Я - борец! Назад в СССР

— Товарищи сержанты, — обратился я к сотрудникам, — мне бы домой доехать, а судя по вашему настрою, я тут надолго.

— Смотрите, гражданин, либо они на вас напали, и тогда надо писать заявление, либо они очнутся и напишут на вас сами, — рассказал расклад сержант с чёрной папочкой и рацией висящей в сумке на кожаном ремне через его плечо.

— Сержант, это ж дворовые походу, они с вами сотрудничать не будут! — попытался вразумить их я.

— А ты, значит, им сочувствуешь, что писать заявление не хочешь! — ответил мне милиционер с папкой.

— А я тороплюсь шибко. — покачал я головой взглянув на свои часы «Молния», что куплены были с первого аванса от зарплаты намотчика.

— Ну что ж, у тебя, парень, выбор был. Предъявите ваши документы! — потребовал у меня сержант.

— А представиться согласно уставу? — уточнил я.

— Ах, ты ещё и умный? — спросил у меня с упрёком милиционер.

— Я что-то не понял? Такое ощущение, что не эти черти меня гоп-стопнуть хотели, а вы.

— Хочешь по уставу — будем по уставу! Сержант милиции Гаврилов, предъявите ваши документы! — прикоснулся пальцами ладони сержант к козырьку фуражки.

— Александр Медведев, член спортивного общества «Динамо» Воронежской области. Паспорт в сумке, — показал я на сумку, лежащую на асфальте.

— Доставайте, показывайте, — потребовал сержант, и я пошёл к сумке и полез доставать из неё паспорт.

— Товарищи милиционеры, это они ко всем приставали, а он вступился! — взмолилась девушка.

— Не беспокойтесь, гражданка, разберёмся, — кивнул сержант, принимая из моих рук паспорт. — Медведев Александр Борисович, 13.08.1966 года рождения, город Ворон Воронежской области. Что же, плохо, гражданин Александр Борисович, ездите по городам, бьёте людей.

— Никак нет, товарищ сержант, я остановился посмотреть, почему люди лежат, подумал, что солнечный удар, наверное, им бы в больницу! — на ходу собрал я небылицу.

— Шутите… Ну ладно, пройдёмте-ка в отделение до выяснения!

— Никак нет не шучу, товарищ сержант! И показания мои не изменятся, мало того — они подтвердятся с показаниями вот этих вот ребят, когда они от солнечного удара отойдут. А вас командование за оставление людей в опасности по головке не погладит!

— Ты ещё увольнением нам пригрози! — усмехнулся младший сержант.

— Да нет, что вы! У вас настоящие преступники лежат, а вы человека забираете, потому что он на вокзал спешит.

— Билеты есть? — спросил у меня сержант, убирая мой паспорт в свою папочку.

— Нет, не успел купить.

— А может, и не хотел покупать? Гастролируешь по городам и людей избиваешь — надо бы тебя на розыск проверить!

— Ну, товарищ милиционер, это он нас защищал, — взмолилась девушка.

— Разберёмся. Октябрь — третьему пешему, — проговорил сержант, зажав тангенту переносной рации «Виола-Н».

— Слушаю тебя, Пеший три, — раздалось ему в ответ.

— Нужна скорая и экипаж в парк Пионеров, как понял.

— Что у тебя там, Пеший три?

— Тут трое пострадавших и подозреваемый без регистрации.

— Ну, вы серьёзно? — развёл я руками, бросив взгляд на девушку. Она же закрыла ладонями лицо, а на глазах появились слёзы.

— Понял, ожидайте, — ответили по рации сотрудникам.

— Уважаемый, предупреждаю, что в случае попытки побега к вам будут применены спецсредства и боевые приёмы борьбы! — выдал мне сержант.

— У вас на вас троих единственный, кто бороться с преступностью может, — это пёс, — произнёс я.

— Ну всё, друг, на пятнадцать суток ты себе уже наговорил! — улыбнулся сержант.

— На основании чего? Твоего, сержант, желания? А хочешь анекдот? Почему двое ментов идут на патрулирование с собакой? Потому что кто-то же должен думать за этих двоих! А хочешь ещё ответ? Потому что собака в экстренной ситуации — единственная, кто примет за них волевое решение!

— Шутки шутишь? Вон у того, походу, перелом челюсти, а это 108 УК — до 8 лет.

Тем временем положенные мной гопники начали подниматься: первым пришёл в себя Каратист, потом второй, застонал и Шмель.

— Здравствуйте, граждане! — обратился к ним сержант. — Мы задержали вашего обидчика, нужно заявление, чтобы он ответил по букве закона.

И как раз, к месту моего задержания уже спешил ещё один пеший экипаж, и бригада скорой помощи в размере двух медработников с носилками в руках.

— Ох, ё, Шмель, ты как? — спросил второй у поднимающегося гопника.

— Я с-шука этого га-за у-ою! — начал шепелявить он.

— Заявление писать будете? — спросил у них сержант, и тут Шмель увидел всю картину: меня, девушку и кучу сотрудников.

— Ш-со? — переспросил он непонимающе.

— Ну, заявление, как этот гражданин напал на вас и нанёс вам побои из хулиганских побуждений или, может, с умыслом вымогательства у вас денег.

— Ты, начальник, чё-то путаешь, — сообщил сотруднику второй. — Мы его знать не знаем. А кто нас уделал — мы не видели: сидели на лавочке, на товарища Ленина смотрели, и вот получили удар сзади, далее не помним ничего.

— А ты, значит, за всех троих отвечаешь?

— Я предполагаю, гражданин начальник. — выдал Второй.

— Хорошо, тогда поступим по-другому! Вас всех троих я оформлю за попытку вымогательства, а шило вон то — приложим к делу, как оружие.

— Какое ес-сё с-шило? — спросил Шмель и наступил на оружие, покатав его стопой по асфальту. — Это? С-той-ли? Первый раз-с ви-сшу!

Он говорил и было видно как ему тяжело справиться с болью, но как и положено лидерам он крепился и говорил.

— Вы возьмите и проверьте — отпечатков на шиле полюбому нет. Не Шмеля это пёрышко, — бодро заявил второй из их банды.

— Ясно, значит, вы все с одной банды. Девушка, будете свидетелем?.. — он не успел сказать чего именно, а девушка уже замотала головой.

— Я ничего не видела совсем, и мне работать надо — мороженое растает! — и заторопилась в сторону холодильника, у которого её уже ожидала стоящая длинная очередь.

— Ясно, все вместе — в отдел поедете!

* * *