За легкой тенью лета

— Иду домой, — продолжала удивляться девушка. — Я приехала на электричке и теперь иду от метро домой. А что?

Непохоже, что нападение на Аслана произошло при ней. Катя напрасно тратит время.

Впрочем, свободного времени у нее было много.

— Там, где ты стояла, чуть не убили парня, который у нас в поселке работает. — Катя вышла под палящие лучи солнца, зажмурилась.

— Как? — тихо ахнула Настя. — В него стреляли? Я выстрела не слышала.

— Его ударили по голове. Ты долго еще стояла на том месте?

— Не очень. Катя, я так тебе благодарна!

— За что? — не поняла Катя.

— Ты помогла мне советом! Ты мне очень помогла. Ты ушла, потом мимо проехал Тихон. Если бы не ты, я бы не сдержалась, выскочила к нему и сделала бы только хуже. Ты правильно говорила, нельзя надоедать со своей любовью.

На солнце пальцы начали отогреваться.

— Тихон проехал, я заплакала и пошла на пруд. Немного посидела и двинулась к станции. Сначала хотела дождаться, когда он назад проедет, но потом поняла, что ты права. Не надо к нему приставать. Можно только хуже сделать. Катя, что мне делать? Я не могу без него жить! Я без него умру!

Если бы не окровавленный Аслан, Катя бы страдающей Насте посочувствовала.

— Жизнь не всегда доставляет радости, — пошло заметила Катя и оттого, что говорит банальности, поморщилась.

— Как ты думаешь, он ко мне вернется?

— Не знаю. Настя, я могу начать сейчас тебя успокаивать, но я правда не знаю. Я знаю только, что ты красивая и добрая, и обязательно встретишь настоящую любовь.

— Мне не нужна другая любовь, мне нужен Тихон!

Ей был нужен Тихон, и абсолютно наплевать, что кого-то ударили по голове, пытаясь убить.

Жмуриться надоело, Катя отступила в тень.

— Вспомни, пожалуйста, кого ты видела, когда стояла в кустах? И потом, около пруда?

— Никого, — говорить о чем-то, не касающемся Тихона, Насте было неинтересно. — Тихон проехал, я немного постояла. Потом какая-то женщина к мусорным бакам подошла, они там неподалеку. Женщина на меня посмотрела, и я ушла через калитку к пруду.

— Какая женщина? Как она выглядела?

— Ну такая… Пожилая, высокая. Я ее не разглядывала.

— А потом? Когда ты сидела у пруда?

— Дети возле берега плескались. Мужик какой-то из калитки вышел. Такой… Среднего роста. Постарше Тихона.

— Куда он пошел?

— Не знаю. Не заметила.

Хлопнула калитка. Миша устало пошел ей навстречу.

— Спасибо, Настя, — быстро попрощалась Катя. — Я тебе позвоню, если у меня возникнут еще вопросы, ладно?

— Звони, конечно. Я тебе всегда рада.

— Ну что? — спросила Катя, глядя в уставшие глаза мужа.

— Мозг не задет. Но крови он потерял много.

Миша сел на ступеньку крыльца, потер лицо ладонями.

— Меня в больнице до сих пор помнят, не выгнали. Я раньше часто им больных возил.

Больше он ничего не произнес, но Катя поняла, что в положительном прогнозе Миша не уверен.

Чудесный летний день клонился к закату.

* * *

Внезапного желания работать не возникло. Тихон взялся за кисть, скорее, чтобы привести мысли в порядок. Раньше ему это помогало. Раньше, нанося на холст краски, он чувствовал, как уходят лишние суетливые мысли. Раньше, работая, он отдыхал и набирался сил.

Сейчас отдохнуть не получилось. И привести мысли в порядок не получилось. Мысли путались, как кусочки пазлов, не хотели складываться в ясную картину. Решение было где-то близко, рядом, но ускользало, дразнило, не давало себя обнаружить.

Тихон отложил кисть, критически посмотрел на холст, на начинающие проявляться отдельные деревья сумрачного леса. Деревья получались объемные, как живые. Он равнодушно себя похвалил.

Ложиться спать было рано, а больше занять себя нечем. Тихон спустился в сад, постоял и, не заперев дом, вышел за калитку. Дошел до мусорных баков, где, по словам Кати, нашли раненого рабочего, свернул к пруду.

Темнело. У пруда никого не было.

Они с Ликой гуляли здесь всего за пару дней до того страшного дня, когда ему пришлось посмотреть в мертвые глаза жены.

Тогда тоже темнело, только на берегу у подступающего леса сидел рыбак.

Жена что-то говорила, а Тихон не слушал. Ему тогда хотелось побыть одному.

Сейчас он бы отдал все, что мог, лишь бы Лика была рядом.

Он прошел мимо камышей, свернул на дорожку, тянувшуюся вдоль леса.

Нарастающий рев раздался неожиданно и словно ниоткуда. Потом ему казалось, что опасность он почувствовал раньше, еще до грохота за спиной. Оглянуться Тихон не успел, машинально рванул к ближайшим деревьям, споткнулся, откатился под заросший мхом ствол ели. Сработала старая армейская привычка. Когда-то их заставляли падать от каждого подозрительного шума.

Армию Тихон ненавидел, еле промучился положенный год, а привычка осталась.

Кажется, она спасла ему жизнь.

Мотоцикл развернулся, медленно проехал вдоль леса назад. Тихон вжался в землю.

Мотоциклист внимательно вглядывался в опушку, но искать Тихона в уже темном лесу не стал, мотор взревел снова и вскоре затих где-то вдалеке.

Правильно сделал, похвалил мотоциклиста Тихон. Голыми руками его не возьмешь, он еще способен за себя постоять.

Лес был сухой, но пах почему-то мокрым деревом. Колючие ветки под щекой врезались в лицо, древесная труха лезла в глаза.

Тихон, кряхтя как старый дед, поднялся, отряхнул колени. Прислушался, выглянул из-за деревьев. Полной темноты еще не было, до поселка он добежал, ни разу не споткнувшись. В поселке не споткнуться было проще, на улицах горели фонари.

Калитка у соседей была не заперта, дом тоже. В дверь Тихон не постучал и не позвонил, открыл, как у себя дома, и привалился к косяку.

Хозяева смотрели на него молча.

Тихон почувствовал себя идиотом.

Катя поднялась из-за стола, скрылась за стеной кухни, снова появилась с ваткой в руках. Подошла и стала протирать ему лицо.

— У тебя здесь царапина.

— А… — Тихон взял у нее ватку, сжал в кулаке.

— Чаю хочешь? — спросил Михаил, как будто являться за полночь было для Тихона вполне естественным.

Впрочем, до полуночи было еще далеко.

— Или чего-нибудь покрепче?

Тихон покачал головой — не надо, и глупо усмехнулся.

— Под мотоцикл сейчас чуть не попал. Извини, Кать, — извинился он почему-то только перед хозяйкой.

— Подожди-ка, — остановил его Михаил. — Тебя пытались сбить?