Выжить в Антарктиде

– Она любит таинственные истории и приключения в стиле Индианы Джонса. Геннадий много об этом болтал, вот и соблазнил.

– А вы сопровождаете Анну, чтобы она в своем соблазне не натворила глупостей.

– Вроде того. Конечно, она очень самостоятельная и в моей поддержке не слишком нуждается. Я и стрелять не умею, и сальто не кручу.

– А что, в долине может потребоваться меткая стрельба?

Сергей промолчал.

– Вижу, ее отношение вас расстраивает.

– Есть такое. Но зато я это я, без всяких тайн и камней за пазухой.

– Я ни за что не поверю, что у такой бесхитростной девушки, как Анна, есть камень за пазухой.

Давыдов хотел объяснить, что девушка вовсе не такая бесхитростная, но прикусил язык. Выдавать Анну кому бы то ни было он не собирался.

– Расскажите мне о ней, - Ги сверкнул улыбкой. – Как вы познакомились?

Чтобы не показаться невежливым, Давыдов начал рассказ, тщательно подбирая слова, но быстро переключился на более безопасную тему. Пусть лучше француз вываливает свои секреты.

– Почему вы сказали, что Патрисия не та, за кого себя выдает? – спросил он.

– А разве нет? – Доберкур низко наклонился над тестером, следя за показаниями. – У них с Павлом очень странные отношения. Свадьба тоже странная, а уж венчание в канун нового года и вовсе отдает мистическими нотками. Кстати, вам нравится Патрисия?

– Эээ, – от внезапного пронзительного взгляда Доберкура Сережа смутился. – Она красивая …

– Но вы влюблены в другую? Я понимаю. Это очень хорошо.

– Что же тут хорошего?

– Я к тому, что трудно подозревать человека, которому симпатизируешь, а Патрисии здесь симпатизируют все мужчины, она умеет очаровывать. Это ее главный козырь. Но вы против нее устоите, потому что ваше сердце занято другой.

– Вы, кажется, тоже не попали под ее очарование… раз говорите такие вещи.

– Да, думал, что я один такой устойчивый, и других союзников мне не найти, – Доберкур вздохнул, несколько минут возился с рацией в тишине, а потом спросил: – Я могу рассчитывать на вашу конфиденциальность?

– Вполне.

– Мне кажется, Патрисия очень опасный человек. Ее ничто не остановит.

– Чего она хочет? – напрягся Сергей.

Доберкур производил впечатление довольно мутного типа и разговор, что он затеял, нравился Давыдову все меньше и меньше, но француз явно что-то знал…

– У нее есть секрет, – Ги оглянулся, словно боялся посторонних ушей. – Ключ, с помощью которого она может пробраться в пещеру, где хранятся древние сокровища.

– Так это правда – про сокровища?!

– Чистая правда. Только тише, не будем привлекать внимания.

– Да, простите. Так откуда у нее ключ?

– Патрисия, пользуясь своим положением, украла эту вещь из запасников музея. Она верит, что Ключ приведет ее к цели, но артефакт на самом деле может не только открывать двери, но и закрывать их, понимаете?

– Нет.

– Она проберется в пещеру и завладеет сокровищами, но ей не нужны свидетели. Ни вы с вашей подругой, ни я с моим боссом. Она хочет быть единственным бенефициаром, она и ее муж. А лишние глаза и уши ей ни к чему

– Да ладно… – Сергей отказывался поверить, но по спине невольно пополз холодок. – Убьет она нас что ли?

– Куда, как вы думаете, пропали люди, жившие на Надежде? Вы же помните, что рассказал Громов про личные вещи и фотографии на стенах. Полярники словно вышли на минутку и не вернулись.

– Вы что-то об этом знаете?

– Только предположения, смешанные с кое-какой информацией. Мне кажется, люди попали в беду. Они потревожили охранные механизмы в древней пещере и исчезли из нашего мира.

– Провалились в параллельный? Сказки!

– Долина Драконьего Зуба была объявлена запретной и предана забвению – это факт. Судя по обстановке, тут случилась трагедия с вероятным смертельным исходом – это тоже факт. И у Патрисии есть ключ, который может повторить трагическое стечение обстоятельств – это вне всяких сомнений.

– Откуда у вас эти сведения?

– Я все же секретарь и умею работать с документами, да и слышал кое-что. Моя должность делает человека незаметным, Патрисия воспринимает меня как продолжение письменного стола или слугу, на которого не обращают внимания. Вы заметили, какая она надменная? И муж ее такой же. Выскочка, потомок тех, кого у вас называли «новыми русскими» с их моралью «мне все позволено». Жак, мой босс, неплохой парень, но уж очень неприспособленный к жизни, он вроде как и слышит, но не вслушивается. Наивный очень.

– Как и наш Паганель, то есть Геннадий Белоконев.

– Значит, вы понимаете. Я не хочу пропасть без следа, как те несчастные строители станции, но миллионер и его супруга именно это и планируют: погубить нас всех.

– Но как они объяснят, что мы пропали?

– Астероид! Они скажут, что мы погибли во время катастрофы. Нас завалило обломками – кто будет искать? В Антарктиде нет ни спасателей, ни должного количества людей, которых можно привлечь к откапыванию давно протухших трупов. Здесь никогда не проводят расследований, а верят на слово выжившим.

– Боже мой! – Сергей покрылся ледяным потом, настолько все выглядело чудовищным и… логичным. – Вы не преувеличиваете?

– Дальнейшее развитие событий скоро покажет, прав ли я в своих подозрениях. Давайте проверим: ставлю на то, что в самое ближайшее время Патрисия или ее муж Павел потребуют, чтобы мы перебрались на станцию Надежда, то есть заняли исходные позиции. Возможно, они мотивируют это тем, что там есть постройки и вещи, а у нас почти все уничтожено. На самом же деле им просто будет нужно поближе подобраться к пещере и артефакту. И нас соответственно поместить под удар.

– По-моему, сейчас самое разумное это дожидаться спасателей. За вашей группой должен прилететь другой вертолет, уже завтра. Проще его дождаться, чем переселяться куда-то.

– Вот и посмотрим, – Доберкур принялся складывать инструменты обратно в ящик. – Возможно, я ошибаюсь.

– Вам удалось починить рацию? – спросил Сергей.

– Нет. Все безнадежно испорчено. Будем уповать, что аварийная радиостанция. Которую забрал Долгов, не разобьется и он сможет связаться с людьми на перевале. Хотя, в силу того, что я сказал, этот сценарий выглядит неправдоподобным.