Второй Шанс 3

— Это отчего так? У нас слово «славянин» означает — знающий слово, — удивился я.

— От того, что кто-то считает, что славяне были в подчинении у русов, и поэтому были их рабами. Но я думаю, что это произошло от того, что Крымское ханство и другие кочевники совершали постоянно набеги на ваши земли и Польшу, и брали много полона, который потом и продавали. И ваших белых пленных было так много, что слово раб и славянин стали обозначать одно и то же. Вы же тоже, всех иностранцев называете немцами.

— Немцами, потому что вы наш язык не ведаете и молчите! — ответил я, и спросил не сдержавшись: — А причем тут рабство и Ваше знание языка?

— При всем. Перед тем, как отправиться в ваши земли, первым делом я выучил ваш варварский язык! И в этом мне помогли славянские рабы, которые жили в Риме. Это мне очень помогло в переговорах. Ведь царские бояре и дьяки не знали, что я все понимаю, и были между собой, в моем присутствии, весьма откровенны, — Альфонсо вздохнул, — но потом я допустил оплошность и они меня раскусили. Как я вообще на нем говорю, на твой взгляд?

— Очень хорошо, — был вынужден признать я, — а как я буду говорить на ваших языках?

— Буду тебя учить. Пока доедем до Рима, выучишь итальянский, а потом испанский. И смотри мне, не показывай никому, что ты его знаешь. Это мне тоже очень поможет!

— А мы что, поедем в Рим? Уедем из Московского царства? — огорчился я.

— Конечно! — и иезуит включил свою змеиную логику. — Меня отзывают в Рим! Это вечный и прекрасный город! И чего тебе печалиться? Тебя тут, кроме мести, которую ты пока не в силах совершить, больше ничего не держит. А так ты посмотришь весь христианский, а может не только христианский мир! Что тебя бы ждало в твоем поместье? Возился бы со свиньями и коровами, как твой отец. Ну выезжал бы два раза в год на ярмарку в Старец. Ну сходил пару раз в военный поход на соседей! А так, перед тобой открываются все дороги! Хоть увидишь, как живут просвещённые народы в каменных городах, которым тысяча лет! А не в деревянных избах! Шутка сказать, у некоторых ваших князей дворцы из дерева! У нас даже будки собачьи из камня!

Обиделся я на него за такие слова, но ничего не сказал. Мы легли спать, ночь прошла спокойно.

Утром мы отправились на местный базар. Там Альфонсо не поскупился, купил мне добротную одежду, хорошие сапоги, саблю и коня. Пока мы приценивались, к нему подошел какой-то варнак и что-то прошептал на ухо. Идальго кивнул и дал ему серебрённую копейку.

Потом он подошел ко мне, прекратил торговаться, рассчитался за все, и мы, быстро вскочив в седла, погнали коней к городским воротам. Проскочив их, испанец пришпорил своего коня и мы помчались прочь от Старицы — по дороге на Москву. Когда крепостные ворота скрылись из виду, Альфонсо резко свернул в сторону и мы скрылись в лесу. Там он спешился и приказал мне увести коней подальше, вглубь чащи. А выполнил его просьбу, привязал их к дереву и вернулся к нему. Он сделал мне знак молчать.

Так мы простояли какое-то время. Вдруг, по дороге, мимо нас пронеслись вчерашние опричники, нахлестывая своих коней и о чем-то горланя.

— Меня предупредили, что эти Raubritter, — прошептал Альфонсо, — решили догнать нас, ограбить и убить, списав все на местных лихих людей. Сучье племя! Вот помяни мое слово, Яр, скоро им конец.

— Кому конец? — прошептал я.

— Опричникам этим конец.

— А кто же с ними покончит, когда сам царь Иван Васильевич им благоволит?

— Мал ты еще и не образован! Вот он с ними сам и покончит! — наставительно сказал Альфонсо, о чем я и сообщу Святому престолу.

— А почему он с ними покончит? — не отставал от него я.

— Как думаешь, Яр, зачем царь создал опричнину?

— Говорили из-за измен боярских да княжеских.

— Правильно, только знаешь, что это были за измены?

— Нет!

— С точки зрения самих князей и бояр, это не были измены. Знаешь ли ты, что идеальный князь в своей вотчине, может сам себе выбирать сюзерена?

— Кого?

— Царя по вашему. Хочет, сегодня он служит Ивану Васильевичу. А хочет завтра со всем княжеством и людишками перейдет служить королю польскому! И будет в своем праве! У нас тоже так было раньше.

— И что?

— Так у нас таким князьям, герцогам и другим головы давно потребляли. А у вас это только началось. Не может быть сильным государство, если в нем нет единой власти. Вот ваш царь опричнину и создал, чтобы покончить с княжеской и боярской вольницей.

— Так зачем он тогда опричников изведет? Если они ему так служат.

— Пойми, Яр, люди в любом государстве хотят покоя. Рожать детей, растить хлеб, торговать. А опричники только грабить и убивать могут, как псы бешеные. Они крови человеческой попробовали, и теперь без нее не могут. Не могут без насилия, убийств и грабежей. Да, пока князей нужно угомонить, они нужны. А как с ними покончат, то и опричников изведут. Они жизни спокойной мешать будут. Для строительства царства нужны те, кто созидать могут, а не только разрушать. Да и было это уже в истории.

— Расскажите!

— В Древнем Риме, в столицу которого мы едем, было время гражданских войн, когда все воевали со всеми. Еще до Цезаря. И противники нанимали отряды вооружённых дубинами рабов, которые убивали их политических противников. Но в определенный момент, они вышли из по контроля, и стали грабить и убивать всех без разбора. Тогда политические противники договорились, и, однажды ночью, собрались и напали на отряд этих бандитов. «Бардиариями» их, кажется, называли, и перебили всех до одного.

— А откуда Вы это все знаете? — спросил я его. — То, что было так давно.

— В библиотеке Папского престола хранятся такие древние книги и рукописи, о которых прочти никто не знает. Служи мне верно, усердно учи языки, и латынь, и возможно, когда-то я тебя туда отведу! — пообещал мне Альфонсо'.

— Какой хитрый этот Альфонсо! — снова восхитился Саша. — Как он искусно цепляет на крючки любопытства Ярослава. Интересно, что это за библиотека?

— Самое главное, что он прав на счет опричников, — задумчиво прервав чтение, сказал старый академик, — смотри, у них тысяча пятьсот шестьдесят девятый год! Правильно?

— Правильно! — согласился с ним Саша.

— А знаешь, когда Иван Грозный упразднил опричнину и запретил даже слово это произносить?

— Забыл, если честно, — повинился юноша.

— Официально, опричнина была отменена в тысяча пятьсот семьдесят втором году, то есть через три года! Хотя надо признать, что казни и ссылки продолжались практически до самой смерти Грозного, в марте тысяча пятьсот восемьдесят четвертого года, — сказал Сергей Порфирьевич. — Но с высоты прошедших лет, таких примеров очень много.

— Например? — спросил Саша.

— Ну смотри. Великая Французская Революция. Якобинцы, которые опьянели от человеческой крови. Практически всем им отрубили головы. Парижская Коммуна. Там тоже не обошлось без убийств своих противников — без суда и следствия. Тоже, чем закончилось, мы знаем. Штурмовики Рема в Германии. Когда они помогли Гитлеру силой и погромами захватить власть, и стали претендовать на руководство в Рейхе, им устроили ночь длинных ножей! Да и у нас, в нашей истории, — и старый академик понизил голос.