You raped my heart

— Всем спасибо, — голос Эвелин Джонсон выводит из забытья. — Все свободны, кроме, само собой, нашей ударной группы. Я расскажу вам план.

Трис выскакивает в коридор быстро. Такое волнение искажает черты ее лица. Конечно, девушка пошла искать Тобиаса. Кристина даже улыбается. Иногда она смотрит на Приор и Итона, наблюдает за ними, за легкими, невесомыми движениями, невидимыми полуулыбками, тихим шепотом. Они ей кажутся такими литыми, спаянными друг с другом, такими верными и отлаженными. Кристине не чужда романтика, но особо романтичной она себя никогда не считала. Увлекающейся, интересующейся парнями, да. И когда она смотрит на свою лучшую подругу и ее молодого человека, то думает о том, что совершеннее них не будет ничего. Простые человеческие желания, естественные стремления и мечты. Она почти завидует. И почему-то вспоминает об Эрике.

Эрик.

В этом человеке сосредоточено все то, что она так ненавидит и так желает. Оксюморон, ее личный камень преткновения. Она определенно сумасшедшая девчонка. Какая-то неправильная и неверная. Может, он просто ее испортил. Но ее тянет к нему. Она уже перестала отрицать и лгать самой себе. Ей хочется, чтобы он снова ее поцеловал, прикоснулся к ее телу, проделал все то, что делал с Тори, в тот самый раз, когда она видела. Эти мысли и желания уже практически перестали пугать и уж совершенно точно удивлять. Ее тянет к нему. И с этим ничего не попишешь.

Но девушка отлично понимает, что Эрик за человек. Какой он лютый и страшный. В ней до сих пор горит обида на его слова. На это самодовольство, звучащее в интонации, на этот невообразимый самоуверенный тон. Словно он знает, что все здесь — его вотчина. Ее аж передергивает. Неправильный человек. И она совсем не знает, как избавиться от этого затравленного под ее кожу чувства, от этой острой нужды. Позволить ему себя трахнуть? Она же не шлюха. Совсем. Да и к чему лукавить? Он трогает в ней много больше, чем просто плоть. Он — это где-то глубоко, под самым горлом. И так просто не избавиться, не стереть простым ластиком. Кристине хочется опустить голову вниз и заскулить. Она устала. Она так устала. Спасибо, что хоть он ее игнорирует. Так проще жить и думать. Хотя девушка уверена, что затишье лишь временное, потом судьба, провидение или рок снова столкнут их. И тогда… Тогда она может сдаться.

— Эй, Кристина!

Она так уходит в свои мысли, что не сразу замечает, как ее окликает знакомый голос. Девушка разворачивается на месте и с удивлением обнаруживает позади себя Тори Ву.

— Тори?

— Я, я, — кивает та. — Пойдем на улицу. У меня есть к тебе разговор. И я хочу покурить. – И, не дожидаясь ответа, Ву направляется к лестнице, ведущей на нижний этаж.

Кристина пялится ей в след, но потом все же решает последовать за женщиной. На нижних этажах все еще свалены грудами камни и зияют дыры в стенах, но здание определенно приобретает жилой вид, почти привычный. Каменная крошка хрустит под ногами, и девушка старается ступать на чистую поверхность. Тори идет, сунув руки в карманы, ловко петляет меж гряд камней, и ее длинные иссиня-черные волосы подпрыгивают при каждом шаге.

Ву красивая. Необычной экзотической красотой. Этот миндалевидный разрез глаз, это изящество рук, эта стройная фигура. Странно, что она позволяет Эрику так пользоваться собой. А может между ними и нечто большее. При этих мыслях в груди колет, и Кристина морщится. Не та реакция. Совсем.

Они выходят на воздух, и Тори тут же поворачивает налево. Она прислоняется спиной к стене, достает сигарету, прикуривает, а потом выпускает дым и смотрит в небо, уже подергивающееся цветом сумерек.

— Хочешь? — и протягивает тонкую белую палочку с карминовым огоньком на кончике. Кристина лишь мотает головой. — Ну как хочешь, — и снова затяжка. — Меня Эрик приучил курить. Дурно это.

Девушка молчит, выжидает, но Ву лишь смолит и ничего не говорит.

— Зачем ты меня позвала?

