Я осталась злодейкой в финале паршивой новеллы

Впрочем, не важно. Я глубоко выдохнула и ощутила такую лёгкость, будто только что выплюнула дюжину камней. Собственная судьба все ещё была покрыта мраком, но теперь, рассказав правду, не так страшно исчезать в неизвестность.

Теперь подошёл настоящий финал. Тени за ним задрожали.

— Спасибо тебе. — Я накрыла пальцы Зарры на своём запястье и чуть сжала их. — Спасибо за всё.

Сожитель оторопел, а я окончательно потеряла всякий вес, став такой лёгкой, что любой сквозняк мог подхватить меня и утащить прямиком в небо. Страх и отчаяние не ушли. Они просто вышли на новую, особую ступень.

Это чувство оказалось поразительно близко к счастью. Тупое бесстрашие закипело в венах. Вдруг подумалось, что я как те безрассудные бандиты, которых всё же схватили, но те этому даже не огорчены. Будто всё хорошо и идёт так, как и должно идти.

Меня точно казнят. Или хорошенько побьют, выбив дух. Или, быть может, замуруют где-нибудь заживо, без права последнего желания.

Тени колыхнулись опять, зловещие силуэты стали ближе.

Будь у меня возможность попросить все что угодно, чего бы мне захотелось?

Власти?

Богатства?

Последнего ужина из моих любимых блюд?

Что-то внутри подсказывало, что ничего из выше перечисленного никто бы не вздумал предлагать. Следовательно, стоило брать желание из того, что находилось в непосредственной близости. Да и почему бы не выкинуть что-то по-хорошему безумное, прежде чем либо вернуться домой, либо кануть в небытие?

Я повернулась к Зарре и улыбнулась. Единственное красивое пятно в этой очень некрасивой истории застыло в удивлении. Думать много я не стала. Просто схватила и без того жалкие остатки времени на свободе, резко подошла, схватила его свободной рукой за косу и… поцеловала.

Некрасиво? Да. Неправильно? Да. Стала бы ли я делать это, если бы имела хоть малейшее представление о своей судьбе? Возможно.

Сначала мне показалось, что я впечаталась губами в подушечку с чернилами. Настолько густым оказался не то блеск, не то помада. Тем не менее, это оказалось весьма приятно. Я снова поцеловала его в губы и неохотно отодвинулась. Коленки предательски задрожали, а сердце билось от глотки и до самых пяток.

Золотой блеск вышел за контур тонкого рта, разойдясь бледной жёлтой дымкой. Зарра сглотнул и удивлённо распахнул глаза, став окончательно похожим на сказочную красавицу из книжных иллюстраций.

Красивый. Чертовски красивый. Мне будет чем похвастаться где-нибудь в загробном мире, если тот, конечно существовал.

Зарра стоял неподвижно и смотрел куда-то сквозь меня. Хватка его ослабла, и я сумела без проблем высвободить руку. Прилив сил ударил в тело. Я чувствовала, что могу сделать практически всё на свете.

Даже умереть без сожалений.

— Эй, господа, хватайте меня! Я готова!

Трудно узнать свой голос. Такой звонкий, такой весёлый, такой… счастливый.

Пристальное внимание больше не пугало. Оно по-хорошему жгло, поднимало настроение. В веселом ритме билось сердце. Тянуло на танцы. Тело само несколько раз покрутилось вокруг своей оси и согнулось в поклоне.

— Ну же, давайте и это сделаем красиво!

Пришедшие по мою душу даже не шелохнулись. Наверняка развернувшаяся драма заставила их затормозить. Чувствуя себя именитой актрисой в финале грандиозного шоу, я поклонилась опять и снова повернулась к соседу.

Зарра продолжал неподвижно стоять на месте. Лишь стертый блеск мерцал на лице.

— И ещё раз, спасибо. Это был незабываемый опыт.

Я помахала рукой на прощание и шагнула в сторону пришедших. Драма подошла к концу. Чем быстрее со мной произойдет то, что должно произойти, тем лучше.

Шагала я уверенно, почти вприпрыжку. Чтобы меня не ждало, оно…

— Твою мать.

Пол, мир, вселенная обрушились перед ногами.

Посторонние, так сильно пугавшие меня несколько минут назад, оказалась лишь нерабочими «светильниками», приваленных к стене. Я рванула в другую сторону, где виднелись угрожающие силуэты. Сердце снова остановилось. Старая, массивная вешалка, завещанная платками и шарфами, выглядела как настоящий плевок в душу.

— Но они есть! — Голос предательски задрожал. — Я знаю, что они есть!

Не дожидаясь ответа, я рванула вниз. На последней ступеньке нога соскользнула, и я пролетела вперёд, сбив многострадальным телом несколько корзин. В носу защипало, но это не было соплями.

Все вокруг кричало, что здесь кто-то есть, но кухня, кладовая и гостиная пустовали. Я решила действовать решительно и бросилась прочь, уже надеясь насладиться грудью на лезвие чужого меча. Входная дверь с громким хлопком отворилась и несколько гуляющих неподалёку людей застыли. Не шевелилась и я. Маленький мальчик напротив зарыдал, а женщина прикрыла старому мужчине глаза.

Смущённая, злая и потерянная, я вернулась в дом и заперла дверь на замок. Прислушалась. Стояла тишина, в которой не слышалось предательского дыхания. Но ведь… Но ведь они были. Были цепные псы, пришедшие за мной!

Я чувствовала их взгляды и ощущала недобрые намерения.

— Эй, вы, почему прячетесь?! Я здесь! Я готова уйти!

Собственные слова раздались далёким эхом над самым потолком. С яростной решительностью я бросилась к дверям в заброшенные комнаты. Едва не свалившись опять (нога увязла в разбросанных вещах на стирку), я начала досмотр. Безликие помещения, предназначенные для жилья, из раза в раз оставались пустыми. Дошло до того, что я задирала покрывала и открывала пустующие шкафы.

Ничего.

Под осмотр попала даже комната Зарры, хотя до этого момента между нами существовала молчаливая договоренность — мы не входили в комнаты друг друга без приглашения. В его шкаф, правда, я лезть не стала. Знала, что не смогу ничего найти. Надежда обнаружить присланных по мою душу душегубов стала совсем маленькой. Ведомая гневом, стыдом и ужасом, я пошла туда, куда зарекалась никогда заходить.

Лаборатория или кабинет, долгое время бывшая слепым пятном на моих глазах, оказалась распахнута. Я бесстрашно шагнула вперёд.

Стоило ноге перейти порог, как странная прохлада ударила в лицо. Тут оказалось неожиданно холодно. Все те же стеклянные шары со светящимися жуками свисали с высокого потолка. Иных источников света я не нашла. Многочисленные склянки блестели в бледно-желтом свете насекомых, а толстые корешки книг пухли на узких полках.

Стол, стул, странные, но безобидные на вид приспособления красовались в световых пятнах. Комната как комната, разве много всяких непонятных штук. Если бы не противоестественный холод, я бы вообще не отличила её от безликих спален.