Югана

Спал Ургек этой ночью на вышке, чердаке, укрывшись старой оленьей дохой, на матрасе, набитом свежим белым мхом. Перед выходом на охоту мужчине положено спать подальше от родственников, в уединенном месте, чтобы сон его был крепким и бодрым. А еще перед сном нельзя наедаться жирного мяса. Лучше всего – перед тем как лечь спать – поесть оленьего языка или вяленой лосятины, потом выпить стакан молока с черствым хлебом или сухарями. Так учит Югана.

Обычаи медвежьей охоты у эвенков племени Кедра очень резко отличаются от обычаев хантов, манси, ненцев. Далеко не нужно ходить за примером, можно сегодня убедиться, когда пойдет в тайгу Ургек. А пока Ургек позавтракал ураком, сушеной рыбой, и слегка присоленной сырой икрой.

Сходил Ургек в амбар, где хранилось охотничье снаряжение, взял свой лук и пальму. Одет он легко, по-летнему: коричневые брюки тонкого брезента и такая же куртка; на ногах легкие кожаные чирки на мягкой подошве. Застегнул на поясе Ургек широкий ремень, на котором висели колчан со стрелами и охотничий нож с ребристой рукояткой из оленьего рога.

Югана закурила трубку. Когда подошел к ней Ургек, она сказала:

– Молодой вождь и Югана будут говорить в Тюр-Тёсе, Священном Круге.

– Хорошо, Югана. Я сделаю Тюр-Тёс, – ответил Ургек, когда они сошли на берег, подальше от посторонних глаз.

Стальным острием пальмы Ургек очертил вокруг себя и Юганы большой круг, потом они сели на землю, в центре Тюр-Тёса. Все злые духи очень боятся меди, бронзы и железа. Круг, очерченный на земле стальной пальмой, становится священным кругом, равным символу солнца, луны. В этом круге можно говорить обо всем с уверенностью, что ни один каверзный посланник Духа Болот не осмелится приблизиться к заговоренному месту, никогда не услышит то, о чем говорят там люди.

Сейчас Югана никаких наказов, пояснений не станет давать Ургеку. Это потому, что она всех молодых вождей уже испытала на мужество, выносливость и проверила на всех видах охоты, в основном на крупного зверя. Просто сейчас хочется эвенкийке немного послушать, как Ургек думает брать медведя по чернотропу.

– Я все продумал, Югана. Сначала я посмотрю: приходил ли медведь ночью или вечером на место убоя коровы с теленком. Если приходил, то, значит, сегодня он злой и голодный. Может где-то лежать, а может и бродить, сердито рычать на все подозрительные валежины, пни. Я попробую взять его свежий след. Дам несколько кругов по спирали вокруг убойного места. Если найду свежий след, то сяду и буду мычать голосом теленка, который потерял мать. Медведь придет ко мне сам. Стрелой убивать я его не буду, а лишь раню выстрелом в шею, в лет должна попасть стрела. Парализованный медведь осядет на брюхо, и тут я его «усыплю» пальмой, ударом под лопатку.

– Хо, молодой вождь Ургек хорошо знает охоту на медведя! – порадовалась Югана.

Эвенкийка понимала, что человек, идущий на промысел в тайгу, планирует, где он должен встретиться со зверем, как и в какое место надо прицеливаться, чтоб выстрел был верным, убойным. Промысловик обдумывает также непредвиденные случаи – как добыть раненого зверя или преследовать его. Только редко бывает так, чтобы во время охоты обдуманный план осуществился. Югана хорошо все это понимала.

– Вот и все. Пойду я, Югана… – сказал Ургек и, поднявшись, начал потуже подтягивать тетиву лука.

– Охота сама научит следопыта, – сделала свое заключение Югана на эвенкийском языке. Это означало, что она нисколько не сомневается в том, что добрые духи, с которыми вчера разговаривала, помогут Ургеку и научат, как ему поступить на охотничьей тропе в трудный момент.

Ушел Ургек. Никто его не провожал, никто с ним не прощался и не желал, как принято у русских промысловиков, ни пуха ни пера.

У дома тесали новые весла Орлан, Карыш и Таян. Делали они их из колотых черемуховых плах. В прошлый раз ставили ребята фитили на щук по отмелям травянистым, и приходилось им толкаться веслами, как шестами, покололи лопасти легких ветловых весел. Руки молодые да крепкие, долго ли новые весла смастерить.

Подошла Югана, села на завалинку, закурив трубку, сказала ребятам:

– Надо котлы мыть. Бочки кедровые надо кипятком вымочить, отпарить, чтобы соленой капустой не пахли. Можно в бочки накидать угли березовые и осиновые, золой-щелоком можно полоскать. Скоро молодой вождь Ургек добудет много мяса. Куда ложить мясо, сало? Посуду большую надо…

То, о чем говорила Югана, тоже относится к обычаю. Считается, что когда после ухода промысловика начинают готовить посуду для мяса, то это подбадривает духов, хозяев тайги, которые ждут долю, пай от добытого охотником зверя. И в таком случае духи более активно начинают помогать промысловику. Вот поэтому Югана говорила сейчас все это с уверенностью, просто и обыденно, как будто шестнадцатилетний мальчишка пошел за деревню поймать домашнего кролика, а не промышлять медведя.

