Югана

Много и долго разговаривала Югана с солнцем: просила, советовалась о разном. Приглашала также эвенкийка к себе на берег реки души древних шаманов, просила их навещать Улангай в образе мудрых птиц: гагары, лебедя, орла. Все обожествленные великие и малые духи, а также и небесные светила дали согласие Югане в том, что они рады видеть молодого вождя Ургека могучим шаманом земного племени.

Немножко устала Югана. Она села на днище перевернутого обласа. Теперь можно отдохнуть эвенкийке, можно подумать. Куда, по какой тропе откочевали мысли Юганы?.. Лет шесть назад четыре брата, воспитанники Юганы, шустрые и подвижные мальчуганы, играли в войну. Поделились они на два равных «войска»: племя Кедра представляли Орлан и Таян, племя Соч-Игов -Ургек и Карыш. Война шла до победного конца, вот тут под яром, на чистовине песчаного мыса.

Палки-копья мелькали, тугими бубнами гремели щиты, склеенные из листов проваренной бересты. Деревянные мечи, не вытерпев, разлетались на щепки. Перемирие наступило только после того, как кто-то из соседей прибежал и сказал Тане, что там, под яром, ребятишки до смерти убивают один другого. После жаркой битвы сидели братья в доме Юганы: расцарапаны руки, синяки на лицах, спинах и ногах… Югана была за доктора: делала юным «воинам» перевязку окровавленных рук, ног и смазывала ссадины медвежьим салом. И вот тогда-то Андрей Шаманов предложил, а точнее сказать, выдумал любопытную игру, конечно, с умыслом.

– Ребята, – сказал он, – все эти ваши игры в войну давно устарели. Наступил космический век. И должны быть у вас игры тоже космические.

Вот с тех пор и пошла у ребят игра по новому руслу. Четверка братьев обычно делилась на два лагеря – люди Марса и люди Созвездия Лося. И вместо земных мечей, копий, щитов и кольчуг имели «юные мужчины» космическое оружие и одежду. Люди одной планеты прилетали в гости к своим инопланетянам, вели разговоры, споры. И конечно, делили созвездия и планеты меж собой, по звездным картам, выписанным на берестяных листах, проводили космические границы – кому и куда запрещалось летать.

Не мог тогда предвидеть Андрей Шаманов, куда заведет ребят эта игра, какую мечту породит она в юных душах. Решили стать космонавтами после окончания школы Ургек, Таян, Карыш. Уже в будущем году они мечтают поступить в военное авиаучилище, а затем уже в отряд космонавтов. Орлан остается преданным земле – быть ему вождем племени Кедра.

Как же воспринимала Югана этот далекий, непонятный мир, именуемый космосом? Эвенкийка с большим вниманием слушала ребят, когда те читали, учили астрономию. Она расспрашивала братьев о том, как устроены космические корабли, что там люди пьют, едят, о чем разговаривают, думают.

Однажды Югану ошеломило открытие, сделанное ею. Андрей Шаманов включил магнитофон: «Земля! Я – Кедр!» Это был голос Юрия Гагарина. Югана и раньше знала, кто такой Гагарин, когда и сколько он пробыл в «верхнем мире». Но не слышала она голос первого космонавта планеты и не знала, какое позывное имя избрал для себя Юрий Гагарин.

– Он сказал: «Я – Кедр!» – проговорила тихо Югана и, скрестив руки на груди, попросила Андрея: – Мотай говорящую ленточку обратно. Югана еще послушает!

И слушала эвенкийка этот бодрый, жизнерадостный голос много раз. А когда Андрей Шаманов выключил магнитофон, Югана доверчиво и тихо сказала:

– Он наш человек! Юра Гагарин великий вождь племени Кедра!

И стала Югана вспоминать: кто из сородичей и когда мог уехать в далекие земли и унести имя священной Гагары, которое где-то там, на чужбине, стало фамилией – Гагарин.

