Выученные уроки

Я подавляю желание застонать. Каждый, кому было шестнадцать, понимает, что быть «не таким» — это последнее, чего нормальный человек хочет. Роуз могла бы, и сама это знать.

— Ты не хочешь? — спрашивает она, и ее голос внезапно становится тише, так что ей приходится нагнуться к моему уху. — Заняться со мной сексом, я имею в виду?

Она совершенно спятила. В этом я уверен. Еще несколько недель назад она не была бы такой прямой. Она точно помешалась.

— Ну, хорошо, если ты не хочешь… — разочарованно. Она действительно звучит разочарованно.

— Ты нахер спятила? — шиплю я, поворачивая голову, но не поднимая ее, чтобы встретить ее взгляд. — Конечно, хочу.

— Тогда чего мы ждем?

— Мы посреди библиотеки.

— Я не имею в виду прямо в эту минуту, — живо говорит она. — Но, честно, чего мы ждем?

Я хочу умереть. А еще я хочу затащить ее под стол и стащить с нее одежду. Это очень запутанное чувство, и я проклинаю свои подростковые гормоны уже в миллионный раз. Она выглядит почти жадно, и я спрашиваю себя, а возможно ли, что она действительно хочет этого.

— Я думал, мы хотим убедиться, — тихо говорю я.

Роуз вздыхает, кладет подбородок на свои руки и смотрит на меня:

— В чем убедиться?

— Во всем, — я хотел бы исчезнуть, но также я хочу, чтобы она приблизилась еще ближе, чтобы я смог ее поцеловать.

Ее кожа становится бледно-розовой, и я удивлен, что она не покраснела полностью. Она часто краснеет, в конце концов, ее бледная кожа и рыжие волосы делают свое дело. Но я не уверен, что ей сейчас стыдно; может, дело в чем-то другом.

— Я думаю, мы уже убедились, — она почти шепчет, не поднимая голову. — Я думала об этом, — о, господи боже, она думала об этом. Я неудобно поерзал на своем стуле, все еще радуясь, что здесь есть стол. Она продолжает тихим и легким голосом. — Я думала об этом, и думаю, мы должны попробовать…

Мать твою. Мои брюки сейчас чересчур малы, и я не думаю, что смогу встать в ближайшем будущем. Роуз улыбается мне своими идеальными белыми зубками и розовыми губами. Она такая красивая. Я не знаю, как это возможно, что мы говорим об этом — я и она.

— Ты хочешь попробовать? — спрашивает она, и я вижу, что она начинает нервничать.

Я один раз киваю, не в состоянии сказать ни слова. Во рту пересохло, а голова опустела.

Хорошо, что Роуз сохраняет сознание.

— Тогда завтра вечером? — ее щеки начинают густо краснеть. — Если хочешь.

Я снова киваю, совершенно ошарашенный.

— Ага, хорошо, — умудряюсь выдавить я, хотя звучит это задушено и хрипло.

Роуз еще раз улыбается и выглядит такой же красивой, как всегда. Потом она поднимается и начинает собирать книги. Я тоже выпрямляюсь и смотрю на нее.

— Мне надо идти, — наконец говорит она, прикусывая губу, когда поднимается и поправляет на себе одежду. — Увидимся завтра, — она дарит мне еще одну быструю улыбку, и я киваю ей, прежде чем она хватает свою сумку и уходит.

Я очень хорошо понимаю, что не смогу сейчас встать и куда-то пойти, и что температура в библиотеке почему-то выросла градусов на тридцать за последние полчаса. Это неудобно и неуютно, но все равно круто. В моей голове скачет сразу миллион мыслей, и я уверен, мой пульс бьется куда быстрее, чем обычно. Но мне плевать. Я почти не верю в то, что сейчас произошло.

А завтра, кажется, придет недостаточно быстро.

========== Глава 47. Роуз. Взлеты и падения ==========

Так. Сначала главные новости.

Я больше не девственница.

Ну, не технически, я думаю. Я имею в виду, я достаточно уверена, что был произведен контакт, который теперь может убрать этот конкретный эпитет из моего описания. Но кроме этого… Знаете, мало что было кроме этого. Грустно говорить, но думаю, тот факт, что я даже не уверена на сто процентов, а действительно ли девственность была в техническом отношении потеряна, говорит о многом.

О господи, мне дурно даже вспоминать об этом.

Сказать, что это было ужасно, будет большим преуменьшением. Сказать, что это было просто позорно, и, возможно, это худший момент в моей жизни будет, наверное, то, что надо, учитывая ситуацию. Ну, может быть немного преувеличено; уверена, что что-то в моей жизни было куда хуже, но определенно, в списке ужасных моментов этот будет одним из первых.

