За гранью мира. Купол

— Что мертво, то мертво, сар, — голос Арана был полон сочувствия, — и оно не может дать жизнь другому мертвому. Пора отпустить ее так, как она уже отпустила нас всех.

Аран поднял руку и коснулся пальцами своего виска. Чуть сдвинул пряди темных волос, скорее нервно, чем в жесте успокоения, и я наконец увидела то, что было скрыто от меня ранее: брачный орнамент. Яркий узор потускнел, потеряв свои краски и практически не выделяясь змейками шрама.

Алем дернулся как от удара, охнул, ноги правителя дрогнули, и он начал оседать на пол, чуть заваливаясь набок. Мы с Араном, не сговариваясь, рванули вперед, стараясь его подхватить и не позволить упасть.

— Сар! Сар Алем, держитесь! Сейчас я позову кого-нибудь! — Аран крепко сжал плечо правителя, одновременно удерживая того прислоненным к стене, и прикрыл глаза.

Я присела с другой стороны, осторожно касаясь лица мужчины.

— Сар Алем, вы слышите меня, что с вами? — Его веки дрогнули, и он приоткрыл их, смотря на меня, но будто не видя.

Даже в темноте я отчетливо видела, насколько побледнела его кожа, а губы приобрели мертвенно-синий цвет.

— Девочка моя, доченька… — чуть слышно прошептал он и снова закрыл глаза.

— Старый пройдоха! — неожиданно зло рыкнул Аран. — Какого низшего ты тут устроил? Решил по-быстрому пристроить меня на свое место?! Ничего у тебя не выйдет!

— Не будь таким жестоким, мальчик мой. — Голос правителя прозвучал неожиданно твердо.

— Я?! — Аран схватил меня за руку и потянул вверх, заставляя подняться. — Ну знаете! Это уже просто!.. Это выходит за все рамки!

— Да что, к низшим, тут происходит?! — на этот раз не выдержала я.

— Ничего особенного, Тари, ты имеешь возможность наблюдать, как правитель Ассура симулирует…

— Что? — я неверяще уставилась на пожилого мужчину, потом перевела взгляд на Арана. — Ты… ты сказал, что сар Алем хочет пристроить тебя на свое место? Что это значит? И твоя… твой…

Я нервно облизала губы и протянула руку к его лицу, отодвигая в сторону прядь темных волос. Он был там — поблекший брачный орнамент. Безжизненная печать вдовства.

Я дернулась, когда пальцами коснулась кожи и попыталась отдернуть руку, но Аран не позволил. Быстрым движением он обхватил мою ладонь и только сильнее прижал ее к своему виску.

— Я свободен, Тари. Теперь я свободен навсегда.

— Это грубо, мальчик мой! — послышалось недовольное со стороны правителя.

Он уже поднялся на ноги, опираясь о стену, и теперь выглядел лучше. Бледность сошла с его лица, губы порозовели. Только скулы мужчины были ярко-красными, по лицу стекали капли пота, а голос дрожал.

— Вы обещали мне свободу. В выборе собственного будущего и того, как я его проведу!

— Ты уже сделал когда-то выбор, — со вздохом произнес правитель.

— И заплатил за него сполна! Я сделал все, что мог!

— Я понимаю, но…

— Сары! Прекратите уже! — не выдержала и зло прорычала.

Я сумела вырвать руку из пальцев Мэхора и теперь спрятала ладони под мышками, предварительно скрестив руки на груди.

— Если вы не желаете посвящать меня в происходящее, то позвольте уйти! Тем более что наш мир вот-вот рухнет под гнетом чудовищного и явно сошедшего с ума существа, а вы только и можете, что перекидываться непонятными комментариями и пустыми взаимными упреками!

Я даже хмыкнула, неожиданно поняв, почему Аран вел себя довольно свободно с этим человеком. Секунду назад и я хотела послать его к Низшим и уйти.

— Думаю, этот разговор не для столь странного места, сари. — Из-за угла выглянул Мо.

Молодой человек улыбнулся мне открытой мальчишеской улыбкой, затем кивнул правителю и с обожанием уставился на Арана.

— Мо! — прорычал его шеф. — Ты! Ты давно уже тут?!

— Ну что вы, сар Мэхор! Я вот только что… — он тряхнул головой, указывая, откуда тут появился. — …пришел. И я все же предлагаю всем переместиться в более подходящее место. Негоже правителям Ассура в коридоре разговоры разговаривать.

Аран зарычал от досады и с силой сжал кулаки, а потом развернулся ко мне, склонился и, опустив одну руку на затылок, впился в мои губы своими. Действовал он столь яростно и быстро, что я лишь успела отметить одно его действие за другим, но вот отреагировать хоть сколько-нибудь просто не захотела. Мне уже было все равно, что происходит вокруг и как мы выглядим со стороны. Сейчас я даже не думала о том, что всего несколько дней назад он был женатым мужчиной, чужим, не моим. Что когда-то предал меня, использовал лишь для того, чтобы досадить брату.

— Ну хватит! — возмутился правитель Ассура. — Совести у вас нет! Аран!..

Но Мэхор даже не шелохнулся, продолжая яростно вжимать меня в свое тело, обняв второй рукой за талию, и только промычал что-то прямо в рот.

— Пожалуй, сар, нам пора… кхм… с вами… — закашлявшись от смущения, протянул Мо.

Кажется, правитель что-то ответил ему недовольное, но я уже не слышала его слов за шумом крови в ушах.

Когда Аран смог от меня оторваться, то, тяжело дыша, прошептал:

— В тот самый первый день, когда я увидел тебя там, на кухне в доме родителей… я…

— Нет, не надо… — взмолилась, не желая вспоминать, не желая знать…

— Надо, Тари… — Он осторожно погладил меня по голове, зарываясь пальцами в волосы на макушке и осторожно массируя. — Я напился, потому что подписал соглашение с Алемом. В тот момент я был зол, считал, что мое сердце уничтожено, а мое будущее лишено чувств… Алем… его семья сочла меня достойным преемником. Они предложили соединиться браком с его дочерью и войти в семью, чтобы в будущем стать претендентом на место правителя… Я согласился, но понимал, что это чистый расчет. А потом встретил тебя и в мою хмельную, наполненную болью и отчаянием голову пришла ужасная по своей сути идея — отомстить Ринару… Отомстить тому, по чьей вине я был вынужден продать себя….

Я слушала его сбивчивую речь и испытывала ужас. Пыталась понять, о чем он говорит, и осознать, что ждет меня дальше. Дернулась, желая отстраниться, но Мэхор не позволил. В секунду пространство вокруг нас вспыхнуло алым и мы оказались в огненном коконе. Жар нарастал, как и злость в голосе мужчины:

— Я поступил ужасно, кошмарно! Такому нет оправдания, хотя я и пытался оправдать сам себя, говоря, что Ринар поступил еще хуже… Но… я чудовищно обидел ту единственную, что смогла показать мне, что мир не так ужасен и жесток. Ту, что за несколько дней смогла вернуть моему сердцу свободу и вдохнула в меня жизнь.