Высшая Каста

В ангаре Мама Кали распахнула все дверцы металлического шкафа, тянущегося вдоль длинной стены, и внимательно оглядела прячущееся в отсеках «оборудование». Сначала, то, которое посоветовал взять Схинки, мысленно признав его правоту, затем прикинула, что прихватить дополнительно – в резерв. Мама Кали не любила полагаться на случай и всегда готовилась к тому, что что-то может пойти не так. Подумала, из-за чего операция может пойти не так и какие инструменты помогут в изменившихся условиях, выбрала «оборудование», которое наилучшим образом подойдёт в качестве резервного… и отошла от отсека, в котором оно находилось. Погрузила в чёрный фургон только основное – и ничего больше, переоделась, проверила документы, села за руль и выехала из ангара.

Путь предстоял длинный, но Мама Кали была уверена, что прибудет к замку Шанер вовремя.

* * *

замок Шанер и окрестности

к северо-востоку от Марселя, Франция

– Мля, надо великому фюреру сказать, чтобы он Южный Форт так же перестроил, – протянул Копыто, разглядывая замок Шанер в бинокль. – А то у нас, в натуре, башня великофюрерская – одно название мощное, а остальное всё похабное, только и годится, чтобы из неё по подземному ходу от бунтовщиков убегать, хорошо ещё, что Дуричи и Гниличи его ещё не отыскали.

– А они пытались? – поинтересовался Лебра.

– Да после каждого мятежа пытаются, только потом забывают сразу. – Уйбуй шмыгнул носом. – А здесь башня – так ваще башня, в ней, мля, жить можно и сто лет в осаде сидеть – никто, в натуре, не доберётся.

Лебра представил, как будет выглядеть замок в Бутово, на месте Южного Форта, и покачал головой:

– От туристов отбоя не будет.

– Деньги будем брать, – типично шасским, бухгалтерским тоном ответил Копыто. – У нас ваще одних достопримечательностей столько, что закачаешься, в натуре, только успевай билеты покупать туда-сюда, чтобы поглазеть на разное. – Он отложил бинокль и принялся загибать пальцы. – Во-первых, парадный портрет великого фюрера, он там на стене висит, и если его почистить, то можно будет даже великого фюрера разглядеть. А если не чистить, то скажем, что это фреска старинная…

– Что? – изумилась Фатма.

– Фреска, – повторил уйбуй и прищурился. – Ты ваще, в натуре, не знаешь, как это?

– Я-то знаю, а ты откуда?

– Помотало меня по миру, мля.

– Из Бутово в Медведково и обратно?

– И это тоже, – не стал отрицать Копыто. И продолжил загибать пальцы. – А ещё у нас большая куча мусора есть. Вся наша великая семья поколениями собирала, каждый вклад внёс, хоть чуть-чуть, но присоединил. На неё можно смотреть долго, но засматриваться нельзя, потому что иногда начинает казаться, что она отвечает, шептать что-то начинает, мля, как живая… и дышит тоже, в натуре. – Уйбуй вздохнул. – А ещё, если на неё долго смотреть, то можно подняться и пойти в неё. И больше тогда не вернуться. Я такое видел.

– Если туристы будут исчезать в куче мусора, то вас быстро закроют, – заметил шас.

– Туристов можно верёвкой привязывать, – вывернулся Копыто. – Говорят, если верёвкой привязать, то потом можно ушедшего из кучи вытянуть. Такое я тоже видел… только они когда за верёвку вылезают, потом ведут себя диковато. Однажды шкет один, с погонялом Толстый, из кучи с автоматом зачем-то вылез и пулять вокруг принялся… Вот смеху было…

– Стрелять в туристов тоже нельзя, – строго произнесла с трудом сдерживающая смех Фатма.

– Так он сам был типа турист, так что всё честно, – махнул рукой дикарь и продолжил: – Но больше всего я на государственную виселицу рассчитываю. Она, в натуре, красивая такая, прочная, а по воскресеньям на ней можно заговорщиков вешать, они как раз за неделю новые появляются. Только тогда по воскресеньям надо билеты дороже делать.

– Не всем туристам это понравится, – обронил шас.

– А мы, типа, напишем, что детям до восемнадцати и тем, кто, в натуре, слабонервный, продавать билеты не будем, тогда они точно валом попрут. Да и думать они станут, что это всё невзаправду. А мы и от заговорщиков избавимся, и бабла поднимем.