Если бы не этот случай и не Гагарин, возвестивший начало новой эры, то не было бы и посвящения Ургека в шаманы. Раз Ургек уйдет в кочевье по «небесному урману», то он должен там встретиться с людьми «верхнего мира», и, конечно, они в первую очередь спросят Ургека, кто он и с кем пришел. Ургек должен ответить: «Я – великий белый шаман племени Кедра». Ведь только белый шаман, считалось раньше, может уходить в «верхний мир», общаться с духами и душами, ушедшими от земных людей. Все это и заставило Югану как можно скорее произвести будущего летчика-космонавта в белые шаманы племени Кедра, присвоить ему титул, равный любому духу-богу.

На окраине Улангая, на прибрежной поляне, которую окружают высокоствольные кедры, разгорался костер, разживленный от чистого огня, добытого Ургеком трением, с помощью лучка. Рядом, на земле, сидела Югана и около нее братья-близнецы.

Ургек грел у костра кожу шаманского бубна: туже барабанная перепона – громче звук. Сегодня впервые Ургек нарядился в шаманский костюм. На плечах – куртка, сшитая из ровдуги, оленьей замши. Вдоль подола понашиты сыромятные ремешки-хвостики. На левом борту куртки – нагрудник ярко-алого сукна – тусулук. На груди закреплены две медные пластины с изображением рогов оленя. И тут же, на. груди, на костяной пластинке изображение птиц: гагары, стерха, лебедя, чайки и орлана.

У людей племени Кедра, как и у других северных народностей, шаманы всегда подразделялись на черных и белых. Белый шаман считался более могучим, так как имел своими покровителями духов неба; кочевые звезды и созвездия Вселенной были вехами в предсказаниях о земной жизни. Черный шаман считался земным.

Пришел на обряд посвящения Михаил Гаврилович. Он налил из туеска в берестяные кружки медовый квас, по крепости равный городскому пиву. Что делать, если молодому шаману нельзя пить паргу-сому, настой из гриба мухомора.

Югана не однажды показывала и рассказывала ребятам, как нужно камлать, шаманить, заклинать болезни, совершать другие обряды. А поэтому эвенкийка без всяких вступлений сказала Ургеку:

– Молодой вождь Ургек пусть сам посвящается в великие белые шаманы, – это означало, что нет никаких шаблонов в обряде посвящения в шаманы. А есть всего лишь древняя «форма», которую каждое новое поколение понимает и поясняет по-своему, по-современному.

Ургек понимал хорошо Югану: сейчас он должен как артист перевоплотиться в образ первобытного человека кочевого таежного племени и говорить то, о чем бы мог думать человек, одухотворяющий весь окружающий его мир урманов.

Но обряд посвящения был нарушен. Делая два круга около костра, Ургек бил медвежьей лапой в тугую кожу бубна, и вырывавшиеся звуки: бум-тум-бу-бу – гулко разносились по ближнему кедровому лесу.

– Югана, – сказал Ургек, сев рядом с эвенкийкой, вблизи костра, – поверь мне на слово: я все знаю и понимаю… Если там, на другой планете, мне придется встретиться с живыми существами, подобными землянам-людям, то я не подведу тебя. Все исполнить постараюсь по земным законам племени Кедра…

– Хо-хо, Югана знает: Ургек – великий белый шаман! – Это означало, что Югана хорошо понимает: трудно камлать-шаманить, когда нет для этого настроения. Камлать – это то же самое, что петь песню души, играть гимн веры и любви. А для всего этого нужны зрители, болельщики, от которых бы черпалось вдохновение. Нет нынче зрителей. А потом ведь еще мог Ургек стесняться Михаила Гавриловича, который все это время сидел молча и, ухмыляясь, посматривал на молодого вождя.

– Да-да, Югана, я тоже признаю Ургека великим белым шаманом! – сказал дед Чарымов и, разлив квас по берестяным кружкам, произнес здравицу: – Отныне и во веки веков слава тебе, мудрый жрец и вождь эвенкийского племени Кедра! Пусть мудрость твоя будет бессмертной не только на земле, но и там, в небесах, у живых бедолаг лунного царства или марсианского…

– Югана, расскажи нам, – попросил Орлан, – почему нужно камлать именно у костра и непременно бить в бубен? Зачем на шаманском костюме нашиты шаркунцы, побрякушки-гремушки разные.