Йотунхеймские змеи

В голосе Тора надежды было столько же, сколько солнечного света вокруг… Локи, всем телом привалившийся к груди брата, тяжело дышал и до сих пор не открыл глаза. Он даже встать не сможет, не то что колдовать…

– Могу…

Тор чуть не подскочил от радости.

– Сдохнуть… прямо сейчас…

Это было вовсе не то, на что он рассчитывал…

– Тор… - это прозвучало так жалко, что громовержец поплотнее прижал брата к себе, укрывая от ветра и стараясь согреть своим теплом.

– Я тела… не чувствую… от холода. Идем… куда-нибудь…

Тор осмотрелся по сторонам. Снег уже валил крупными хлопьями, делая тьму какой-то серой. Стало непонятно, где кончаются сугробы и начинается снегопад, где снежинки, а где склоны горы. Последние ориентиры для передвижения пропали окончательно… Он мог идти в любую сторону или стоять на месте - ничего бы не изменилось. Ну не может же все закончиться так!

– Я… не знаю, куда идти. Из-за снегопада ничего не видно.

– Ты знаешь… ты же Великий Тор…

– Эй-эй! Мы так не договаривались, не теряй сознание. Локи!
– Тор прижал к шее брата два пальца, нащупывая пульс. Сердце все так же медленно, но билось.

– Проклятье!

Одинсон резко поднялся с колен, перехватывая брата поудобней.

– Кажется, где-то я видел пещеру или вроде того. Где-то там… Или с другой стороны.

Снегопад шел не так долго, чтобы окончательно замести следы. Да, вот здесь Тор только что проходил. Эти следы проще найти: они более глубокие и частые. Вот тут, возле камня, он провалился и как раз обратил внимание на дыру в скале. Хоть бы там и правда была пещера, а не просто углубление.

Да! Одинсон поспешно вошел под темные своды и замер. Тьма была такой, что хоть глаз выколи. Он не мог двигаться вперед вместе с Локи, нужно было освободить руки.

– Я схожу, разведаю, придется тебе тут полежать.

Оставлять брата наедине с холодом совершенно не хотелось. В то время как собственное тело было лишь радо наконец избавиться от тяжелой ледяной ноши. Тор стащил с себя меховую куртку и положил раненому под голову. По вспотевшей коже тут же побежали стаи мурашек, заставляя волоски подняться дыбом. Подавив дрожь, он вытянул руки перед собой и двинулся вперед, еле переступая и громко шаркая ногами. Пещера оказалась даже глубже, чем он полагал. Узкий проход заворачивал влево и вел в просторное помещение. Тор шел до тех пор, пока его руки не уперлись в противоположную, до странности гладкую, стену. Возможно, были и еще ответвления, но и исследованного участка хватало. Здесь было сухо, на каменном полу не было льда и снега. Хотя теплее тут не стало, и темнота была беспроглядная…

Может, есть что-то полезное на полу: ветки, щепки. Хоть что-нибудь, что можно поджечь… Одинсон принялся еще сильней шаркать ногами по полу, и ближе к выходу нашелся обломок коры, достаточно сухой, чтоб прогореть хотя бы пару минут.

Тор вытащил из кармана штанов муспельхеймский уголек, которым весь поход они разжигали костры, и прижал его к коре. Разогревшееся дерево вспыхнуло на кончике, и тусклый, еле держащийся огонек осветил небольшое пространство. Такое небольшое, что Тор чуть не вышвырнул его от злости. Но сдержался. Он склонился над Локи, стараясь получше рассмотреть раны брата. Одежда на правом боку и плече пропиталась кровью, а сквозь разорванную ткань виднелись глубокие следы от когтей - черные на фоне синей йотунской кожи. Кажется, никаких других травм не было.

Прикрывая трепыхающийся огонек рукой, Тор вернулся в пещеру, чтобы осмотреться. Наткнуться на углубление в стене, выполняющее функцию камина, да еще и с грудой полутрухлявых дров, он не ожидал. В углу валялись изъеденные насекомыми, заплесневевшие шкуры, давно потерявшие свой изначальный вид. Больше Тор не успел ничего разглядеть: кора погасла.

