Югана

– Да, Танюша, ты ведь в самом деле выписала нам чек из золотой меди! – восхищенно сказал Леонид Викторович, перекидывая в руках увесистую десятикопеечную монету.

– Вроде нет больше, – сказал Григорий, когда они с Андреем уложили в берестяной тазик все находки.

– Слушай-ка, Таня, а ты обманула нас… Чек обещала выписать на пятьдесят рублей, а тут всего лишь двадцать семь рублей, – наигранно, недовольным как бы голосом, проговорил Андрей Шаманов.

– Ага, значит, я обманула вас? Решили женщину обвинить в присвоении государственной казны… Ну, я вам покажу!

– О прекрасная и великая княжна городища Вач-Вас! Все сокровища кволи-газаров положим к вашим ногам, смени гнев на милость, – еле сдерживая смех, взмолился Андрей Шаманов.

– Молитесь богу за то, что у меня сердце ранимо ласковыми словами, прощаю вас. И даю вам в руки древний метательный нож!..

Как-то растерянно, словно очнувшись ото сна, взял Леонид Викторович из рук Тани метательный нож и, посмотрев на нее благодарным взглядом, сказал:

– Вот это да! Значит, решила «убить» метательным ножом! Такому ножу цены нет. Белое железо! Для археологии это новость и неожиданность…

– Да что ты, Леонид Викторович, – удивилась Таня, – какая тут новость для археологии? Далеко за примером ходить не надо: Югана замучила моих ребятишек. Десять лет уже, изо дня в день, заставляет ежедневно метать вот такие ножи. Андрей своими руками переделал этих ножей больше двух десятков.

– Деньги медные могли попасть в виде жертвы. Хотя нет. Скорее всего на этом месте был какой-то временный лабаз, – думал вслух Андрей Шаманов.

– Может быть, так оно и было. Через Вач-Вас шла Соляная Тропа, и, возможно, здесь была торговая точка, заимка или поселок, – сказал Леонид Викторович, – а вот крица меди какую ценность имела?

– По цвету, а она имеет яркий оттенок спелого шиповника, можно сказать, что крица – золотой меди, как и вот эти десятикопеечные монеты, – сделал вывод Андрей Шаманов.

– Золотой медью я в свое время интересовался, – задумчиво проговорил Леонид Викторович и, облокотившись на стол, посмотрел выжидательно на Григория Тарханова.

– В золотой меди ничего не смыслю, – покачав головой, сказал следователь.

– Ну вот хотя бы возьмем эти десять копеек. «Сибирская монета» – так называлась медная монета в полушку, деньгу, копейку и две, пять и десять копеек, чеканившаяся на основании указа от пятого декабря тысяча семьсот шестьдесят третьего года исключительно для обращения в Сибири. Чеканка велась на Сузунском монетном дворе. Выплавка «денежной» меди производилась только из колыванских руд, так как колыванская руда содержала на пуд добываемой меди до полутора золотников золота и около тридцати двух золотников серебра. Монета имеет на лицевой стороне вензель императрицы Екатерины Второй. Вот эти деньги лежат перед нами на столе. А что касается крицы меди, найденной Таней вместе с монетами, то, скорее всего, она везлась какому-то фальшивомонетчику…

– Вот подвалила работа Григорию – поймать древнего фальшивомонетчика и оформить на него уголовное дело… – пошутила Таня и, убрав со стола чайник, села на лавку, взяла в руки метательный нож. – Древние кузнецы знали толк – такое белое железо!

– Ты права, Таня. Это редкость. В свое время у меня была написана статья. Мне ее вернули, касался я в этой статье «белых топоров», которые часто упоминаются в легендах у среднеобских югров. Еще и поныне можно слышать от юганских аборигенов о топоре из белого железа. А когда спросишь: кто, где именно видел, дайте этот топор в руки, – тю-тю-ю, нет вещественного доказательства. И однажды на Самусском могильнике я поднял кусочек белого железа величиной с ноготь. Откуда этот осколок? Загадка. Отдал на экспертизу…

