Я один вижу подсказки 7

Его заперли в комнате, как животное, с единственной целью — не дать сорвать свадьбу. Комната пропиталась запахом перегара: повсюду валялись пустые чашки и кувшины, а на полу рассыпался табак.

«Как они могли?! Я… я — надежда этой школы! Сколько сил, пота и крови вложено… А они… отдали мою любовь на растерзание какому-то ничтожеству! Где справедливость? Разве я этого достоин?!»

Гнев бурлил в Витте, разъедая изнутри. Ему казалось, что сердце разрывается, когда он представлял, как чужие руки обнимают Красу.

Образ этого вшивого мерзавца, посмевшего занять его место, сводил его с ума. В порыве ярости он схватил бутылку и со всей силы швырнул её в стену.

ДЗЫНЬ!

Осколки с громким звоном разлетелись по полу. Впрочем, и этого было мало. Витт крушил всё, что попадалось под руку: перевернул стол, опрокинул стулья, сорвал с петель кровать.

«Нет… Этого мало…»

Он встал, шатаясь, и с размаху выбил дверь ногой. Дерево треснуло, створка с грохотом распахнулась, едва удержавшись на петлях.

«Испорчу им свадьбу… — пробормотал он, глаза горели безумным огнём. — А лучше убью жениха. Тогда и свадьбы не будет.»

Мысль казалась ему гениальной в своей простоте. Он шагнул за порог, спотыкаясь, но упорно двигаясь вперёд. Ноги сами вели его — он знал, куда идти. В храм.

* * *

Мы стояли в «Храме Золотого Дуба» — огромном закрытом помещении с высокими колоннами, построенном специально ради одного дерева.

В самом центре храма рос дуб, чей коричневый ствол с золотистым отливом и изумрудные, блестящие листья, словно вырезанные из драгоценных камней, создавали неповторимый облик святилища.

Этот дуб был не просто деревом. Насчитывая несколько тысяч лет, он рос не на открытом поле, а в священном месте, доступном лишь немногим.

Говорят, его посадил здесь ещё основатель школы Трёхглавого Дракона, который назвал дерево «Будущим богом…».

Конечно, такое заявление вызывало удивление, ведь для обретения «сознания» дереву требовались сотни тысяч лет роста, что считалось лишь первым этапом его великого пути.

И всё же, дуб уже начинал свой путь к возвышению… Кто знает, может, однажды он действительно достигнет своей божественной сущности.

В наши дни храм в основном служит местом проведения свадебных обрядов высокопоставленных членов школы.

Раз решение о свадьбе принималось на самом высшем уровне, глава школы выбрал именно это святилище, чтобы дуб стал символом вечной связи, нерушимости уз и благословения предков — три в одном.

— Вау…

— Тихо, — прошептала Краса с легкой строгостью, чтобы я ничего не учудил.

Мы просто встали напротив величественного дуба. И тут, из-за дерева, появился жрец по имени Велеслав.

Старик с длинной белой бородой, излучавший спокойствие и мудрость. Как и подобает жрецу, он был одет в священные одежды, украшенные узорами, напоминающими руны.

Велеслав отличался особой эксцентричностью: на его поясе висел амулет из костей, а в руке он держал искусно резной посох.

— А вот и жених с невестой… — сказал он с улыбкой, обращаясь к нам. — Что же вы замерли? Подойдите ко мне…

Мы сделали это.

Топ. Топ.

— Не бойтесь, я вас не укушу… — с улыбкой пошутил он.

Мне тоже захотелось сказать что-нибудь смешное — раз уж все расслабились. Только стоило только подумать об этом, как Краса тут же предупредила:

— Не надо!

— Понял не дурак, дурак бы не понял.

Видя наше «общение», Велеслав довольно улыбнулся.

— Протяните руки вперёд.

Мы послушно выполнили его просьбу. Жрец взял рушники — ритуальные полотенца с вышитыми узорами, символизирующими Дерево Жизни. Он обвязал ими сначала мои руки, затем руки Красы, связывая нас крепко, словно навсегда.

Зачем это нужно? Здесь так принято. Что-то вроде символа слияния судеб. Хотите верьте, хотите нет, но в этот момент до меня вдруг дошло — так это что, всерьёз? Жениться?

Я как-то иначе всё себе представлял. А тут столько людей, все смотрят, и нельзя быть собой, обычным.

Краса стояла рядом с непроницаемым выражением лица. Её взгляд был либо пустым, либо исполненным проклятий в мой адрес — не понять.

Меня вывел из мыслей голос Велеслава:

— Вы готовы?

Вопрос повис в воздухе. Последний шанс. Я мог бы закричать: «Извините, я передумал! Ошибочка вышла! Ну, с кем не бывает? Молодой, глупый, наивный… Пожалейте меня, я лучше в холостяках останусь.»

Как бы нелепо это ни звучало, мы слишком долго молчали. А потом, почти одновременно, ответили:

— Да.

Жрец кивнул и, не теряя времени, взял нас за руки, чтобы провести вокруг священного дуба. Обряд начался.

Первый круг. Наши шаги ложились мягко, почти бесшумно.

Второй круг. Листья дуба зашелестели, словно пытаясь донести до нас отчаянный шёпот: «Беги… Слышишь меня? Ноги в руки — и беги!»

И всё это — под песню людей. Она лилась, как река, заполняя пространство живым потоком голосов:

'Кровь с кровью в круге сплетается,

Дуб корнями землю обнимает,

Двое в одно под ветром сливаются,

Продлевая Род…'

Песня сотни голосов звучала так мощно и завораживающе, что я даже не заметил, как мы завершили третий круг.

Я невольно посмотрел на Красу: её глаза блестели, губы едва заметно дрожали. Она не ответила на мой взгляд, будто намеренно избегала его.

Когда мы сделали последний шаг, жрец поднял руки к небу и провозгласил:

— Благословляю. Вы — муж и жена.

Никаких поцелуев или публичных проявлений чувств. В этом мире так не принято.

Тем более, никто не стал бы заставлять молодожёнов демонстрировать близость. Да и на самом деле, мы ещё не до конца стали мужем и женой — позади оставался лишь первый обряд, а впереди нас ждали ещё несколько изнурительных традиций.

И знаете, что?

Быть на свадьбе оказалось чертовски утомительно.

Мы почти не разговаривали, но много улыбались — хотя бы создавали видимость «счастливой супружеской пары». А я ненавижу делать вид. Если люблю — то всем сердцем. Если ненавижу — тоже. И зачем тратить жизнь на вечные сомнения?