Введение в когитологию: учебное пособие

Рис. 19. Соотношение синтагмемы с концептемой в акте репрезентации

Здесь П1, П2, П3, П4 – комплекс обозначаемых взаимосвязанных мыслительных понятий, или концептема; концептема представляет собой когнитивную модель со всеми характерными признаками – фрагментарностью, неполнотой.

Представим характеристики лингвемы в совокупной модели в виде рис. 20.

Рис. 20. Процессы объективации (семантизации и формантизации) мыслительных понятий. Формирование абсолютной, языковой морфотемной структуры лингвемы

Здесь (I) Признаки, синтезированные с АКУСТЕМОЙ:

ФОН – фонетические признаки, мотивированные и немотивированные звукоподражательно;

КСП – категориально-семантические признаки базовой номинации, например, грамматические признаки рода и числа и др.

НСП – номинационно-семантические признаки;

ДСП – детерминативно-семантические признаки;

СЛП – словообразовательные, архитектонические признаки;

АСП – ассоциативно-семантические признаки;

(II) Признаки СИНТАГМЕМЫ:

С – П – структурно-позиционные;

Л – С – логико-семантические;

М/Ф – модификационнные и/или функциональные;

К – контенсиональные.

(III) Взаимосвязанные мыслительные понятия (Концептема):

П1, П2, П3, П4 и т. д.

Стрелка под цифрой 1 символизирует процессы семантизации мыслительных понятий.

Стрелка под цифрой 2 символизирует процессы формантизации семантизированных мыслительных понятий.

В плане репрезентации единство синтагмемы и концептемы обусловливает переход лингвемы в локутему. Локутема уже не повторяет лингвему, так как представляет собой иное, измененное языковое качество и одновременно выражаемое мыслительное содержание, вернее – их синтез. Используя традиционные термины, можно было бы сказать, что слово в языке и слово в речи – это не тавтологичные единицы. Они могут сохранять определенную степень тождества, но это уже разные слова.

Традиционное понятие «речевой знак» может также ввести в заблуждение, так как «речь» в большинстве случаев по привычке относят к сфере языка вообще как инструментального явления. На самом деле язык никогда не выступает в роли средства общения. Коммуникативную функцию выполняет, если пользоваться традиционной терминологией, речь. Однако речь – это уже не язык. Речевая единица – это не языковой знак в традиционном смысле. Поэтому, точнее было бы использовать предложенную выше терминологию, в соответствии с которой локутему целесообразно определить как интеркатегориальную интегративную единицу, а именно как речемыслительное единство.

В этом случае необходимо отказаться вообще от применения термина «знак». Мы сознательно называем локутему не знаком, а единицей, т. е. указываем на ее сущность как на единство языка и мысли. Функцию обозначения выполняет лингвема до тех пор, пока не превращается в локутему, т. е. в вербально-мыслительное произведение (рис. 21).

Рис. 21

Рисунок демонстрирует синтетическую сущность локутемы, ср.: 1 + 2 = 1/2, где:

1 – лингвема;

2 – концептема;

1 /2 – локутема.

Локутема – это та часть лингвемы, которая оречевляет синтез лингвемной синтагмемы и концептемы. С помощью представленного рисунка можно также показать еще одну важную закономерность лингвемно-концептуального отношения, а именно их как бы остаточную незадействованность, ср. 1–1 /2 /лингвема минус локутема/ (признаки лингвемы, непосредственно не участвующие в соотношении с концептемой) и 2–1/2 /концептема минус локутема/ (признаки концептемы, не означенные лингвемой).

Таким образом, лингвема не целиком переходит в локутему, а концептема не охватывается ею полностью. Пожалуй, это самый частотный случай их взаимодействия, хотя теоретически не исключается и их полное совпадение.

Здесь возникает вопрос, какую роль оказывает на восприятие, на первый взгляд, незадействованная часть лингвемы (1–1/2) и осознается ли реципиентом потенциально неохваченная часть концептемы (2–1 /2). Анализ фактологического материала показывает, что «псевдобалластная» часть лингвемы выполняет главным образом мотивационную функцию, т. е. образует своеобразный фон или специфическую перспективу восприятия и интерпретации локутемы. Иными словами, она, хотя и не сливается с концептемой, но все же участвует в обозначении.

Ср.: «Телефонный

треск

будто

ударил

его в висок» (13).

«Я тебя

не видел

и

не слышал целое столетие

» (14).

«Он вдохнул

асфальтовый жар

городского дня» (15).

«Ну, а что раньше времени

прискакал

, Вячеслав Андреевич?» (16).

«

Снег

то

плыл

наискось, то проносился

белыми волнами

» (29).

«

Проселок

через рощу

привел

к невысокому храму» (49).

«

Книги

на полках кем-то

потревожены

» (81) (Бондарев Ю. Игра. М., 1985).

Все выделенные локутемные конструкции метафоричны, благодаря чему они привносят в восприятие воображаемого или действительного мира дополнительные смыслы, ср.:

 телефонный звонок раздается неожиданно и звучит настолько громко, что воспринимается как удар по виску;

 долгая разлука ассоциируется с временным отрезком, равным по протяженности целому столетию;

 воздух, раскаленный на солнце и асфальте, ощущается как жар;

 передвижение по проселочной дороге представлено как строго направленное, а носитель передвижения ассоциируется с ведомым человеком.

Лингвемная знаковость, метафорическая по характеру в силу смещения семиотического отношения, проявляет себя на подходе к локутеме. Она вычитывается по принципу дополнительности, образуя фон восприятия. Изображаются же достаточно тривиальные онтологические отношения – речь идет о телефоне, который громко звенит; о долгой разлуке; о горячем воздухе; о движении по проселочной дороге. Однако этот логически упрощенный объективный мир субъективирован ощущениями автора и персонажа. И все это достигается с помощью псевдобалластной части лингвемы как языковой единицы.