Проклиная йотунов и их барсов, Тор на ощупь вернулся к камину и прижал уголек к одному из поленьев. Сначала во тьме заалел раскаленный огонек, а потом маленькие языки пламени вспыхнули на трухлявом бревне. Огонь жадно лизнул соседнее полено и разгорелся сильнее. Тор секунду раздумывал над тем, кинуть ли ему уголь в костер, чтобы тот горел жарче и продержался дольше, или убрать обратно в карман - вдруг еще пригодится. В итоге решил приберечь.

Сухое дерево хорошо взялось, и ас обернулся, чтобы осмотреть пещеру.

Кроме заплесневелых шкур у противоположной стены нашлась груда сломанных досок. Рассохшиеся и полусгнившие от времени, они валялись вперемешку с покрытой грязью и пылью посудой. Несколько кружек, мятый котелок, сломанная вилка и пара наконечников от арбалетных стрел. Под обломками поблескивало что-то еще, но Тор не стал лезть дальше. Очевидно, это было что-то вроде пограничного охранного пункта, а может быть, асы хранили здесь оружие во время войны с йотунами. Чтобы там ни было, пещеру давно забросили, хотя Тор был уверен, что кто-то был здесь отнюдь не тысячу лет назад.

Он вытянул из угла пыльные шкуры, кое-как отряхнув грязь, и постелил их плесневелой стороной вниз возле самого камина.

Локи оставался без сознания. Наверное, так даже лучше. Тору-то все равно на чем спать, а вот брезгливый брат предпочел бы лечь на пол, чем напрасно пачкаться о такую дрянь.

Схватив мятый котелок, старший Одинсон выскочил наружу из пещеры, чтобы набрать снега и растопить его на огне, а потом промыть и перевязать раны брата. Он не хотел признаваться самому себе, но при свете синяя йотунская кожа с узорами, покрывавшими руки и лицо Локи, выглядела несколько устрашающе. Оттирая снегом замызганную посуду, Тор уверял себя, что это всего лишь морок, под которым спрятался от холода его родной Локи. Но на душе все равно было неприятно.

Холод был везде. Он был вокруг и был внутри, добрался до каждой клеточки тела. Еще немного, и сердце, оплетенное ледяным узором, просто расколется, не в силах перегонять кровь. Это будет конец.

Локи казалось, что его превратили в ледяную глыбу… Руки и ноги не слушались, они вообще перестали ощущаться. Мышцы ломило от боли и холода, в голове гудела снежной метелью пустота… До тех пор, пока сквозь нее не пробился голос Тора. Как всегда, орущий какие-то гадости. На смертном одре Локи не позволит брату оскорблять его безответно!

Он так и не смог открыть глаза, но, кажется, донес до Тора мысль о том, что он непроходимый дуболом. Или не донес.

Это всего лишь сон, бред умирающего мозга, и только. Нет никакого Тора, ему приснилось… Он все еще возле той проруби, в которую провалился, лежит под снежным сугробом.

Под сугробом стало теплее… И даже как-то посветлело. Может, умирать не так уж и плохо, зря он расстраивался…

Вместе с теплом вернулась боль.

– Постарайся не дергаться, хорошо?

Это голос Тора, Локи был уверен. Но если Тор здесь, значит, он не лежит в снежной могиле. Или это просто ветер…

Больно. Кто-то кусает в спину. Змея. Надо прогнать гадюку, она ядовитая.

– Локи… Лежи спокойно, вот так.

Укус, укус, укус. Жало. Локи хочется крикнуть: «Мерзкая тварь!», но изо рта вырывается лишь стон.

– Терпи. Разрешаю не благодарить. В целительском деле мне до мамы далеко.

Тор! Это голос Тора! Подкинул ему в кровать змею в отместку за тот розыгрыш десятилетней давности? Не очень похоже на брата, но может и быть. Бывает же лечение змеями… Локи про это читал и сам пробовал. Никому не понравилось, он тоже не хочет. Да и какие змеи могут водиться в сугробе… Ледяные… Йотунхеймские змеи… Нет… Это ему совсем не нравится, Тор не стал бы так шутить…