Я один вижу подсказки 7

Поэтому я просто отбросил все эмоции и подумал:

«Это моя жена, а я её муж…»

Когда я принял это как факт, всё стало проще. Сомнения ушли, я расслабился и искренне заулыбался. Стал, наверное, на 10% счастливее.

А если подумать… Деваха-то мне досталась совсем неплохая!

Вскоре нас провели к огромному столу, за которым уже сидели сотни людей: старейшины, учителя, выдающиеся ученики.

Пир устроили за счёт школы, так что неудивительно — столы скрипели под тяжестью угощений. Жареное мясо зверей на стадии Потока, духовные фрукты, вина, чьи ароматы, казалось, могли поднять уровень силы одним только вдохом.

А что же досталось нам?

Перед нами поставили чашу с золотистым мёдом и круглый, ещё тёплый хлеб. Традиция: накорми свою любовь хлебом.

— Иди-ка сюда… — с улыбкой сказал я, отламывая кусочек и обмакивая его в мёд.

— Что? — недовольно спросила Краса.

— Ну же, открой ротик!

Девушке было не до смеха, но я поднёс хлеб так близко, что она инстинктивно приоткрыла губы, а я тут же положил туда весь кусок. Она молча начала жевать, сверля меня сердитым взглядом.

Казалось бы, простая шутка. Но традиция есть традиция — ей тоже пришлось повторить ритуал, отвертеться было невозможно.

— Жёнушка, ты меня слишком балуешь, — ухмыльнулся я, широко открывая рот, едва не откусив её пальцы вместе с хлебом.

— Ай…

Движение получилось не грубым, а скорее… интимным. Что-то вроде лёгкого поцелуя кончиков её пальцев. Конечно, Краса тут же смутилась. Хотя слово «смутилась» вряд ли отражало её эмоции.

Злость — да, злость читалась на лице. Но что у неё было на душе? Может, всё же смущение? А может, нет. Главное, что не прибила на месте — уже успех.

Я же не обращал на это внимания. Полностью отдался атмосфере праздника. Тем более мёд оказался сладким, растёкся по языку тягучим теплом. Мне даже стало всё равно, что мёд я, вообще-то, не особо люблю.

Так и прошла добротная часть дня: разговоры, тосты, танцы, смех. Всё было спокойно и светло.

Под вечер к Красе подошли девушки, чтобы расплести её косу — последняя традиция. Расплетение тугих прядей символизировало переход в новый статус жены. С распущенными волосами она выглядела особенно красиво. Действительно — Краса.

Казалось, всё шло к естественному завершению. Конечно же, нашёлся тот, кто решил всё испортить.

ТУ-ДУХ!

Дверь зала с треском распахнулась, как будто кто-то отчаянно жаждал привлечь к себе внимание. Такой эффектный вход обычно устраивают разбойники в тавернах.

Все разом обернулись с одинаковой мыслью: «Кто такой наглый?!»

В дверном проёме стоял Витт Озёрский — высокий, с растрёпанными волосами и налитыми кровью глазами. Его мятая, грязная одежда выглядела так, словно он несколько дней валялся в лесу. А на поясе покачивался меч.

Гости замерли. Кто вообще приходит на свадьбу с оружием?!

Это было не просто дурным тоном — настоящим предзнаменованием беды. Женщины ахнули и прикрыли рты ладошками. Мужчины медленно поднялись со своих мест, напряжённо наблюдая за Виттом.

Он не нападал, грубо сказал:

— ТЫ! — палец, дрожащий от ярости, вонзился в мою сторону. — МЕЛКИЙ, ПОДЛЫЙ… ГНУСНЫЙ ЧЕЛОВЕК. ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ, СКЛИЗКАЯ… ЗЕЛЁНАЯ ЖАБА, ЖАЖДУЩАЯ ПРЕКРАСНОГО ЛЕБЕДЯ!

Ого. Похоже, он пришёл не просто ссориться, а прочитать целый монолог.

Жаль, у меня не было столько свободного времени, чтобы выслушивать каждое его оскорбление.

Я встал, улыбнулся и спокойно сказал:

— «Дружище», иди домой. Тебе просто надо меньше пить…

Назвал его так не из доброты, а потому что Витт был важной фигурой для школы — его считали чуть ли не её главной надеждой. Игнорировать его появление было бы глупо.

Впрочем, Витта это только раззадорило.

— ЗАТКНИСЬ!

Закричал он, а затем выдал долгую, сбивчивую речь. О том, какие все вокруг — предатели. О том, как он в шоке от школы, от порядков, от людей, которым, по его мнению, было плевать на него. Он говорил, что пожертвовал всем ради этой жизни.

— А что получил взамен?

Из всей этой тирады я понял одно: по его словам — ничего. Его здесь не уважают, не любят, и главное — у него «забрали» любимую девушку.

Всё остальное — ресурсы для культивации, возможности для роста, привилегии — он, видимо, считал само собой разумеющимся.

Впрочем, настоящая причина его ярости крутилась вокруг Красы.

Я обычно даю людям выговориться, но это не значит, что принимаю всерьёз мнение каждого. Поэтому я прямо спросил:

— Что ты от меня хочешь?

Мне было непонятно, чего он ожидал. Что я вдруг исчезну? Откажусь от жены? Это было бы настолько наивно, что даже смешно.

Только вот что действительно было несмешно — я чертовски слабый.

Слабый для себя, для своей жены, для всех. Я знал, что свадьба обернётся для меня личным кошмаром. Это был огромный груз, который давил на самооценку. Будь я сильнее — я бы не колеблясь вынул меч, разрубил бы этого наглеца пополам. Защищая свою честь. Свою жену.

Мог ли я это сделать?

Нет. Всё, на что меня хватило, — сказать:

— Иди домой. Никому нет дела до твоей пьяной выходки.

И, возможно, на этом бы всё закончилось. Если бы Витт не шагнул вперёд.

Топ.

И положил руку на рукоять меча.

— Вызываю тебя на бой. За Красу. Если я выиграю — она уходит со мной. Если победишь ты — забирай её.

Я несколько секунд просто моргал, обрабатывая его слова.

— Ты вообще нормальный? — спросил я, качая головой. — Она моя жена. Это уже факт. И, знаешь, она не вещь, которую можно поставить на кон.

Какой человек вообще согласился бы на такое? Это было не просто неприемлемо — об этом даже думать не хотелось.

— И что? Какая разница, что подумают другие?

Вообще-то, Витт был не в своём уме. В этом мире брак — это не просто обряд. Здесь не существовало разводов. Вообще. Женился — значит, навсегда.

Даже смерть супруга не освобождала от уз. Это была сложная, порой жестокая социальная конструкция, и просто так украсть жену другого?

Это было дном.

Прямо сейчас Витт Озёрский рухнул в глазах всех собравшихся. Говорят, если долго сидеть на берегу, можно увидеть, как проплывает труп твоего врага. Но тут Витт сам нёсся к своему краху.

Впрочем, это было только начало. Витт что-то закричал, раздался звук, похожий на боевой клич.

— ААА!

Меч сверкнул холодным лезвием, и он прыгнул вперёд, явно собираясь убить меня с одного удара. Без раздумий. Без страха.

Его не остановили ни старейшины, ни Краса, сидящая рядом. Он решил всё сделать по беспределу — как в лучших традициях тёмных сект.

А я? Я просто обернулся к Красе:

— Дорогая жена, спасай своего мужа!

И, не теряя ни секунды, спрятался за неё. Это было не сложно. Просто шагнуть за спину.