Выбраковка

– И где он взял автомат?

– У бандитов купил, – Мышкин вытащил палец из дырки и опять бросил мишень под ноги.

– А убирать кто будет?! – возмутился инструктор. – Нет, Таня, это я не тебе…

– Проснись, Мышкин! Какой год на дворе?! Откуда в Саратове бандиты с автоматами?

– Прямо стихи, – ухмыльнулся Данилов. – Хожу я по Саратову, махая автоматом.

– Что за слово – «махая»? – сморщился Гусев. – И не настолько правозащитники больные, чтобы устраивать такие провокации.

– Правозащитники все больные, – не согласился Данилов. – Зачем нормальному человеку защищать права, которые и так соблюдаются?

– А что ты, собственно, знаешь об этих правах? – ехидно осведомился Гусев.

– Да он их, так сказать, каждый день зачитывает, – ввернул Мышкин. – Право оказать сопротивление, право не отвечать на вопросы…

– Идите вы! – обиделся Данилов.

– Мышкин, подбери мишень и положи в урну, – напомнил инструктор, кладя трубку. – Кстати, право оказать сопротивление – отличная штука. Честнейшая. Только надо бы его расширить. Например, мне позарез нужно право оказывать сопротивление теще. Вплоть до огневого контакта.

– Паяц, – сказал Данилов. – Клоун. Слушай, Гусев, чего тебе надо? Я готов хоть сейчас с тобой забиться, что этот случай вообще не будет расследован. Хотя спорить не на что, ты же без группы, тебе на собак водить некого.

– Я не знаю, чего мне надо, – вздохнул Гусев.

– Бабу тебе надо, – сказал Мышкин, запихивая мишень в урну. – И все снимет, так сказать, как рукой.

– У меня есть! – огрызнулся Гусев.

– Да у тебя опять какая-нибудь, так сказать, одноразовая.

Данилов заржал. Инструктор издал мечтательный стон.

– И ничего не одноразовая. Прекрасная резина, сносу нет.

Выбраковщики дружно вытаращили глаза.

– Попались? – спросил Гусев, без особого, впрочем, триумфа в голосе.

– Тьфу на вас! – рявкнул инструктор, глядя на часы. – У меня уже пятую минуту обеденный перерыв. А ну брысь отсюда! Гусев, построй их и выводи. А то они сами не умеют, в ногах путаются.

– Сейчас, размечтался, так сказать, – бросил Мышкин. – Майор Данилов, через туалет выходим строиться на улицу.

– Слушаюсь, товарищ капитан. Разрешите бегом, товарищ капитан.

– Разрешаю, товарищ майор. Пэ, ты идешь?

– Я догоню, – кивнул Гусев, подходя к столику инструктора. Тот, не задавая лишних вопросов, придвинул к себе журнал.

– Чего прикажете? – спросил он. – Помпы, вибраторы, фаллоимитаторы? Есть отличный анальный разрядник. Стимулирует непосредственно простату. Контрабандный товар, от сердца отрываю. Слушай, Пэ, ты правда с резиновой бабой спишь?

– Правда.

Инструктор наклонил голову и из-под бровей внимательно разглядывал Гусева чуть ли не минуту. Тот ждал с непроницаемым лицом.

– Врешь, – заключил инструктор. – Ну и как это?

– Такая же скука, как с одноразовой.

– А вот я бы за одноразовую… Гусев, будь другом, черкни телефончик. А лучше два.

– Они никогда не оставляют телефонов. Наверное, им со мной тоже не очень весело.

– Жаль, – вздохнул инструктор. – Так чего тебе?

– Девять миллиметров «парабеллум», упаковку бронебойных.

Инструктор снова одарил Гусева оценивающим взглядом.

– Только без протокола. Из заначки, – тихонько сказал Гусев.

Инструктор отвернулся и забарабанил пальцами по журналу.

– И чтобы ни одна сволочь не пронюхала, – добил его Гусев. – Я знаю, ты не болтун. Но… Чисто по-товарищески.

– Я-то не болтун. Никто не болтун, пока к нему дознаватель со шприцем не явится. Что тогда прикажешь делать?

– Ты меня неправильно понял, – улыбнулся Гусев. – Странно, вроде бы сидишь в таком месте, где все слухи оседают, а понял – неправильно… Знаешь, сколько молодых прошло через подготовительные курсы в прошлом месяце?

– До фига, – кивнул инструктор. – Я еще подумал: куда столько?

– Вот именно. И все действительно молодые, средний возраст двадцать пять. Совершенно другой народ, совсем не похожий на нас. Болваночки. Заготовочки. Сырой пластичный материал.

– Твой-то вроде не такой, – усомнился инструктор.

– Почти такой, хотя… Леха у меня романтик. Думаю, поэтому его и поставили на маршрут. Не прошел по конкурсу. Куда именно не прошел, сам соображай. Сколько к нам в Центральное прислали салабонов? Троих? Четверых? А где остальные? Кто их учит сейчас, где и, главное, чему?

– Может, их на периферию загнали.

– Москвичей?

– Так их что, для нас по-твоему натаскивают?!

– Тоже вариант, – ответил Гусев уклончиво.

Инстуктор вытаращил глаза, тяжело сглотнул и надолго умолк.

– Я из-за тебя так и не пообедаю, – буркнул он наконец.

– Давай патроны, и я пошел.

– Да мне кусок в горло не полезет! И что ты предлагаешь, Гусев?

– Предлагаю выдать Гусеву упаковку неучтенных бронебойных. И себе тоже.

– А остальным? Думаешь, у меня тут склад боеприпасов? Гусев, ты маньяк. А ты уверен? Что же делать? Может, когти рвануть?

– Куда?

– Некуда, – инструктор сокрушенно покачал головой. – О, Господи, какого рожна я полез тогда в чекисты?! Ну почему я не стал каким-нибудь слесарем!

– Слесарей тоже браковали, – напомнил Гусев. – Мы же с тобой и браковали. Так дашь патроны, или как?

– У меня на всех не хватит… – простонал инструктор. – Даже по десятку на нос не получится… И украсть больше негде. Гусев, как же так? Нет, ты уверен? Ты просто догадался или что-то знаешь? Тебя отчим предупредил? Да не молчи же ты, Гусев!

– Хватит ныть, – попросил Гусев. – Я пока ничего точно не знаю. Но у меня нехорошие предчувствия. И мне будет спокойнее, если я получу хотя бы обойму серьезных патронов. На самом деле если что и начнется, то зимой. Когда мороз, нас будет легче отловить. Есть приличный запас времени свалить в Африку.

– До зимы-то далеко… – инструктор подозрительно сощурился. – Гусев, хочешь на колени встану?

– Зачем? – удивился Гусев.

– Если что разнюхаешь, капни мне. Вдруг я найду какое-нибудь окошко по старым каналам? Вместе и сорвемся.