Я даже не знаю, кого больше винить — меня или Скорпиуса. Я думаю, что скорее меня, ведь это я все устроила. Я прямо-таки предложила ему это посреди библиотеки, а потом назначила место и время. Наверное, прямо тогда что-то должно было мне подсказать, что я устраиваю себе разочарование. Мама говорила мне когда-то давно, что если ждешь чего-то слишком сильно, то получишь очень мало. Конечно, она не надеялась, что я применю эти ее слова к сексу или потере девственности, но это всегда так с матерями — они часто говорят не то, что надо. Я думаю, она все-таки не решит, что идея эта чересчур притянута за уши, учитывая, что не далее, как пару месяцев назад она прочитала мне подробную лекцию о сексе и о важности того, что надо «быть осторожной». Ну, по крайней мере, тут она может мной гордиться — мы определенно были осторожны, если даже не больше. Не то чтобы это имело значение, потому что я и представить не могу, чтобы то, что случилось между мной и Скорпиусом привело бы к появлению ребенка, уверена, для этого должно быть сделано что-то немного большее. Но, зная мое везение, я могла бы воплотить в жизнь папино предсказание и залететь очередным Малфоем. Так что мы были осторожны, это точно, потому что никто из нас не хотел даже вообразить ситуацию, как я еду домой на летние каникулы, неся в подоле упомянутого Малфоя. Так что очко в мамину пользу, полагаю.

Это, правда, было ужасно. Просто кошмарно. Честно, я даже не понимаю, почему кто-то находит это приятным. Я, например, вообще не поняла, что здесь должно быть такого особенного. Я вообще едва что-то почувствовала, и то, что я почувствовала, точно не было приятным. Это было совсем не то, о чем я читала в книгах (да, я прочла просто постыдное количество магловских любовных романов — хватит смеяться), и я точно не чувствовала, как ноги подкашиваются и прочая такая ерунда.

И было стыдно, кстати. Я имею в виду, мы уже миновали тот момент, когда мне было стыдно снимать рубашку, потому что мы уже на этой стадии почти два месяца. Он уже отлично знает мой бюстгальтер и даже что под ним, так что не то чтобы эта часть была слишком уж плоха. Проблема в том, что дальше мы не заходили. Я видела его без рубашки, конечно, и, хотя Скорпиус определенно симпатичный, я не думаю, что кто-нибудь назовет его сексуальным. Он довольно низкого роста (хотя, по крайней мере, догнал меня за последнюю пару месяцев, что хорошо, может, он даже перерастет меня к концу лета), и он определенно не слишком мускулист, он бледный и худой и несколько слаборазвит в районе груди и бицепсов. Но это нормально, я не обращаю внимания на самом деле. В конце концов, я и сама чересчур бледна, и тоща, и, да, малоразвита в районе груди, а Скорпиусу на это плевать. Так что я против него ничего не имею. В наших телах нет ничего такого, чем можно было восхищаться или хвастаться, так что, думаю, мы друг другу подходим.

Но это все равно было странно — впервые все увидеть.

Все было слишком формально. Мы просто стояли там и смотрели друг на друга, наверное, с вечность, и, наконец, я решила взять быка за рога и сделать первый шаг. Так что я стянула рубашку через голову и выжидательно на него посмотрела, пока он не сделал то же самое. Затем еще некоторое время прошло в кошмарной неловкости, и мы оба стояли и ждали, когда кто-то что-то скажет или сделает. Это было смешно. Наконец, меня достала эта странность, и я решительно сбросила кроссовки, расстегнула джинсы и сняла их. Ну и конечно, в ту же секунду, как мои джинсы упали на пол, я сразу же осознала, что стою тут перед ним ни в чем, кроме бюстгальтера, трусиков и носков, так что я тут же превратилась в красный шар из горящей кожи, что отлично гармонировало с ужасным цветом моих волос. Клянусь, если бы я могла загадать одно желание во всей вселенной, то я бы загадала никогда больше не краснеть. Так что, так как я опозорилась еще больше, превратившись в идиотский помидор, я решила занять себя тем, что начала собирать свои вещи и аккуратно складывать их в стопку. Я ни разу не взглянула на Скорпиуса, потому что мне было стыдно, и я каким-то образом сверх меры осознавала, насколько почти совсем раздето мое слишком высокое, слишком тощее и слишком уродливое тело.

Когда уже больше не осталось одежды, чтобы складывать, у меня не осталось выбора, кроме как обернуться к нему и сделать вид, что меня вообще ничего не волнует, что дальше от правды и быть не могло. Скорпиус смотрел на меня, и я сделала ужасную ошибку, посмотрев ему в глаза на полсекунды. Половины секунды было достаточно, чтобы мы оба даже еще больше сконфузились (не думала, что такое возможно). Ему явно было стыдно, что я засекла, что он смотрит, а мне было стыдно, что это на меня он смотрит. Мы оба отвернулись, и мне ужасно захотелось схватить свою снятую одежду и сбежать отсюда. К счастью (или к несчастью, зависит от того, как посмотреть), Скорпиус решил воспользоваться этим моментом, чтобы снять свои джинсы, что заставило мой отведенный было в сторону взгляд вернуться. Так что он там стоял в трусах, я стояла в нижнем белье, и мы оба смотрели друг на друга и были до предела смущены.