Яд из бездны

– Нет! Но план действий откорректировать не помешало бы.

К счастью в офисном буфете их никто не ждал. Они быстро осмотрели гостевой зал, проверили маленькую кухоньку и подсобку. Ничего кроме перевёрнутой мебели, кучи сгнивших продуктов и батареи пустых бутылок они не обнаружили.

– Прости, что так вышло?
– расслабляясь, сказал Некрасов.
– В том что подонки разгромили твоё убежище есть и моя вина...

– Причём здесь ты, - отозвался Веня.
– Дорогу этим сволочам я перешёл, когда позволил им увидеть свою спину. Они ведь тоже не дураки и наверняка заметили мой интерес к их делишкам. А тот вонючий фаг, которого я убил, просто стал последней каплей.

– Ладно!
– пожал плечами Некрасов.
– Тогда двигаем в промзону. Если учёные ещё там, я похлопочу и за тебя.

– Я сам за себя похлопочу, - Зараза поднял опрокинутый стул, поставил свой драгоценный рюкзак и заботливо стряхнул с него пыль.
– Думаю, они многое дадут за сведения, что здесь лежат.

Некрасов скептически ухмыльнулся и подошёл к окну. Сквозь запылённое стекло была видна часть улицы: высоченный тополь, разбитый автобус за ним и часть городской дороги с беспорядочно разбросанными остовами автомобилей. Оконная решётка была сорвана и валялась на газоне. Некрасов дёрнул за ручку и убедившись, что створка заперта, облегчённо вздохнул. Вероятно решётку выломали искатели лёгкой наживы, но воспользоваться результатом своего труда так и не смогли.

«Сгинули должно быть в круговерти лихих дней, - подумал он.
– А может просто решили, что овчинка не стоит выделки».

Стянув с головы ПНВ, он аккуратно положил его на подоконник и подошёл к Вене.

– Что-нибудь кроме своих записей прихватил?

– Была мысль сунуть в мешок пару банок с консервами, - виновато ответил он.
– Но решил, что дневники важнее.

– Эх, ты!
– оскалился Некрасов.
– Ни воды, ни жратвы, ни схемы с маршрутом.

– Вот здесь ты ошибаешься, - Зараза запустил руку за пазуху и достал скомканную карту города.
– Я не такой дурак, чтобы лишать себя кое-каких преимуществ.

– Уважуха! А я уж подумал...

Некрасов протянул руку чтобы взять карту, но толстяк отстранился и отрицательно покачал головой.

– Погоди немного. Давай выясним один принципиальный момент.

– Давай! Только не пойму к чему ты клонишь?

– Я решил поменять маршрут.
– Зараза повертел головой, отыскал фанерный ящик, поставил его ровно и разложил карту на нём.
– У меня появилось дельце в километре отсюда. Придётся немного отклониться от прежней схемы, но суть от этого не поменяется...

– Не нравится мне твоя затея, - нахмурился Некрасов.
– Мы ведь не на прогулке. Ты что, решил посчитаться с ублюдками?

– Какой догадливый, - усмехнулся Зараза.
– Эти изуверы уничтожили моё убежище, значит я должен явится к ним с ответным визитом.

– Как глупо! Ох, как глупо! С чего ты решил, что именно они долбанули из РПГ, а если это был какой-нибудь ненормальный одиночка или бандиты, которым приглянулся твой район?

– Нет, это были вивисекторы, я в этом не сомневаюсь, - Веня включил карманный фонарик и огрызком карандаша прочертил на карте новую линию.
– Отклонение не больше двух километров, зато мы сможем срезать немного в районе моста.

С трудом подавив раздражение, Некрасов уселся на стул и задумчиво уставился на Веню. Математик, провидец, мастер в выживании и к тому же принципиальный мститель — этот парень неопределённого возраста — определённо ему импонировал. Он не скатился до звериного состояния, несмотря на дремучее одиночество сумел сохранить ясность мысли, не ожесточился до фанатизма и главное в нём всё ещё жил оптимист. Странная смесь не свойственная людям новой эры.

Некрасов поёжился, растянул губы в улыбке и покачал головой.

– А тебе не приходила в голову мысль, что везение может закончиться?
– спросил он.

– Смотря, что понимать под этим словом, - Зараза закончил чертить и, взяв карту, подошёл к товарищу.
– Теперь можешь взять её себе, чтобы не возникало никаких подозрений относительно моей адекватности.

Некрасов забрал карту, аккуратно её сложил и спрятал в кармане бушлата.

– Фортуна переменчива, - добавил он.
– Посмотри на меня, я отличный пример человека, от которого эта капризная дамочка отвернулась.

– Если б тебе не везло по-настоящему, ты уже давно гнил бы в какой-нибудь сточной канаве, - отозвался Веня.
– Все неприятности кроме смерти — не в счёт.

4

Прошло полчаса. Нужно было трогаться в путь, но чем больше они находились в состоянии относительного покоя, тем меньше хотелось что-либо предпринимать. И вдруг они услышали странные звуки. Словно кто-то медленно, но целенаправленно елозил по идеально гладкой поверхности.

Напряжённо вслушиваясь в уличный фон, оба притихли.

«Только этого не хватало, - подумал Некрасов.
– Паршиво, если кто-то притащился по нашему следу. Как бы драпать не пришлось».

Он бесшумно поднялся со стула, сделал знак толстяку не шевелиться. Сам приблизился к окну и посмотрел на дорогу. За окном было спокойно, только где-то высоко над шоссе мерно раскачивались дорожные знаки-указатели. Ветер гонял по асфальту какую-то шелестящую рвань, да поскрипывали ветви тополя. В стекло бились несколько мохнатых ночных мотыльков.

Догадка озарила внезапно, и Некрасов почувствовал как в висках застучала кровь. Он подошёл к Вене, забрал карманный фонарик и осторожно приблизился к стеклянной двери.

В рыхлом мраке коридора, за мутным стеклом ворочалось какая-то бесформенная серая масса.

Помедлив немного Некрасов щёлкнул выключателем и направил фонарь на стекло. Он сразу же увидел синюшную руку мертвеца, которая неторопливо размазывала по стеклу комья грязи. Движения конечности были хаотичными и дёрганными, они гипнотизировали вызывая смешанные чувства страха и любопытства. Иногда в стекло тыкалось безобразно оскаленное рыло, и тогда можно было разглядеть, болтавшуюся в ухе золотую серьгу.

– Вот и гость пожаловал, - оборачиваясь к толстяку, прошептал Некрасов.
– Боюсь, он не единственный, и придут другие.

Красные глаза с неподвижными зрачками, слипшиеся патлы, неприятный пробирающий до костей скрежет чёрных ногтей по поверхности — всё это было только прелюдией перед спектаклем, который вот-вот должен был разыграться.

Спусковая пружина всё ещё не была спущена, но тварь уже догадалась, что только зыбкая перегородка отделяет её от вожделенной добычи. Наблюдать за рефлексией упыря стало невыносимо, и выключив фонарик, Некрасов направился к окну.