За последним вздохом

– Иди. К троллям. Не указывай. Мне.

Взгляд Тассариана: надменный, сверху вниз, явно подчеркивающий, кто тут главный, а кто будет подчиняться - Кольтиру взбесил. Он поднял все еще сжатый в руке клинок и не успел замахнуться, как был отброшен к стене ударом в грудь. Проклятые Орбаз и Маргрейв! На тренировках голод не сказывался на силе и на реакции никак, но когда энергия выкачивается быстро, то даже после частичного восполнения боец ни на что не годен.

Тассариан без труда выбил из его рук оружие и прижал Кольтиру к стене, сверля его ледяными глазами.

– Ты сейчас ничего мне не можешь сделать, из тебя большую часть энергии вытянули. А я что угодно сделать могу, и ты никак мне не помешаешь, - процедил он ему в лицо. Кольтира сжал кулаки от бешенства. Тассариан был абсолютно прав, и именно это, а вовсе не озвучивание удручающего факта было самым неприятным.

– Что ты дергаешься и ерепенишься постоянно? Гордыня трахает? Так попробуй самомнение поумерить!

Кольтира задрал подбородок и оскалился. Он чувствовал, что вот-вот выплюнет ему в лицо ему гадость, наглую, оскорбительную, но крайне правдоподобную, типа той, что помогла ему вылететь из рядов Странников. Напрасно Тассариан рассказал ему о себе так много, например, ту историю про капрала и его приговор об отсутствии “искры”. Тассариан не говорил прямо, как сильно задели его те слова, но сделать вывод было нетрудно. И сейчас запросто можно будет наглядно доказать ему, насколько он скучный и узколобый тип, способный достигать успеха лишь при большом перевесе в численности и силе.

Кольтира перебирал в голове формулировки, выбирая самую обидную. Слова, стремящиеся сорваться с языка, - это как стрела с острым, боевым наконечником, готовая к выстрелу. Ему даже казалось, что он чувствует под пальцами напряжение натянутой тетивы. Приятно держать противника на прицеле, выбирать момент и место для наиболее болезненного попадания. Им завладели лихая бесшабашность и кристальное спокойствие одновременно. Тассариан все-таки ошибается, думая, что Кольтира ничего ему сделать не может, раз его энергия и магический резерв опустошены.

– На самом деле…

– Нет уж, изволь заткнуться и послушать!
– оборвал его Тассариан. Кольтира собирался все равно продолжить, но тот его уже отпустил и пошел дальше, взмахом руки велев идти с ним.

Навстречу им попались несколько некромантов, и оба рыцаря смерти замолчали, не желая посвящать в свои разборки пол Цитадели. Когда вокруг остались одни ползуны и упыри, Тассариан разразился короткой и едкой тирадой, смысл которой Кольтире был понятен только в общих чертах из-за обилия ругательных и образных выражений. А потом головомойка продолжилась.

– Постучал бы тебя башкой дурной о стенку, да только мозгов от этого не прибавится! Нет ничего постыдного в том, чтобы тренироваться и избегать неприятностей, с которыми пока не в состоянии справиться. А ты что делаешь? А еще следопыт…

Остатки злости он, видимо, уже выплеснул, а ведь его рычание и сдерживаемый, но заметный гнев раздражали Кольтиру меньше, чем это занудство. Осознав, что его слушают вполуха, как некий фоновый шум, старший лейтенант начал говорить в более медленном темпе и с большим разнообразием интонаций, будто действительно хотел быть услышанным и ждал ответов на свои вопросы и причитания. Но Кольтира, скривившись, отвернулся от него, демонстрируя отсутствие интереса, и тот мрачно выплюнул:

– Не следопыт ты, а одна сплошная проблема. Только и делаю, что беспокоюсь за тебя!

– Это ты - одна сплошная проблема! Все пошло наперекосяк с тех пор как я встретил тебя!
– не сдержавшись, прорычал вдруг Кольтира, разворачиваясь к Тассариану лицом.

– Я дал тебе новую жизнь, наполненную смыслом. Теперь ты можешь служить нашему Повелителю, - спокойно и терпеливо возразил тот.
– А от всех неприятностей я стараюсь тебя…

– У меня был смысл и раньше!
– перебил Кольтира, гневно выплевывая слова. Казалось, именно в этот момент он ненавидел Тассариана как никогда прежде.
– Служить родине, защищать свой народ и свою семью, пока Плеть не отняла у меня все это!

Необдуманные слова, вырвавшиеся в момент злости, вдруг оказались удивительно точными. Кольтира замер, ошарашенный тем, насколько простой и понятной была причина многих его сомнений. И этого трудноуловимого ощущения пустоты и неправильности, которое едва поддавалось осмыслению, не хотело формулироваться, облекаясь в слова и причинно-следственные связи. Мысль все время ускользала, казалось, что он вот-вот должен что-то важное понять - но нет. И чем дольше он думал об этом, тем сильнее чувствовал, что дальше от цели.

А надо было просто вспомнить, что там, в прошлом, тоже был смысл, настоящий, стоящий того, чтобы посвящать ему жизнь. Точнее, Кольтира и не забывал этого, но почему-то этот факт проходил мимо его сознания. Замена не была равносильной, это несравнимые по значимости ценности.

Он был уверен, что служить Королю-Личу и становиться сильнее, чтобы служить ему с еще большей пользой - это более важно, чем защита родины и наличие любящей семьи. Но тогда почему же прежде Кольтира чувствовал большее удовлетворение от жизни? Он был… счастливее? Но разве для этого созданы рыцари смерти?

Ясность понимания, поразившая его после произнесенных слов, снова начала ускользать, как ни старался Кольтира сосредоточиться на только что осознанных фактах. Он мысленно выругался.

Неудовлетворенность и голод, которые он ощущает сейчас - это же просто нехватка энергии, верно? Ему нужна пара вурдалаков, а еще лучше - живая жертва, которой можно пустить алую, парящую на морозе кровь. Нет, не так. Он даже после битвы ощущал эту болезненную, ноющую пустоту на месте чего-то важного…

В любом случае, Тассариану не пришлось бы оберегать его ото всех, если бы с самого начала не явился в Квель’Талас. Не он, а Плеть была причиной всех сваливающихся на Кольтиру проблем, но находиться рядом с ним сейчас было невыносимо.

Ткач Смерти развернулся и хотел уйти, чтобы не видеть старшего лейтенанта, но тот, до этого несколько мгновений молча глядевший на Кольтиру и явно тоже ошарашенный его словами, снова поймал его за плечо и развернул к себе. Кольтира собирался рявкнуть, что не собачка ему, и вправе идти, куда захочет, но не успел.

– Никогда больше не произноси это вслух, - медленно, веско, процедил Тассариан, подчеркивая интонацией каждое слово.
– А лучше вообще из головы выброси.

– Донесешь на меня?
– с вызовом оскалился ему в лицо Кольтира.

Он никогда не видел Тассариана таким взбешенным, и, упырь его задери, занятное получалось зрелище. Вот только до потери самообладания старший лейтенант еще не дошел. Помочь ему, что ли?

– Не прикидывайся идиотом, Кольтира, - покачал головой тот.

Ну надо же, какие мы тут мудрые и степенные! Кольтира стряхнул с себя его руку. В поле его зрения попался упырь, неосторожно выбравший дорогу рядом с рыцарем смерти. Голод, мучивший Кольтиру с начала схватки с Орбазом, стал нестерпимым.