За спиной

– Ясно. – Данн наклонился и, порывшись в своей сумке, достал две тонкие папки. Положил их на стол и придвинул к ней верхнюю. – Я хочу, чтобы вы взглянули на это.

Джемма в ужасе уставилась на папку. Она достаточно часто видела этот момент по телевизору – когда детектив показывает подозреваемому фотографии жертвы убийства, чтобы выбить его из колеи, заставить проговориться. Каково это – увидеть сейчас окровавленное тело Виктории на кровати? Джемма представила себе широко раскрытые пустые глаза, серую кожу, лицо, искаженное болью… Нет, ей этого не вынести. Она не сможет…

– Ну, давайте же, – нетерпеливо произнес Данн.

Наконец открыв папку, она с облегчением выдохнула. Это был всего лишь какой-то официальный бланк. Джемма перевела взгляд на верх листа. Заключение судебно-токсикологической экспертизы. В образце крови обнаружено нечто под названием флунитразепам.

– А что такое… – Она облизнула губы. – Флуни… флунитра…

– Флунитразепам, – спокойно произнес Данн. – Не исключено, что вы знаете его под другим названием. Рогипнол.

Она недоуменно заморгала.

– «Руфи»? Наркотик насильников?

– Он самый. Тогда мы уже знали, что кто-то продает рогипнол и другие наркотики в этом районе.

Джемма медленно выдохнула.

– Так я была права? Меня действительно одурманили наркотиками?

– Да. Мы взяли у вас образец крови – вскоре после того, как копы нашли вас в лесу. И обнаружили в этом образце следы рогипнола.

– Так что… И что вы хотите этим сказать?

– Ну… – Детектив подвинул к себе другую папку. – Отчет, который вы видите перед собой, относится не к вашей крови. Вот этот – ваш.

Она открыла вторую папку. Еще один токсикологический отчет. Опять следы флунитразепама.

– Тогда… чья же в первом отчете?

– В первом отчете – результаты анализа крови Виктории.

– Виктории… – медленно повторила она. – Ее тоже одурманили наркотиками?

– Определенно одурманили. Так же, как и вас.

– Мы обе находились под действием наркотиков… – У нее закружилась голова. Джемма взяла стаканчик с кофе и отхлебнула из него, даже не почувствовав вкуса содержимого.

– Я думаю, что тот, кто продавал наркотики, мог иметь какое-то отношение к Виктории. Во время вечеринки, незадолго до убийства, ей позвонили. С одноразового телефона. Вам это ни о чем не напоминает? Вы не заметили кого-нибудь постороннего – кого там не должно было быть? Может, увидели что-то, чего не должны были видеть?

– Нет… Я… Я не помню. В смысле, я видела, как она отвечает на чей-то звонок, это я и вправду помню. Но после этого – только какие-то обрывки. Но… Но это ведь меня оправдывает, верно? Если нас Викторией обеих обдолбали наркотиками?..

– Совсем не обязательно. Вы ведь все равно взяли с собой нож. Ваша ДНК была у нее под ногтями. Возможно, вы и вправду не совсем отдавали себе отчет о происходящем, но это не значит, что вы ее не убивали. По крайней мере, так считают мои коллеги.

– О… – выдохнула Джемма.

– Однако меня весьма обнадеживает, что у вас сохранились хоть какие-то воспоминания о той ночи, – продолжал Данн. – Я надеюсь, что вы вспомните больше.

– Я… я пыталась. Но не смогла.

– Надеюсь, завтра вы в этом больше преуспеете. Когда мы вместе заглянем в дом, в котором была убита Виктория.

Глава 48

Он расхаживал взад-вперед по своей комнате, где на мониторах сменяли друг друга фото и видеозаписи с Теодорой. К этому времени за ней следили сразу двое его рабов из Крамвилла, которые снимали на видео все ее передвижения и отправляли ему записи по мере их поступления. Имелся и материал, снятый совершенно случайными людьми без его ведома. Зеваками возле ее дома… Местными новостными агентствами, возбужденно следящими за развитием событий в печально известном деле об убийстве…

И, конечно же, он и сам уже видел ее.

И вроде она была в полном порядке. А ведь, казалось бы, уже должна быть окончательно сломлена. Ее жизнь в руинах. Ее семью и друзей достают со всех сторон, их иллюзия безопасности разрушена. Теодора уже наверняка поговорила с ними. Наверняка услышала о наглядных сообщениях, оставленных для нее в Чикаго. Скорей всего, ее уже уволили из салона красоты, в котором она работала. Так почему же она этого никак не показывает? Напротив – кажется целеустремленной, живой, энергичной. На каждой фотографии, на каждом видео видно, как она целеустремленно куда-то идет: одежда и прическа безупречны, спина прямая, губы решительно поджаты…

Неужели она не понимает? От него ей никуда не деться. Он буквально повсюду. Теперь ее жизнь – это он.

Ну что ж, если она еще не поняла, то он заставит ее понять.

Сев за компьютер, он открыл свою электронную таблицу. На данный момент в наличии у него имелось пятьсот шестьдесят девять рабов. Целая армия. И он, как полководец на поле боя, развернул это войско в боевой порядок.

Тридцать семь рабов в одном только Крамвилле. Они будут повсюду следовать за ней, передавать ей послания и угрозы. Она думала, что может без всяких последствий разгуливать по его городу? Подумай еще раз, сучка…

Он лихорадочно писал электронные письма, скрежеща зубами, и отправлял их одно за другим. Обычно он уделял куда больше внимания своим тщательно распределенным цветовым кодам. Некоторые из рабов еще не были готовы к такого рода заданиям, они могли согнуться и сломаться. Однако неважно. Это война, а в войнах всегда были сопутствующие потери. Да, верно – в бой будут брошены все до единого. Кэролайн Холл – официантка, которая снимала себя за мастурбацией… Джеральд Филлипс, водопроводчик на пенсии, три года назад сбивший ребенка на своей машине и скрывшийся с места происшествия… Дональд Кук, воспитатель и отец, готовый на все, только чтобы избежать публикации фотографий своей юной дочери в голом виде… И все остальные. Все они выступят единым маршем и будут преследовать Теодору везде, куда бы она ни пошла.

Но рабов у него гораздо больше. Есть люди в Чикаго, которые будут постоянно атаковать ее там, где ей будет больнее всего, – в той жизни, которую она для себя создала. Которые разберут ее по кирпичику, пока от нее ничего не останется. Сколько еще дней ее наивный муженек будет оставаться рядом с ней, пока люди громят его дом, преследуют его на работе, угрожают его родителям? Кто из ее друзей останется рядом с ней, когда поймет, что это подвергает их ненависти и насилию?

Он отмечал каждого раба, получившего от него электронное письмо, и большая электронная таблица постепенно становилась кроваво-красной. Вот так-то, Теодора… На войнах льется кровь. Страдают люди. И никто не хочет оказаться на той стороне, что терпит поражение… Что ж, тем хуже для нее. Ей следовало подумать об этом раньше, когда она отняла у него Викторию.