Я – борец! 2 Назад в СССР

— Женщина, вы нас с кем-то путаете! — сообщил ей Гена и продолжил пить.

— Стыда и совести у вас нет, а ещё, наверное, комсомольцы! — продолжила женщина.

— Гражданочка! — строго произнёс я. — Вот на ваш крик сейчас прибежит милиция и вас оштрафуют за то, что наливаете пиво, как вы говорите, несовершеннолетним.

— Это ваш друг вам купил! — нашла аргументы продавщица кивая на лоточек справа с семечками и рыбой, — Вон Вера видела!

— Друг? — оглянулся Гена. — Не было никакого друга. Я свидетель, что мы сами купили. Так что вы не истерите, тем более вы сами у нас документы не попросили, а нам, между прочим, восемнадцать давно как есть!

— Да, покажите тогда документы?! — потребовала она.

— Милиции покажу! Есть сомнения — вызывайте! — кивнул я, глядя в её маленькие глаза и отпивая пиво.

— Чтобы я вас тут больше не видела, я вам хоть с паспортом, хоть без паспорта больше ничего не продам! — начала заводиться она.

— И ведь не продаст! — покачал головой Гена, когда продавщица начала нас обсуждать с подругой, что торговала рядом.

Подружка, кстати, смотрела на всю эту ситуацию молчаливо, поддерживая если не нас, то позицию, что не нужно было докапываться до двух взрослого вида парней. Однако в диалог она не вступала, чтоб не нагнетать — в этой паре самок альфа была явно не она.

— Правильно, что не продаст, и с этого дня будет тщательно паспорта проверять у всех, куча молодых людей трезвей будут, — проговорил я, ставя кружку на стол — пиво что-то уже не лезло в горло.

— Может, надо было просто с пивом уйти, а потом занести тару назад? — спросил Гена.

— Проблема не в ней, Ген, не в том, что она считает, будто она в своём праве, а в том, что молодые мужчины готовы по первому её требованию все её желания исполнить. Короче, я, наверное, пойду. А ты, если хочешь, оставайся допивай.

— Зато пиво на халяву попили! — прошептал Гена, делая большой глоток и ставя кружку на стол, следуя за мной.

— Угу, — выдохнул я.

Мы шли назад мимо фонтана, того самого с бетонными рыбками, и тут, как всегда, толпился народ. И мимо всего этого шла она — стройная брюнетка в аккуратном синем сарафане и белой блузке с короткими рукавами. Её тёмные волосы были заплетены в тугую косу, а на переносице красовались круглые очки в тонкой металлической оправе. На ногах — практичные босоножки на невысоком каблучке.

— О, — толкнул Генка меня локтем, — это же Катя.

Я посмотрел на Катю и, естественно, не узнал.

— Не помнишь, да? Ну, Катя, что на курс старше.

— А-а-а, — протянул я, не узнавая всё равно, — А ты откуда её знаешь?

Он замялся.

— Она в прошлом семестре помогала мне с лабораторными по радиотехнике. Ты тогда чуть не спалил осциллограф.

Катя заметила нас и слегка кивнула. Гена весело помахал в ответ.

— Идём, поздороваемся? — спросил Генка.

— Давай, — я почувствовал странное волнение.

Когда мы подошли, Катя улыбнулась:

— Привет, юные технари! Как летние каникулы?

— Да ничего, — буркнул Генка, — Мы только с турнира, идём с победами, — и показал ей медаль, вытащив её из-за пазухи.

— А ты… — я запнулся, — ты же с какого факультета?

Катя рассмеялась — звонко, но скромно, прикрыв рот ладонью:

— Да у тебя совсем память дырявая! С радиофака. Ладно… — Катя махнула рукой, — Слышала про твоё приключение в Тамбове. Вспомнится ещё.

Мы устроились на скамейке рядом с фонтаном. Катя рассказывала про свою практику на радиозаводе, Генка периодически вставлял дурацкие шутки и описывал подробности турнира, а я сидел и думал — странно, но настроение начало налаживаться.

— Эй, мечтатель! — Катя щёлкнула пальцами перед моим лицом. — Ты где?

— Да так… Близко, — улыбнулся я, — Почему-то думая о другой.

Она улыбнулась в ответ, и в уголках её глаз собрались милые морщинки:

— Ну ладно, ребят, — Катя встала, поправив складки на сарафане, — Я теперь ежедневно с самого утра в радиолаборатории. Заходи, если что.

А когда она ушла, Генка свистнул:

— Ну ты даёшь, Медведев! Она на тебя прямо глаз положила. Это она мне мстит, что я Женю тогда выбрал!

— Да? Мне что-то новые отношения начинать не очень хочется, я в прошлых нагулялся «будь здоров», — честно признался я.

— Смотри сам, смотри сам.

И мы пошли в общагу через сквер. Где-то в темноте звенел смех, пахло пивом и мясом видимо кто-то устроил вечерний пикник подальше от бочки.

— Слушай, — вдруг сказал Генка, — а ведь это же наше первое лето в техникуме.

— Ну и что? — не понял я куда клонит товарищ.

— Да так… Хорошо как-то.

— Это пиво и твоя победа на турнире так на тебя влияет. — серьёзно проговорил я.

В этот раз мы успели в общагу до закрытия, да и по выходным вахта шла навстречу и чуть продлевала свою смену на проходной, держа двери открытыми. И, скинув вещи в комнате, я вдруг понял, что мне некуда и незачем идти. Ленинская комната? Аня? Ботанический уголок? Лечь спать, попадая в телепорт в завтрашний день — снова на тренировку.

— Ген? — спросил я у раздевающегося товарища по комнате.

— У? — ответил он.

— У меня до Тамбова хобби было?

— Что такое хобби?

— Важная штука для переключения головы от рутины бытия. — ответил я удивляясь что Гена не знает этого слова, оно тоже еще не в обиходе, да вроде как не должно.

— Алкоголь, сигареты… — зевнул Гена, поворачиваясь лицом к стене.

— Понятно. А у тебя?

— Борьба была, до того как ты мне её в рутину не превратил.

— Понятно, — снова ответил я.

— Раз понятно, выключи свет! — попросил он.

— А гитара есть у нас в общаге у кого-нибудь?

— У Стёпы Раухвергера с 205-й.

— Так там же Армен живёт? — удивился я снова и тому что никакого Стёпы Раухвергера еще не видел.

— С сентября снова будет Стёпа с ним жить. Дай поспать, пожалуйста.

— Доброй ночи, — пожелал я и пошёл вниз.

Придя к Армену, я постучал в дверь, и, естественно, мне открыли.

— Здравствуй, брат, чего хочешь? — спросил Армен, видно было что он спал, и готовился к ночной смене на окне.