Взыскующие неба

Да, он никогда не станет по-настоящему своим в клане, он всегда будет "уксх мак" - приемыш. Что ж, пускай. Не так важно кровное родство со Скарой для того, кто по своим заслугам, быть может, станет ее следующим вождем.

"Князь стар, и у него нет ни братьев, ни сыновей. Значит, следующим правителем Скары станет тот, кого он назначит своим преемником - а выберет он, разумеется, лучшего воина". Кромахи, сам того не замечая, уже смотрел на молодого Дункана как на соперника...

– Если бы кто-нибудь мог пробраться в Уску и узнать, не готовятся ли Комгаллы к войне!
– воскликнул князь.

Каждую весну, когда на пастбища выводили молодняк, начинались набеги. Зимой воины набирались сил, сидя у очагов, зато война кланов вспыхивала с новой силой, едва сходил снег. Воевать удобнее, когда не рискуешь свернуть шею на льду. Скара радовалась весне - и точила оружие.

– Хорошо бы еще разведать, не появилось ли у них новых союзников, - подхватил кто-то.
– Говорят, Маккормаки помирились с Комгаллами - те и другие ненавидят нас...

– Лезть в Уску значит идти на смерть, - решительно сказал Энгус.
– Только крыса может вскарабкаться по тамошней стене незаметно. К тому же любого чужака в крепости заметят в два счета.

– Ха! чтобы пробраться в Уску, нужны крылья.

Князь с досадой стукнул кулаком по столу.

– Это речи женщин! А я хочу слышать воинов.

Внутренний голос тихонько шептал Кромахи: "Ты говоришь, что люди приняли тебя таким, каков ты есть, со всей твоей гордыней, хоть Гильдас и твердил, что этого-де не может статься? А кто научил тебя быть с людьми, кто примирил с ними? Не Гильдас ли?". Кромахи отмахнулся. "Я ничем не обязан Гильдасу. Он только налагал на меня цепи, ничего не давая взамен. Кем бы я был, оставшись в его убогой хижине, вместо того чтобы явиться на пир в дом князя? Последним из последних, почти слугой, в лучшем случае - наемником, которого кормят и одевают, но не допускают в круг равных. Довольно! Я буду ждать решения Нуаду, как ждал до сих пор, но я не обязан сидеть сложа руки. Меня уже признали равным - не так трудно было этого добиться! Значит, теперь нужно сделать так, чтобы меня признали лучшим. Вряд ли это будет намного сложнее. Сын князя погиб в бою с Комгаллами - значит, ближе всех его сердцу станет тот, кто сумеет наилучшим образом им отомстить...".

– Я могу пробраться в крепость, - негромко сказал он, но отчего-то его услышали все.

– Куда, в Уску?
– уточнил Энгус.

– Да.

– Ты ее видел когда-нибудь? Она неприступна.

– Неприступнее, чем Скара?

Энгус замялся.

– Почти, - буркнул он.

Кромахи не стал излишне любопытствовать.

– И как же ты туда проберешься?
– спросил князь.

– Это уж мое дело.

И они тоже не стали излишне любопытствовать. В конце концов, у каждого воина своего секреты.

– Что ты будешь там делать?

– То, что ты сочтешь нужным. Я могу пересчитать их воинов и вызнать, нет ли среди них Маккормаков. Могу вызнать, не готовятся ли они напасть в ближайшее время...
– Кромахи перевел дух, увидев, что на него смотрят ошалевшими глазами, и продолжал: - Комгаллы не знают меня, я пройду в Уску точно так же, как пришел в Скару - путником, не вызвав подозрений.

Князь помедлил. С одной стороны, Кромахи еще только предстояло делом доказать, что он настоящий воин, и Макбрейн не прочь был его испытать. С другой стороны, посылать на верную смерть того, кто мог оказаться полезен Скаре и выступить за нее с оружием в руках, было нерасчетливо и глупо...

Но Кромахи вызвался сам, и препятствовать тому, кто пожелал рискнуть жизнью, дабы совершить подвиг, старый Макбрейн не мог. Князь лично выразил желание знать положение в Уске... если теперь он будет удерживать своих воинов, такой ли он хороший вождь? Отступать от сказанного - удел труса. И его ли дело спорить с судьбой, которая ожидает смельчака?

Поэтому князь ограничился тем, что сказал:

– Уска далеко не так гостеприимна, как Скара. Кости тех, кто не понравился разбойнику Комгаллу, валяются на камнях у подножья скал.

– Комгаллы убивают тех, кто просит приюта? А как же законы гостеприимства?

Макбрейн вздохнул.

– Есть много способов убить человека, не нарушая закона. Когда тот, кто ночевал в твоем доме, выходит за порог, закон более не хранит его. Его хранят только боги - если вздумают проявить милосердие. Я скажу, что ты должен будешь сделать, если тебе удастся проникнуть в Уску. Ты храбр, сын Бронаг...

У Кромахи вырвался хриплый смех, похожий на карканье - такой странный, что его можно было принять за вскрик.

Когда на стол снова подали мяса и хлеба, к Кромахи подошел Бойд. После того как Брега при всех объявила, что он стал мужчиной, Бойду позволили носить меч и сидеть с прочими воинами Скары - за нижним столом, где теснилась молодежь. Получив оружие первым из своих сверстников, Бойд страшно этим гордился и теперь только и говорил о войне и стычках. Ему отчаянно хотелось отличиться.

– Гильдас вернулся. Он послал за тобой.

Кромахи привстал - и тут же опустился обратно на скамью.

– Передай ему, - сказал он сквозь зубы, - что я приду, когда кончится пир.

Бойд медлил...

– Возьми меня с собой, когда пойдешь в Уску!
– наконец попросил он.
– Я тебе пригожусь, я умею быстро бегать и ловко лазать. Я лазаю лучше всех в Скаре!

– Нет, - ответил Кромахи.
– Я пойду один. Бегать и лазать я умею и сам.

Он вернулся домой за полночь. Гильдас ждал его, сидя у очага и что-то мешая в котелке, совсем как в тот вечер, когда Кромахи в первый раз позвали к князю.

– Князь не отпускал тебя?
– с улыбкой спросил Гильдас, положил ложку и встал.

– Отчего же, я сам не хотел уходить.

Гильдас, шагнувший было навстречу другу, остановился.

– Что-то случилось?
– тревожно спросил он.

Кромахи с нарочитой беспечностью ответил:

– Нет, ничего.

Гильдас не понимал, в чем дело. Кромальхад не приблизился к нему, не протянул руку... усердно отводя глаза, даже как будто с виноватым видом, но в то же время стараясь держаться горделиво, он подошел к скамье и принялся устраиваться на ночь.

– Послушай, я столько хочу рассказать тебе...
– начал Гильдас.

Кромальхад перебил:

– Расскажешь завтра. Я устал и хочу спать.

– Ты не рад меня видеть?
– растерянно спросил Гильдас.

Кромальхад молча дернул плечами. И тогда Гильдас не выдержал.

– Ты болен? Тебя обидели в мое отсутствие? Да говори же!

– По-твоему, ты такой сильный защитник, что при тебе никто не посмеет меня обидеть?
– насмешливо спросил Кромальхад.
– Или, по-твоему, я нуждаюсь в защите и присмотре? Я уже давно не ребенок, Гильдас. Я сам могу за себя постоять.