За руку с его величеством

«Как снежинка», — подумал он с грустью и коснулся старых, как мир, воспоминаний, что всегда хранил в себе с бережностью и трепетом. На краткое мгновение перед его внутренним взором пронеслись бесконечные снежные леса, замерзшие паутинки между деревьев, посиневшие от холода листья деревьев и кустов, не успевших сбросить листву перед Вечной Зимой.

Даже не отдавая себе в этом отчёта, он вдруг потянулся и прикоснулся рукой к её плоскому животу… чтобы одёрнуть ладонь в тот же миг, вскинуть голову и в ужасе посмотреть на следящую за ним Аю.

— Она ждёт дитя, — проговорил он то, о чём ей, без сомнений, и так было известно, — и ты собираешься использовать её в ритуале?!

— Рьяс, — устало позвала девушка, — пожалуйста, или помоги, или не мешай.

Но в этот раз дух не собирался слепо подчиняться. Наличие у девушки ребёнка по его мнению всё меняло, совсем всё. И теперь он был уверен: её нельзя использовать.

И Ая видела это по его решительному выражению лица, а потому, с мольбой заглянув в его белоснежные, как снег, глаза, взмолилась:

— Это должна быть именно она, Рьяс. Она спасёт свой мир, если мы поможем ей, ты понимаешь это? Она спасет сотни тысяч, миллионы существ! Задумайся, что такое одна, пусть даже две жизни в сравнении с миллионами!

Но дух её будто не слышал, продолжая сидеть на месте и мрачно глядеть на ту, что любил больше жизни.

И тогда она использовала последнюю, запрещённую попытку достучаться до него:

— Не будь таким, как они. Не обрекай всех на неминуемую гибель.

И он сдался. Просто не смог игнорировать упоминание собственной семьи, когда-то давно-давно предавшей его и отправившей в изгнание, использовав в ритуале десятки тысяч ни в чём невиновных существ.

Он просто опустил руки, поднялся, медленно отошёл и встал с противоположной от Аи стороны.

— Спасибо, — прошептала она ему с благодарностью, на которую, она точно знала, влюблённый дух поведётся.

Этот смертельно опасный ритуал они проводили очень долго, заливая кровью алтарь, разрушая магией окружающий мир, выворачивая наизнанку кости насильно удерживаемой в бессознательном состоянии девушки. Она выла и кричала даже во сне, а её белоснежные волосы вдруг совершенно неожиданно пошли чернильно-чёрными прядями.

Завывали холодные ветра, стихия бушевала, этот мир противился столь ощутимым переменам, а сам Рьяс, его дух, его хранитель, его бог, скрипел зубами и тихо стонал от невыносимой боли.

Наконец, всё было кончено.

Они упали на залитый кровью песок одновременно: до смерти уставший, чувствующий, что совершил огромную ошибку Рьяс и довольно улыбающаяся Ая.

— Что ты сделала? — Спросил он у неё через какое-то время, не находя в себе сил даже пошевелить рукой.

— Дала Вике власть над монстрами её мира, — отозвалась усталая, но счастливая ведьма.

Рьяс почему-то не поверил ей.

— Нужно вернуть её, — проговорила ведьма и откуда-то нашла в себе силы подняться.

Глава 14

У вас когда-нибудь было такое чувство, что вы проспали несколько дней, хотя прошло всего пара орэ? У меня оно появилось, едва я открыла глаза и увидела над собой медленно темнеющее, становящееся сначала светло-фиолетовым, а затем тёмно-синим небо с разгорающимися на нём звёздами.

Удивительное небо, прекрасное, сказочное. На него можно было бы смотреть бесконечность.

Я и смотрела, ни о чём не думая, не пуская ни единой мысли в свою болезненно стучащую голову, потому что точно знала: стоит начать думать, и я просто не выдержу. Не смогу вынести тех мыслей, что начнут роиться, словно пчёлы в улье.

Но это всё же случилось. Первая, наиболее ловкая, скользнула в голову светлой точкой и расцвела там колючим цветком, шепча: «Что случилось?». Вслед за ней начали расцветать и другие цветы мыслей:

«Где я?»

«Где Ая?»

«Что случилось с Аяром?»

«Что вообще произошло?»

Их было ужасно много, и все они шумели, нарастающим гулом заставляя боль в моей голове усиливаться и усиливаться до тех пор, пока в такт ей не запульсировала жилка на виске.

Понимая, что нельзя и дальше лежать неизвестно где, я попыталась осторожно сесть, но лишь на попытках всё и закончилось.

Это было похоже на резкое погружение в ледяную воду, когда всё тело начинает нестерпимо колоть, перехватывает дыхание, сжимается всё внутри и у тебя есть лишь одно желание, практически потребность: выбраться на поверхность.

Всё моё тело в одно неуловимое мгновение прошило самым настоящим ужасом, заставившим застыть на месте и лихорадочно прислушиваться к собственным ощущениям.

Мой внутренний магический источник практически вопил о том, что везде вокруг сейчас сильнейшая из магий. Сильная, дикая, неподконтрольная, но способная контролировать других…

И как-то резко навалились на меня воспоминания: слова Аи о том, что Рьяс помог ей взять под контроль изгнанных монстров, её «Нам нужен Рьяс», удар по голове и слепящий свет затопил всё вокруг. И мои ощущения полного опустошения, перемешавшиеся со стучащей в венах магией…

Не моей магией. Чужой, из чужого мира, принадлежащей не мне.

Магия, которую я не просила, но которую насильно вручили мне.

И на ноги встать всё же пришлось, а затем — стиснуть зубы и кулаки, стараясь дышать ровно и контролировать каждый вдох.

Медленно-медленно, осторожно, носом…

Затем такой же медленный выдох. И снова вдох, и до тех пор, пока всё внутри меня не перестало пульсировать и дрожать, а я сама смогла открыть глаза и осмотреть тёмный пустынный лес, среди которого оказалась.

Это точно не был Эрийн. Кажется, это даже не был наш материк.

Тьма, какого кахэша?

И я пошла вперёд, не находя в себе сил ни на что, кроме настойчивой борьбы с ломящей болью во всём теле. У меня болело всё, каждая частичка, каждая клеточка, всё без исключения. Как будто в каждый мой орган накололи нетающих ледяных игл, болящих от каждого движения, каждого вдоха.

Не знаю, сколько я шла, с трудом переставляя ноги и путаясь в тёмной траве. Я даже не могу сказать, куда конкретно я шла, пока густой лес медленно не расступился и не открыл мне вид на город.