вашим поручением об ОБХСС и Сергее Порфирьевиче я разобрался в первый же день к вечеру. А вот остальное время я занимался этим юношей.

— И что в нем такого интересного, что ты посвятил ему столько времени?

— Не забывайте, Владимир Федорович, что не только я ему столько времени уделил, но и наш полковник из местного Управления. Да так заинтересовался, что начал самостоятельное оперативное дело, которое решил скрыть от вышестоящего начальства.

— Да! С этим мы разберемся позже! Это пока мне не нравится больше всего! Давай дальше.

— Начал я собирать информацию о нем. И вот что выяснил. Как я уже говорил, прошлым летом он попал в аварию, ударился головой и потерял сознание. Авария, судя по всему, была подстроена его старшим братом, который хотел у него отбить его девушку.

— Екатерину Бессонову? — спросил Генерал.

— Нет, другую, одноклассницу, какую-то Нину.

— Отбил?

— Отбил, но этим дело не закончилось. Этот брат потом ему нож в спину воткнул. Еле парня откачали.

— Как? И что? Посадили брата?

— Нет, списали на несчастный случай, и в армию его забрали.

— Это очень интересно, но что в этом такого необычного?

— В этом ничего. Дело в том, что он после аварии потерял память, но приобрел некие уникальные умственные способности, ну или знания.

— Например?

— Например, придумал какое-то изобретение, с которым выступил на Ученом Совете в институте, который возглавлял отец Екатерины Бессоновой — академик Бессонов.

— Подождите! А как он стал мужем Кати, ели он был с этой, как ее… Ниной? — удивился Громов.

— После травмы, он вернулся к Екатерине Бессоновой, с которой встречался до Нины, — пояснил Полковник.

— Прямо любовный роман какой-то! Ну хорошо, школьник на Ученом Совете Академического Института? Это что был доклад от школьного кружка любителей химии?

— Если бы! Судя по отчету это был доклад мирового уровня, а изобретение является прорывом в медицинской и биологической науке. Он поставил на уши весь Институт! И знаете, как мы об этом узнали, — рассмеялся Лукин.

— Кто мы? — уточнил Генерал.

— В Комитете.

— Дай догадаюсь, — усмехнулся Громов, — кто-то из ученых бесталанных крыс донос на него настрочил?

— Точно! И не один, а целых четыре! — уже в свою очередь удивился Полковник, — а как Вы узнали?

— Вы знаете, что Сергей Порфирьевич отсидел по ложному доносу пять лет в лагерях? — спросил начальник.

— Конечно!

— Так вот, я тогда пытался ему помочь. И окунулся в эти научно-академические дрязги! Жора, такой изощренной грязи и иезуитской мерзости я больше нигде и никогда не видел! И все на научной основе и в строгом соответствии с марксистско-ленинской идеологией. Поэтому я так и подумал, что напишут донос на вундеркинда! И что, кстати, написали?

— То, что этого не может быть, что это придумал сам Академик Бессонов, чтобы усидеть в кресле директора Института, тогда были как раз выборы.

— А как это ему помогло бы? — спросил Генерал.

— Они писали, что он якобы открывает молодые таланты и помогает им развиваться! А на самом деле, это все афера и жульничество!

— А что говорят настоящие специалисты?

— То что это действительно открытие. Но сам Академик Бессонов был назначен от государства на высокий пост в международную организацию за границу и уехал. А новая дирекция института к этому изобретению равнодушна, — сказал Лукин, — только не пойму почему.

— Это как раз понятно! — с досадой ответил Генерал. — Они в число авторов не входят. Смысл им стараться для других! Это действительно необычно.

— Да, но это все мелочи, по сравнению с самым главным, — таинственно произнес Полковник.

Глава 10 Старинная рукопись

Утром, после бурной ночи, Сашу разбудил звон посуды доносящийся со стороны кухни. Кати в постели не было. Он встал и накинул купленный Катей мужской халат. Сам он их не любил и предпочитал ходить по квартире в майке и семейных трусах. А зимой в хлопчатобумажном спортивном костюме, вместо пижамы. Но Катя строго ему сказала, что разгуливать в трусах при дедушке — это не прилично и проявление полного неуважения к нему. На что, скрепя сердце, Саша вынужден был согласиться.

Войдя на кухню, он увидел свою красавицу, которая жарила яичницу с колбасой и тертым сыром. На соседней конфорке закипал чайник. Тихонько подкравшись сзади к увлеченной готовкой жене, он обнял ее за талию и поцеловал в шею.

— Ну Саша, — ответила довольная Катя, — неужели тебе ночью было мало? У меня сейчас яичница подгорит!

— Мало! — уверено ответил ее муж. — Я, конечно же, не Геракл с его тринадцатым подвигом, но не прочь был бы повторить!

— Ненасытный! — рассмеялась Катя. — Ночью! Теперь все только ночью! А что это за подвиг тринадцатый? Я знаю про двенадцать.

— Геракл, будучи в гостях у греческого царя Феспия, правившего городами Феспии в Беотии, за одну ночь лишил девственности его пятьдесят дочерей!

— Как? Он их изнасиловал? — удивилась юная женщина.

— Нет, что ты! Царь сам их послал к нему. Вообще-то, они договорились, что дочь будет всего одна! Но этот царь и его дочери захотели иметь детей от такого героя, чтобы потом с ними никто не мог сравниться!

— И что?

— Сначала с ним легла одна дочь, и запретила ему зажигать свет. Потом она ушла, и как бы вернулась, но это была уже ее сестра. И так пятьдесят раз!