Ямато-моногатари
Шрифт:
И еще:
Сигурэ номи Фуру ямадзато-но Ко-но сита ва Ору хито кара я Мори сугинураму Даже под дерево В горной деревушке, где льет Беспрестанно осенний дождь, И туда капли дождя просочились, Верно, какой-то человек ветви сломал [97] —96
Танка приводится в Сёкугосэнсю, 13, и в сборнике Канэхирагосю, где авторство приписывается Гэму-но мёбу, пославшей эту танка императору Уда. В тексте имеются небольшие отличия.
97
Танка содержит омонимы: ору — «рвать», «ломать» и «пребывать», морасу — «течь» и «пропускать». Автор хочет сказать, что он столь ничтожен, что император не дарит его своей милостью (милость государя сравнивается с дождем) и не дает ему повышения по службе.
так он написал, и стихи его выражают сожаление о том, что император не одаряет его своей милостью. Император соизволил взглянуть и сказал: «Что это такое? Не понимаю смысла» — и даже показал Содзу-но кими. Прознал об этом Укё-но ками и понял, что все напрасно, так и людям рассказывал.
33
Мицунэ [98] сложил и поднес императору:
Татиёраму Коно мото мо наки Цута-но ми ва Токиха нагара-ни Аки дзо канасики Подобно плющу, Не имеющему дерева, Чтоб опереться, Все время зеленый. И осенью это особенно грустно [99] .98
Мицунэ — Осикоти Мицунэ, один из знаменитых поэтов Кокинсю.
99
Танка содержит омонимы: цута — «плющ» и часть слова цутанаси — «плохой», «дурной». Токиха «вечнозеленый», «зелень» — цвет одежд чиновников шестого и седьмого рангов. Мицунэ был в седьмом ранге и жаждал получить пятый, предоставлявший право носить одежду цвета киновари.
34
В дом Укё-но ками его возлюбленная:
Иро дзо то ва Омохоэдзу томо Коно хана-ни Токи-ни цукэцуцу Омохиидэнаму Хоть и не думаешь ты О цвете, Но если б об этом цветке Хоть изредка Ты вспоминал! [100]35
Цуцуми-тюнагон [101] по высочайшему повелению отправился в горы Оутияма, где пребывал император-монах. Император был очень грустен, и тюнагоном овладела печаль. Было это место очень высокое, и, увидев, как снизу поднимается множество облаков, тюнагон сложил:
100
Танка содержит омонимы: иро — «цвет» и «любовь». Отсюда — иной смысл первых двух строк: «хоть и не любишь». В другом списке вместо коно хана («этот цветок») стоит название цветка унохана и часть у этого слова имеет значение «печаль». Поэтесса под цветком разумеет себя.
101
Цуцуми-тюнагон — Фудзивара Канэскэ (877—933), один из «Тридцати Шести Бессмертных».
36
Когда прежняя сайгу [103] жила в стране Исэ, Цуцуми-но тюнагон был послан гонцом из дворца, и:
102
Коконохэ — «девять слоев» — метафорическое обозначение императорского дворца. В топониме Оутияма также содержится слово ути — «дворец». Эта танка имеется в Синтёкусэнсю, 19, а также в Канэскэсю.
103
Сайгу — священный сан принцессы Явако (?—959), дочери императора Уда. Во времена императора Дайго была главной жрицей храма Исэ. Такая жрица непременно назначалась в правление каждого императора.
Ответ же неизвестен. Это место, где жила сайгу, называлось Такэ-но мия — Бамбуковый дворец.
37
Один из братьев правителя Идзумо [105] получил разрешение прибыть во дворец, и другой, которому разрешения не было дано, сложил:
Каку сакэру Хана мо косо арэ Вага тамэ-ни Онадзи хару то я Ифу бэкарикэру Бывают же цветы, Что так пышно цветут. А вот про меня «Такая же весна» Разве можно сказать?104
Танка содержит омонимы: Такэ — топоним и такэ — «бамбук», ёё — «множество коленцев бамбука» и «много веков».
Ёё — дзё к слову такэ.
105
Один из братьев правителя Идзумо — личность его не установлена.