– Результаты экспертизы скажешь позднее, Леонид Викторович, – попросил Андрей Шаманов. – А пока послушай меня. Рецептура получения белого железа была записана руническими письменами у одного из кузнецов кволи-газаров. И вот этот метательный нож, возможно, изготовлен кем-то из мастеров этого племени. Именно от них уже распространился секрет белого железа. Метательный нож назывался «трумбаш». Он считался не только парадным оружием, но и был оружием ближнего боя. При сражении с врагом сохранялся до последнего, критического мгновения и пускался в дело в исключительных случаях, когда копья разбросаны, запас стрел кончился. Каждый воин югов имел три или шесть метательных ножей, и крепились они в специальных ножнах около рукоятки щита. Оружие это довольно грозное. С пятнадцати или двадцати метров нож прошивал человека, что копье.

– В это можно поверить, Леонид Викторович, – сказала Таня и невольно рассмеялась. – Насмотрелась я на своих четырех рыцарей. Подвесит Югана к перекладине мешок с песком и приказывает ребятишкам на расстоянии пятнадцати метров перерубить метательным ножом веревку. Летели мимо ножи. И только на шестом году таких тренировок начал падать на землю мешок.

– Метательный нож – оружие смелых, – перебив рассказ Тани, начал говорить Андрей Шаманов. – Раньше метательные ножи ценились очень высоко: они были не только красивы по художественному исполнению, но и процесс получения металла для ножей был сложен, трудоемок. В «рунах» именуется такой сплав «твердое серебро». Состоит он из серебра, железа, кобальта и никеля. Такой сплав обладает интересным свойством – закаливается как сталь при быстром охлаждении.

– Андрей, удивляюсь твоим познаниям: кто ты – художник или ученый-археолог, этнограф? Да знаешь ли ты, что именно такой сплав был в том кусочке, который поднял я на Самусском могильнике! Пришло время, когда можно поднять старую рукопись научной статьи и аукнуть во весь голос! – обрадованно произнес Леонид Викторович.

– Все правильно, – сказала Таня, – четыре или пять тысячелетий назад жили на этом месте люди не глупее нас.

Таня положила в новый глинобитный дымокурник водянистого мха с примесью гнилушек. Дым заклубился под шатровой крышей. Пискливое облако комаров отхлынуло с кухонной половины, отлетело на ветреную сторону берега.

Глава двадцать третья

1

Почему сибирский абориген с незапамятных времен считает кедр одушевленным, обожествленным? Одна из причин в том, что кедр – основной кормилец всей живности тайги. Но обожествлены также и другие деревья древних урманов. А главное почитание человеком деревьев заключено в том, что из дерева можно добыть огонь сверлением, трением. Отсюда рождается мысль, что искра чистого, священного огня дремлет в некоторых породах деревьев и трением лишь пробуждается к жизни, рождению.

В эвенкийских легендах племени Кедра рассказывается о том, что огонь вырастает в деревьях. Расти он начинает с того самого часа, как семя пустит корень. Невидимый огонь живет в дереве, как кровь в жилах человека. А раз есть в деревьях огонь, то, значит, есть и душа. Человек может разговаривать с любым деревом, как с другом: просить урожай ореха у кедра, а у березы женщины просят дать им плодовитость, дать исцеление больным. Ведь березовые почки, листья, сок, деготь считаются с далекой древности добрым лекарством от многих болезней, а чага – березовый гриб – служила и служит человеку заменителем целебного чая.

Аборигены урманных лесов могут не только умолять, просить священные души деревьев, но еще могут душам этих деревьев приказывать и даже казнить их. Если, скажем, сразу после ледохода прийти к Кедру-Богу, до первого весеннего грома, и, ударив его пальмой по стволу, сказать: «Бью тебя рогатиной – бей меня шишками кедровыми», то это уже значит, дан заказ на богатый урожай кедрового ореха будущего года. А если просьба таежного человека не выполнена, то снова приходят к Кедру-Богу обычно после первого весеннего грома. Вокруг обожествленного кедра собираются соплеменники. Шаман подходит к Кедру-Богу, замахивается топором, как бы готовясь срубить дерево. Кто-то должен перехватить руку шамана с топором и сказать: «Не руби Кедра-Бога. Он прикажет урману родить богатый урожай кедрового ореха». Поневоле тут придется Кедру-Богу заставить плодоносить все кедровые урманы юганской земли.