За последним вздохом
Шрифт:
«Ты безо всякой чужой магии монстр!»
«Это еще хуже, чем если бы ты потерял контроль над темной частью своей сущности».
Почему хуже?! Он контролирует себя, он не безмозглый зверь, с которым нельзя договориться!
Договориться, как же! Кольтира нарушил слишком много клятв, чтобы ему можно было верить. «Клянусь не обращать оружия…». Когда обрел волю у часовни Последней Надежды, первым, что он увидел, были зеленые глаза Келтана, полные страха. После этого Кольтира решил, что никогда не отнимет жизнь эльфа.
Так какого же упыря он держал Этаса, соплеменника, за
Потому что слишком привычная картина. Потому что слишком часто убивал или запугивал кого-то и стал нечувствителен к этому. Тогда, с Келтаном, едва обретя волю, Кольтира хотел сдохнуть от руки эльфа, лишь бы не осознавать всех совершенных преступлений. Почему тот случай ничему его не научил?!
Кольтира скривился в отвращении к самому себе. От себя не сбежишь. Рыцари смерти ушли из Плети, но Плеть ушла не из всех из них. Монстр. Машина для убийств. Предатель. Он уже не в первый раз сокрушается об этом, но ничего — ничего! — не меняется.
Почему он такой? Артас создал их чудовищами, орудиями своей злой воли, но вот Тассариан, освободившись от него, ни на кого не нападал, кроме как на войне. И за святошей Могрейном не тянется цепочка новых убийств и предательств.
Кольтира перебрал в памяти лица знакомых рыцарей смерти. Алистра, Торваль, Таланор, Раздор, Минкс, Бенджамин Гибб, Керитоз. Он был уверен, что все они соблюдали законы Черного Клинка и не сеяли вокруг себя смерть. Хотя бы потому, что держались подальше от живых.
«А если в следующий раз ты не остановишься вовремя?»
Надо было остаться в Мрачном Своде или Акерусе. Бешеных зверей отстреливают или держат взаперти, чтобы не причинили вреда другим — это разумно и справедливо. Какого упыря он приехал в Квель’Талас и пытается дружить с живым эльфом? Разве не очевидно было, к чему это приведет — рано или поздно?! Общаться с живыми — значит, подвергать их риску.
«Это еще хуже, чем если бы ты потерял контроль над темной частью своей сущности».
Что Этас мог знать о темной сущности созданий Короля-Лича? Кольтире нравилось убивать. Нравилось чувствовать их страх и беспомощность, видеть искаженные болью и ужасом лица. Это желание можно было сдерживать, но оно никуда не исчезало. Неудивительно, что Кольтира всегда находил повод дать ему волю хоть чуть-чуть.
Это как зависимость от магии. Нельзя быть «в некоторой степени син’дореем». Если ты нуждаешься в регулярных порциях Скверны, пусть даже тебе требуется совсем немного — ты будешь вытягивать магию из других.
Если ты монстр, если не можешь вести себя нормально — значит все вокруг в опасности. Но он может, он же только с Этасом совершил ошибку… А что, Этаса мало?
Кольтира был готов что угодно сделать, лишь бы заслужить прощение. Если бы Этас только сказал, что ему нужно, Кольтира согласился бы на любые условия. Искупил бы вину делом — Всадник Льда умел приносить пользу, ведь каким бы мирным дипломатом ни был сам Этас, у его Похитителей Солнца была армия. Кольтира мог бы защищать его лично — и он был бы куда эффективнее тех его
напыщенных чародеев. Но Этасу не требовалась защита — только от самого мертвяка…Какое тут прощение, какая тут возрожденная дружба, если Этас теперь боялся его, если испытывал ужас, впадал в панику и терял разум от одного прикосновения. Нельзя дружить и ежеминутно ожидать попытки убийства.
«А если в следующий раз ты не остановишься вовремя?»
Кольтира проиграл. Пытаться заполучить себе Этаса было ошибкой. Поселиться среди живых было ошибкой. Ходячему трупу нечего делать рядом с нормальными эльфами. Он опасен. Он монстр.
Он должен уйти.
========== Глава 70. По следу крови ==========
Лурид требовательно уставился на него пустыми глазницами.
— Тассариан еще не убит, Сильвана хочет переговоров, — сообщил Кольтира.
Схватил Лурида за костяное плечо и разом осушил всю энергию, которой сам же и наполнил его после нападения прихвостней королевы. Скелет недовольно клацнул челюстью и осыпался горкой костей и фрагментов доспеха. Голод, мучивший Кольтиру весь путь от парка до дома, отступил.
Сборы не заняли много времени. Кольтира переоделся в привычную саронитовую броню, накинул плащ, сгреб все имевшееся у них с Тассарианом золото. Покрутил в руках лук и решил взять его с собой. Ссыпал кости Лурида в прочную кожаную сумку и приторочил ее к седлу Сумрака. Вывел обоих коней из столицы, к самой границе Тропы Мертвых.
— Я должен идти один, — сказал он, повернув морду Тумана к себе. В ответ умный и спокойный взгляд ледяных глаз. Упырь разберет, что конь понимал из его слов, интонаций и мыслей. — В город не ходи, держись от эльфов подальше. Я тебя потом позову.
Туман ткнулся носом ему в грудь. Кольтира знал, что тот ощущал его собственное смятение, и потому тоже был растерян. Не было врага, которого нужно убить, а просто быть рядом теперь оказалось недостаточно — хозяин, напарник уходил без него.
Кольтира похлопал его по шее. Спасибо, что ты у меня есть, друг.
Сумрак, разумеется, тоже затребовал внимания. Кольтира отпихнул наглую морду от себя. Если бы этот прилипала был таким же умным, как Туман, он бы не проморгал похищение своего хозяина или теперь смог бы найти его, где бы Сильвана ни устроила темницу.
— Оставайся с Туманом. Потеряешься, нарвешься на патруль и сдохнешь — сам виноват.
Сумрак фыркнул. Строгий тон Кольтиры на него не действовал, эта зараза уважала только хозяина.
Затем Кольтира поспешил к Пути Старейшин. Язвительный гаденыш Этас показал ему единственное оставшееся решение: лавка чародейских услуг. Наглая парочка магов — похоже, отец и дочь, — содрали с него тройную цену. Наперебой уверяли, что для перемещения немертвого, полного темной энергии, да еще и в тяжелом саронитовом доспехе, уйдет в несколько раз больше маны.
Нейтралитет Квель’Таласа сыграл ему на руку: в столице Альянса эльфу задали несколько стандартных вопросов и пропустили. Из Штормграда до Западного края ходили корабли, но Кольтире было проще добраться пешком, чем неделю ждать отплытия. Благо, дорогу он запомнил: ездил тут и с Тассарианом, и с Лериссой.