38
Дочь [106]
пятого сына прежнего императора [107] , звавшаяся Итидзё-но кими, служила в доме Кёгоку-но миясундокоро, Госпожи из Восточных покоев. Что-то неладное приключилось, она оставила дворец и впоследствии, будучи супругой правителя страны Юки, сложила: Тамасака-ни Тофу хито араба Вата-но хара Нагэкихо-ни агэтэ Ину то котахэё Если изредка Кто-нибудь спросит [обо мне], По равнине моря Стонущий парус подняв, Удалилась она — так ответь [108] .106
См. коммент. 53.
107
Прежний император — по-видимому, император Сэйва (850—880). В Ямато-моногатари прежним императором чаще именуется император Дайго, но в данном случае это было бы анахронизмом.
108
Стонущий парус, который поднимают, отправляясь в море, символизирует горе и рыдания. Слова вата-но хара — «равнина моря» и хо — «парус» связаны по типу энго.
39
Когда дочь Морофути [109] , правителя Исэ, выдали замуж за тюдзё Тадаакира [110] , Укё-но ками решил жениться на бывшей там юной девушке и обменялся с нею клятвами, а наутро, сложив стихи, послал ей:
Сирацую-но Оку-во мацу ма-но Асагахо ва Мидзу дзо наканака Арубэкарикэру. Чтоб белая роса Пала — ждущий Вьюнок «утренний лик»… Лучше б его я не видел, Тогда, верно, было б мне легче [111] .109
Морофути — видимо, сын Фудзивара Мороцута. В тексте Морофути записано как Моромити — вероятно, ошибка переписчика.
110
Тадаакира — имеется в виду Минамото Тадаакира (893—958); в чине тюдзё был в 934—951 гг.
111
Под росой поэт разумеет себя, под вьюнком — юную девушку. Оку — «пасть» (о росе) в контексте означает «встреча». Миру — «видеть» — зд. означает «обменяться брачными обещаниями». «Лучше бы нашей встречи не было, ведь столь быстротечна жизнь» — так современные комментаторы толкуют смысл этого стихотворения. Первые три строки совпадают с танка в Синтёкусэнвакасю, 13, автором назван Минамото Мунэюки.
40
Принцессу Кацура навещал принц Сикибугё-но мия, а в доме принцессы служившая девушка нашла, что этот принц очень хорош собой, и влюбилась в него, однако он и не знал ничего об этом. И вот как-то любуясь полетом светлячков, он повелел девушке: «Поймай-ка!» Тогда она, поймав светляка, завернула его в рукав своего кадзами, показала принцу и так сказала:
Цуцумэдомо Какурэну моно ва Нацу муси но Ми-ёри амарэру Омохи нарикэру Хоть и завернешь, Но не скроешь, Заметнее, чем тельце Летнего насекомого, Моя любовь [112] .112
В слове омохи — «любовь», «думы о любимой» содержится слово хи — «огонь», «свет» (от светлячка). Стихотворение помещено в Косэнвакасю, 4, с пометой: «Автор неизвестен». Во вступлении к танка говорится: «Кацура-но мико повелела поймать светлячка, и девушка, поймав его в рукав кадзами…».
41
В доме Минамото-дайнагона часто бывала Тосико [113] . Случалось даже, что она устраивалась в покоях и жила там. И вот как-то в скучный день этот дайнагон, Тосико, ее дочь Аяцуко, старшая из детей, как и мать, по характеру весьма примечательная, и еще Ёфуко, жившая в доме дайнагона, обладавшая прекрасным вкусом и тоже очень своеобразная, — собрались все четверо вместе, рассказывали друг-другу множество историй — о непрочности связей мужчин и женщин, о бренности всего мирского говорили, и дайнагон сложил:
113
Тосико была младшей сестрой дайнагона Минамото Киёкагэ.
Так он прочел, и все они, ничего не отвечая, громко зарыдали. До чего же странные это были люди! [115] .
114
Стихотворение помещено в Синтёкусэнсю, 18, под авторством того же Минамото Киёкагэ.
115
Заключительная фраза скорее всего принадлежит автору-составителю, а не переписчику.
42
Монах Эсю [116] как-то лечил одну даму, и начали о них говорить в свете всякое, тогда он сложил:
Сато ва ифу Яма-ни ва савагу Сиракумо-но Сора-ни хаканаки Ми-то я наринаму В селеньях говорят, И в горах шумят. Лучше уж мне, верно, Стать белым облаком, Тающим в небе —таково было его стихотворение.
Еще он послал в дом этой женщине:
116
Монах Эсю — неизвестная личность. Некоторые комментаторы считают, что имеется в виду Нобумаса либо Эхидэ.