За легкой тенью лета

— Здрасте, — сказал Тихон ему в ухо.

Борис весело опешил, вышел из вагона, потому что толпа уже напирала ему в спину, и снова повернулся к Тихону.

— Привет!

Борис отошел к мраморной колонне, они мешали спешащим пассажирам. Тихон тоже послушно сделал пару шагов.

— Что ты здесь делаешь?

— Слежу за вами, — вздохнул Тихон. — Меня вчера пытались убить. Я вчера вечером едва увернулся от мотоцикла на пустой дороге.

— Вечером — это во сколько? — уточнил родственник.

— Черт его знает… Часов в десять

— Я ушел из фирмы в начале восьмого. Теоретически мог успеть доехать до твоей дачи. Это на даче произошло?

— На даче, — подтвердил Тихон. — За поселком, около пруда.

— Теоретически я мог успеть туда доехать. Но я этого не делал, Тихон.

Тихон кивнул.

Борис имел право смотреть на него как на идиота, но смотрел с сочувствием.

— Давай поднимемся, — предложил он. — Тут неподходящее место для разговора.

Он, не оглядываясь, пошел к эскалатору, Тихон послушно поплелся за ним. Потом так же послушно вошел в расположенную рядом с метро кафе-пекарню и послушно пил кофе, который принес от стойки Борис.

— Я ни разу в жизни не ездил на мотоцикле, — сообщил родственник.

— Я тоже, — глупо признался Тихон.

— Когда-то в молодости хотел купить мотоцикл, но потом у меня появились другие желания. — Борис посмотрел на часы.

— Вы торопитесь?

— Не то чтобы тороплюсь, просто не люблю опаздывать. Послушай, сейчас это не важно. Расскажи все по порядку. Расскажи, Тихон. Не думаю, что помощи от меня будет много, но две головы иногда бывают лучше одной. Давай только факты. То, что ты по этому поводу думаешь, потом.

— В бутылке коньяка, которая была у Всеволода Сергеевича, оказался яд, — вздохнул Тихон.

— Стоп! — Борис дернул головой. — Всеволод умер от отравления?

— Нет. Он умер от естественных причин. Он не успел выпить яда. Или яд подмешали позже.

— Что за яд?

— Что-то вроде крысиного, — усмехнулся Тихон. — Как в классических детективах.

— Давай дальше!

— Потом странным образом на мелководье утонула Лика. Потом я обнаружил яд в бутылке вина в московской квартире. А потом меня поджидал мотоциклист в шлеме. Он ехал на меня! Я шел по узкой тропке, дорога была рядом, в паре метров.

Тихон замолчал. Ужасно хотелось закурить.

— В полицию обращался?

— Нет.

Борис неодобрительно сжал губы.

— Теперь расскажи, что ты об этом думаешь.

— Думаю, что вас можно вычеркнуть, — криво усмехнулся Тихон.

— Нас можно вычеркнуть, — серьезно кивнул Борис. — Мы не могли претендовать на имущество и деньги Всеволода. Мы ему никто. Элла умерла двадцать лет назад. Если ты выселишь нас из квартиры, мы не окажемся на улице. У Киры есть квартирка в Подмосковье, нас она вполне устроит. Сейчас мы ее сдаем, но… Не будем сдавать, только и всего. Мне придется чуть дольше ездить на работу, но это не смертельно. Из-за этого рисковать свободой я бы не стал.

Тихон покивал.

— Тихон… уезжай с дачи, — посоветовал Борис. — Уезжай, если там небезопасно.

Тихон опять покивал.

— Больше ничего не хочешь рассказать?

— Больше нечего рассказывать.

— Тихон, я готов тебе помочь в любую минуту!

— Спасибо! — поблагодарил Тихон.

Борис снова посмотрел на часы.

— Спасибо, — повторил Тихон. — Мне больше нечего вам рассказать.

Борис потрепал его по руке, кивнул на прощание и широкими шагами вышел из кафе.

Родственник работал в фирме, расположенной в солидном сталинском здании. Тихон, выйдя из кафе за ним следом, успел заметить, куда торопился Борис.

* * *

Звонить старому коллеге в семь утра было уж совсем неприлично, и Михаил дождался половины восьмого.

К счастью, коллега ответил сразу, едва ли Михаил его разбудил.

— Что тебе не спится, Миша? — засмеялся старый доктор.

— Больного одного хочу проведать. — Трава в утреннем саду была покрыта росой, Михаил зачем-то тронул влажные листья босой ногой. — Вы в больнице наверняка всех знаете, организуйте мне пропуск. К ним вчера узбека привезли с травмой головы, Арифов его фамилия. Хочу поговорить с хирургами.

— Травма криминальная?

— Криминальная. Полиция в курсе.

— А у тебя что за интерес?

— Я этого парня знаю. И нашел его вчера я. И ментов вызвал я. Попробуйте организовать пропуск, Артемий Анатольевич, — заискивающе попросил Михаил и добавил то, что отношения к делу не имело: — У этого парня трое маленьких детей.

— Жди! — вздохнул Артемий Анатольевич.

Ждать пришлось недолго, минут десять.

— Иди, тебя пропустят, — обрадовал коллега и почему-то сердито успокоил: — У нас хорошая больница, все, что требуется, сделают.

Михаил поднялся в спальню, посмотрел на спящую Катю. Будить не стал, оставил на столе записку, что поехал в больницу.

Хмурый охранник, спросив фамилию, пропустил его через турникет. При этом охранник так широко зевал, что рисковал свернуть себе челюсть.

Звонить в дверь хирургического корпуса пришлось дважды. Наконец дверь открыл усталый молодой человек в белом халате.

— Подолин? — недовольно глядя на Михаила, спросил доктор.

— Подолин, — кивнул Михаил.

— Заходите.

Недостаточные меры предпринял Иван для охраны Аслана, лихим людям проникнуть в отделение никакого труда не составит.

— Можно мне увидеть Арифова? — Михаил вслед за доктором прошел в полутемный коридор.

— Пойдемте, — доктор провел его в палату реанимации.

Доктор, видимо, уже отработал свою смену, и ему хотелось домой. Но о состоянии Аслана рассказал подробно и на хорошем профессиональном уровне. Михаил мысленно его похвалил.

Прогноз доктора, судя по всему, был благоприятный. Михаил с трудом себя удержал, чтобы не поплевать через левое плечо.

— Полиция предупреждала, чтобы никого к нему не пускали, — ведя Михаила к выходу из корпуса, поделился доктор. — А к нам и без предупреждений никто попасть не может, мы дверь нараспашку не держим.

В последнем доктор ошибался. То есть не в том, что они не держат дверь нараспашку, а в том, что трудно попасть в корпус. У Михаила документа, подтверждающего личность, не спросили ни доктор, ни охранник.

— Родные пытались его проведать?

— Родных ночью через проходную не пустят, — доктор поморщился и припомнил: — Медсестра знакомая им интересовалась, но я ментов слушаюсь, — тут доктор усмехнулся: — Не пустил.