Я осталась злодейкой в финале паршивой новеллы
Шрифт:
Собственные знания о подмастерьях строились лишь на том, что я читала в новелле. Единственной более-менее устойчивой вещью было то, что подмастерьям запрещено иметь любовные отношения, так как они сбивали человека с пути познания. Всё. Быть может, автор упоминал ещё какие-нибудь подводные камни, но их моя память вынуть не могла.
— Я обещал тебя вернуть, я тебя и верну. — Зарра положил пешку. — Просто знай, что моё звание не совсем соответствует моим возможностям.
— Дай угадаю, твой мастер тебя валит, да?
Зарру передернуло, а я понимающе кивнула.
— Со мной тоже такое было.
Не думала, что между нами
— С тобой это было? — Глухо переспросил он. — И что ты сделала?
— Ничего. Просто смирилась с тройкой. — Хоть где-то я ощущала моральное превосходство. — Диплом всё равно красным не был, а мат. анализ — не самое страшное испытание. Этот хрыч, конечно, помучил меня — помучил, но четыре статьи — это ничего.
— А… Статьи. — Зарра покачал головой. — Интересное у вас… образование.
Я что-то пропустила или не поняла? Зарра покачал головой, тем не менее странная смесь облегчения и радости озарила его лицо. Сердце заныло, а я ощутила себя полным чудовищем. Быстро вспомнила, что ситуации у нас разные, оттого сравнивать их — нелепо и некрасиво.
— Хочешь, я могу попытаться с чем-нибудь помочь? Я умею считать! Даже без калькулятора!
— Не знаю, что значит «калькулятор», но спасибо. — Сначала Зарра хотел съесть другую пешку, но из жалости он пошёл другой фигурой. — У меня нет проблем с исследованиями, долг за своё обучение я тоже давно погасил. — Словно доказывая свои слова, Зарра провел пальцами по золотым заколкам в волосах. — Проблема есть только в характере наставника и его мнении, что я не готов самостоятельно вести деятельность.
— Ммм… Кого же мне это напоминает?
Намёк Зарра понял и по-птичьи встрепенулся.
— Это не одно и то же.
— Может, этот мужчина видит в тебе сына? — Я пожала плечами. — Знаешь, поэтому и хочет защитить от всего мира.
Как бы собеседник не старался, а мрачное выражение лица скрыть он всё равно не сумел. Снова пришла мысль, что самое время прикусить язык. Я поспешила отдать коня в жертву.
— Он просто не нашёл ученика лучше. — Зарра мою подачку не принял и принципиально отправил на смерть ладью. Я тут же её перехватила. — Вот и всё.
— Жестоко. А сам ты не можешь расторгнуть ваш договор? Знаешь, в одностороннем порядке?
Зарра улыбнулся, но улыбка эта вышла странной, немного снисходительной и обреченной. Не удивлюсь, если про себя он несколько раз обозвал меня ещё той дурой. Тем не менее, вслух ничего сказано не было. Вместо этого собеседник цокнул языком.
— Хуже сбежавшего подмастерья только подмастерье-предатель. По нашим законам мастер имеет право убить такого ученика. А если мастер этого не хочет делать, то эстафету перехватывают выпущенные им ученики. Это, скажем так, дело чести.
По спине тут же прошли ледяные мурашки. Распутывать этот клубок и выдавать большую жесть Зарра не стал, но этого и не требовалось. Его желание увидеть мой мир обрело новую, чуть более приземленную для моего понимания форму. Не только новые земли, но банальная свобода. Да, определенно, схожести между нами существовали.
— Мрак.
— Какой есть.
Зарра поставил мат, а я это упустила. Ход игры вообще отошёл на второй план, уступив место для размышлений о судьбе
моего собеседника. Не повезло. Из одной кабалы его забросило в другую. Неожиданно для самой себя, я поинтересовалась:— А чем его главенство тебя смущает?
Он это явно ожидал.
— Я не могу свободно передвигаться, распоряжаться некоторыми видами имущества, проводить исследования от своего имени, совершать кое-какие сделки. Также я не могу создать семью или купить дом.
Почему-то нечто такое и представлялось. Бедняга. Как чемодан без ручки. Я задумчиво почесала щеку, повернув голову к окну. За стеклом снова никого не было, что начинало подбешивать. Я точно знала, что кто-то смотрит, но зачем и откуда, понятия не имела.
— Знаешь, может, ты не станешь писать наставнику? — Вполне серьёзное предложение имело все шансы прозвучать как шутка. — Если с ним, не дай Бог, что-нибудь случится…
— То меня назначат подмастерьем какого-нибудь другого мастера. — Зарра даже не моргнул. — А там надо потерять ещё года два до того, как я получу право на новый экзамен. Да и вообще, не факт, что другой мастер решит меня отпустить.
Безвыходно. Если раньше хотелось увидеть его наставника, то сейчас этот человек стал мне противен до глубины души. Зарра тоже повернул голову к окну, нахмурился и раздраженно цыкнул. Увиденное за стеклом его не вдохновило. Мы синхронно тяжело вздохнули. Едва ли здесь существовало объединение подмастерьев, которое боролось бы за свободу для участников.
— Знаешь, когда мы окажемся на Земле, нам нужно будет вместе выпить. — Я улыбнулась. — Ты, кстати, пьёшь что-то кроме кофе?
— Собственные слёзы по ночам считаются?
Воздух со свистом вышел из лёгких. Я хихикнула, а Зарра уже открыто улыбнулся. Кажется, ему полегчало. Если так оно и было, то я уже кое-чего добилась. Такими темпами можно было бы и побрататься, как сказал бы папа. Черт, скучаю по нему.
— А если серьёзно, то как наставник разрешит.
— Сейчас наставника нет.
Я попробовала местную еду, местный кофе, а алкоголя пить ещё не приходилось. Интересно, был бы он слаще той бурды, которую разливают по бутылкам земные заводы? Зарра снова засмеялся и покачал головой.
— Если ты соблазняешь, то прекращай. Ты мне должна ещё победу. — Он снова загрёб пальцами шахматные фигурки. — И я ещё не написал мастеру письмо, Его Величеству отчёт и…
— Фе. Трезвенник.
— И этим я горжусь. — Он щелкнул пальцами. — Но потом, когда дел станет меньше, можно будет попробовать кое-что выпить.
— Ага, для укрепления наших дружеских связей!
— Не только их.
Зарра, кажется, игриво подмигнул, а я застыла, не зная — это намёк или просто очень хорошее настроение.
Глава 22
После всего случившегося я вообще сомневалась, что сумею выйти на улицу. Страх натолкнуться на Кристиана опять, с моей удачей, неприятно давил на нервы. Тем не менее, после визита капитана пришлось высунуть нос в большой мир.
Зарра молчал, другие стражники молчали, безмолвствовал и труп. Никогда раньше не видела убитых людей и всегда думала, что от этого зрелища меня вырвет. Не вырвало. Даже наоборот, странным, противоестественным образом привлекло. Я смотрела в сморщенное, искаженное агонией лицо покойницы и не могла отвести взгляд. Это зрелище странным образом заставляло на него смотреть.