Чуть жует фильтр зубами, трется лопатками о стену, а потом переводит взгляд на Кристину, рассматривает ее несколько ленно и снова обращает глаза к небу, где начинают прорезаться тонкие, практически бесцветные очертания звезд.

— Я хотела с тобой поговорить.

— О чем?

— Об Эрике.

Кристина хмурится и чуть распахивает глаза. Ясности для нее нет.

— Да, да, о нем. Просто понимаешь, — Тори пытается удобнее прислониться к шершавой стене, переступает с ноги на ногу, — он мне не чужой. И я вижу, что происходит.

— Что? — да с такой тупой интонацией, как сущая идиотка.

— Ты ему небезразлична. Он тебе небезразличен.

— С чего ты взяла?

Тори ухмыляется, смотрит на девушку, и взгляд ее стелет бесенячим огоньком.

— У меня есть глаза, Кристина, — снова затяжка, а потом добавляет: — он перестал со мной спать. Вообще.

— Правда? — слово слетает с губ быстрее, чем девушка понимает. Она прикусывает себе язык, да поздно уже. Сказанного не воротишь.

— Ну я же говорю, — усмехается Ву. — Так вот, Кристина, он не такой отвратительный, как все думают. Я его знаю. Не так, чтобы шибко хорошо, но знаю. Хорошо его всегда знал лишь Макс. Но что Макс? Макс сейчас по другую сторону. Ему нужен кто-то, — она поднимает на девушку глаза, — кто-то важный. Действительно нужен, пусть он сам так не считает. Я думаю, что ему нужна ты.

Кристина открывает рот, желая возразить, но Тори не дает ей сказать.

— Я не навязываю. Лишь советую. Подумай об этом.

Женщина тушит сигарету пальцами, кидает бычок под ноги и давит его носком ботинка.

— Зачем ты мне все это говоришь?

Тори Ву жмет плечами. Кристина стоит и позволяет ветру пускать мурашки по ее коже. Она смущена, запутана, ошарашена и удивлена. Тори повела себя так неожиданно, почти непредсказуемо. Должна ведь быть ревность, должна расти и множиться ненависть, но вместо этого они делятся секретами, приоткрывают завесы душ друг друга. Кристине все еще не верится в происходящее.

— Я за него переживаю.

— Я не о том, — Кристина заправляет короткую прядь волос за ухо и кидает взгляд в сторону, — мы ведь как бы… — она запинается, думая, стоит ли это говорить, — мы ведь соперницы.

Тори молчит, просто смотрит, а потом начинает смеяться. Красиво, чисто. Плечи ее вздрагивают, глаза улыбаются, а ветер ерошит длинные волосы, взметая их вверх. Ву лишь чуть качает головой и все не может прекратить смеяться

— Нет, Кристина, мы — не соперницы. И никогда ими не были. Эрик мне друг. Просто с друзьями иногда спят. К тому же, — она выдерживает загадочную паузу, — у меня есть мужчина, который мне нравится. — И снова улыбается, а потом уходит, оставляя Кристину в полной растерянности.

Девушка стоит и смотрит на закрывшуюся за Ву дверь. Ей странно и непонятно от этого разговора. И она не знает, что думать. Может, стоит дать Эрику шанс? Она сама уже поняла, что он не такой монстр, каким желает казаться. В нем есть боль, есть ярость и гнев, но все это не приходит просто так. С этим не рождаются. Это взращивают с течением жизни, приносят как гниль, отравляют. Эрик опасен. И она это знает. Но Ву волнуется о нем. Кристина моргает. Ей кажется диким, что о нем вообще можно волноваться. Но Тори действительно желает ему лишь добра. И это добро она видит в ней, в Кристине. А ей почему-то не страшно. Нет. Снова тянет, ударяет под ребра. И девушка разворачивается на пятках.

Наверное, идти к нему сейчас глупо. Это порыв. Это эмоции. Это Тори Ву. Но, тем не менее, Кристина взбегает по ступеням, проносится мимо комнат и снова выше, огибая угол и останавливаясь перед знакомой дверью. Она даже не стучит. Просто дергает на себя. И совершенно не знает, что сейчас скажет, как будет защищаться от его колких слов и язвительных оскорблений, от холодного взгляда, как будет не вспоминать о том, что несколько дней назад сидела на этой кровати и млела от его ласк. Да, она совершает дурость. Но дверь скрипит, распахивается, и глазам девушки предстает совершенно пустая комната.