– Какая у нас интересная беседа, – прокомментировала Фатма.

– А что ещё делать? – ответил Лебра, которому не хотелось прерывать бессмысленную, но увлекательную болтовню с Копыто. – Скучно же.

Близко к замку они подъезжать не стали, заняли позицию примерно в миле, на вершине небольшого холма. Вид на Шанер отсюда открывался не самый лучший – далековато, но этого и не требовалось: Лебра собирался поднять в небо беспилотники и наблюдать за происходящим с их помощью.

– Нам теперь только ждать.

– А если что-то пойдёт не так – уматывать, – добавил дикарь.

– А что может пойти не так? – спросила Фатма.

– Откуда мне знать? – Копыто вновь повернулся к шасу. – То есть ты считаешь, что на вешание турист не пойдёт?

– Иностранный пойдёт, им нравится, когда людей вешают или жирафов убивают, – уточнил Лебра. – Наш к такой дикости не приучен.

– Пусть иностранный валит, – благосклонно согласился уйбуй. – Будем валюту грести лопатой.

Моряна вздохнула и покачала головой.

/ / /

На этот раз Бессмертный решил поговорить с Заклинателем наедине. По-настоящему наедине: велев охранникам ждать за дверью, лидер Касты демонстративно активировал чёрную пирамидку оберега Тёмного Двора – самого сильного артефакта, обеспечивающего приватность переговоров, поставил её на табурет, подошёл к решётке и задумчиво посмотрел на девушку:

– Говорят, ты очень сильный маг. А с виду не скажешь… – Пауза. – Я знаю, что ты меня слышишь и, наверное, обижаешься за «поводок», но мы, прости, не можем иначе – предосторожность и всё такое. Энергии в тебе очень мало, почти нет, но рисковать я не хочу… Ты меня понимаешь? Если понимаешь – кивни.

Дагни осталась неподвижной.

– А по-русски понимаешь?

Кивок.

– Хорошо. – Бессмертный потёр подбородок. – Я пришёл не злорадствовать. И уж тем более не издеваться. Я хочу спросить… мне нужно знать… – И тут беспощадный лидер Высшей Касты сбился. Он готовился к встрече, планировал вопросы и тщательно продумал тон, которым будет их задавать, но сейчас, глядя на хрупкую девушку, сбился. Ему было неприятно чувствовать себя её тюремщиком. Знать, что он – её тюремщик. – Если бы ты попалась мне много лет назад, я бы не вёл с тобой никаких разговоров. Потому что тогда я был… не бессмертным, а беспощадным. Я много чего успел натворить до того, как… умер. Ну, не до конца умер, как видишь, Ярга не вытаскивал меня из могилы, ведь я был жив. А мёртвых даже он не способен воскрешать. Я был жив тогда, едва-едва, но жив. И, наверное, этого едва-едва не хватило, чтобы вот здесь. Бессмертный коснулся пальцами виска. – Я продолжил чувствовать себя живым. Я уверился, что мёртв. Не стану спрашивать, доводилось ли тебе проходить через такое. Если доводилось, ты меня понимаешь, если нет – я не смогу объяснить. Ярга меня вытащил, не позволил уйти на ту сторону, но мне кажется, я там был… Был… – Бессмертный вздохнул. – Потом я узнал о Тайном Городе. Как ты понимаешь, это стало для меня настоящим потрясением. Магия возможна… Магия существует… Я стал смотреть на мир совсем иначе и с радостью принял предложение Ярги. Я был очарован им, как когда-то, в детстве, был очарован бандитами, заправляющими нашими трущобами. Я верил всему, что говорил заурд, искренне верил, и потому не думаю, что он прочитал мне «слово князя». Он ведь и тебе его не прочитал, ведь так? Иначе ты не смогла бы пойти против него. Почему ты прошла против него?

И стало ясно, что ответ для Бессмертного очень важен. Что он пришёл только для того, чтобы задать этот вопрос и услышать ответ. Только за этим.

– Почему?

Лидер Касты ослабил «поводок», и девушка хрипло ответила:

– Потому что не захотела делать то, что он приказывал.

– Просто не захотела?

– Настолько не захотела, что пошла против него, – уточнила рыжая, глядя Бессмертному в глаза.

– Но ведь он может тебя убить, – прищурился лидер Касты. – И скорее всего убьёт. И ты готова пойти на смерть из-за того, что «не захотела»?