4

В то время когда кто-то из близких или родственников ушел в тайгу на промысел, оставшиеся на стойбище обязаны соблюдать определенные правила: нельзя веселиться, плясать и большим грехом в это время считается громко смеяться и особенно ругаться, ссориться. Несоблюдение такого обычая могло сильно повредить охотнику на промысловой тропе.

По обычаю эвенков племени Кедра, считалось очень полезным в это время сидеть у костра, если ты не занят работой, и приносить жертву огню. Тут опять необходимо знать: какую жертву можно давать богу огня Тугэту. Огонь – это великий древний посредник между человеком и богами, духами земли и неба. Можно давать на еду духам – богам урмана – только мясо и жир зверей, птиц тайги. Большим грехом и надругательством считается, если дать богу огня Тугэту мясо или сало свиньи, лошади, овцы.

С первобытных времен тянется нить поверья о том, что вечерами все главные божества, духи тайги, очень любят слушать сказки. У эвенков племени Кедра и других племен Сибири всегда на промысел в тайгу или на рыбалку брали с собой стариков или старух-сказительниц. И зачастую значительно больший, чем остальным, пай добычи, пушнины или мяса, давали сказителю или сказительнице. Считалось: удачную охоту духи тайги дали за красивую, интересную сказку, песню или былину.

Когда у вечернего костра эвенкийский олонхосут, сказитель, начинал свое олонхо, героическую былину, то это означало, что слушают где-то рядом, около стойбища или временной стоянки, добрые духи тайги, рек, озер, и все эти духи, так же как и люди, с интересом воспринимают сказки и легенды. Но еще больше любят добрые духи слушать игру на дудке, которая делалась обычно из бересты или рога. С почтением относились духи и к другим музыкальным инструментам, нравилось им послушать, когда кто-то играл на деревянной бандуре с волосяными или жильными струнами. Обо всем этом не раз рассказывала Югана своим воспитанникам.

– Три молодых охотника промышляли белку в урмане около озера Вас-Эмтор. На берегу сидели они у костра, рядом со своим чумом, – начала рассказывать Югана легенду на эвенкийском языке, после того как покурила трубку.

Карыш, Орлан и Таян сидели рядом с Юганой на берегу, около небольшого костра. В огне горели стружки и сухой плавник, подобранный под яром у старого приплеска. Ребята только что на этом костре коптили лопасти новых весел жирным, смолистым дымом от бересты. Делалось это для крепости и чтобы воду не впитывали новые весла. Как и обычно, Югана внимательно, но ненавязчиво наблюдала за ребятами и их работой. Не упускала она случая похвалить мальчишек за смекалку и мастерство. Весла действительно парни сделали очень красивыми: с резными муличками, навершием, ребрами жесткости, «прожилинами» и конец каждой лопасти весла выгнут наподобие носка широкой промысловой лыжины.

Сейчас время отдыха. Про Ургека никто не вспоминает, словом не обмолвится, и мысленно даже стараются не думать о нем. Тревожные думы, заботы и вздохи об ушедшем охотнике могут сильно повредить промысловику в добыче крупного зверя.

– Было маленько темно. Охотники отдыхали у огня, после ужина. Они были сыты, вкусно поели жирной еды из оленьего мяса, – продолжала рассказывать Югана. Она держала в руке черемуховую палочку, служащую специально для помешивания огня, смотрела на языки пламени. Пожирал огонь стружки, сколы, щепки – остатки при обработке весел. – Один парень вырезал из сухого дягиля дудку, лег на спину и начал играть, а сам смотрел в небо, на звезды. Песня была нежная и красивая – в ней говорилось о жизни небесных женщин, которые блаженствовали в серебряных чумах на луне. Даже щуки и окуни высовывали головы из воды, чтобы послушать игру на дудке. Второй молодой охотник смастерил кедровое корытце, балалайку, натянул один ряд из волосяных струн, другой – из спинных сухожилий лося. И под звонкие струны начал петь олонхо. Третий, их товарищ, был молодой вождь, ученик великого шамана Шолейула, и умел видеть в темноте, слышать в воде язык рыб. Его звали Кый. Он ничего не делал у костра, а лишь слушал песню и музыку своих товарищей. И вдруг Кый увидел, как к их костру подошли две молодые девушки, дочери Духа Тайги. Девушки были очень красивые и совсем голые. Дочерей Духа Тайги мог видеть один Кый. Его товарищи ничего не видели и не знали. Они все так же пели и играли, каждый – на своем музыкальном инструменте. Кый снял с себя замшевую рубаху и отдал девушке, которая была поближе к нему. Вторая посмотрела на Кыя и попросила: