Забыть Миссанрею

Тут уже на них накинулись все. Пока одни спешили оттащить подальше помятого парня, другие закрывали от него Айвена. Тот отчаянно отбивался, но справиться с превосходящими силами не мог.

Хлопнула дверь.

— А-атставить.

Резкий вопль сотряс воздух. Многие послушались, лишь продолжали пыхтеть Суаза Смелый, мешком висевший на локтях Айвена, и сам Айвен, пытавшийся стряхнуть с себя бывшего охотника.

— Группа, равняйсь. Смирно, — в два горла гаркнули Такер и Смон. Курсанты наконец послушались.

Кептена Ким ворвалась в строй, сверкая глазами.

— Это как же, мать вашу, понимать? — прошипела она, как никогда прежде напоминая рассерженную кошку. — Совсем наглость потеряли? Силу свою почувствовали? Обр-радовались, что все позади? Сосунки. Всех отчислить. До единого. Всю группу вон к такой-то матери. — добавила пару выражений покрепче и, слегка спустив пары, осведомилась немного тише: — Кто начал драку и из-за чего?

Все покосились на Айвена. Суаза Смелый все еще держался поблизости, несмотря ни на какие команды.

— Он… — Айвен облизнул губы, — назвал меня бабьим прихвостнем.

— И ты решил указать ему на ошибку?

— Да.

— Почему?

Он взглянул на женщину сверху вниз.

— Думаю, вы это прекрасно знаете, кептена Ким.

Лицо ее дрогнуло. Кто-то из курсантов, разглядев, каким опасным огоньком вспыхнули ее глаза, уже испугался за участь Айвена, но, как вспыхнули, глаза женщины так и потухли.

— Радуйтесь, — негромко промолвила она, — что вы больше не в моей группе…курсант Айвен Гор.

Увольнительное. Первый нормальный выход в город за все время учебы. Больше года курсанты не видели ничего, кроме Академии, учебных корпусов, плаца, полосы препятствий, стрельбищ и казарм. Кроме нескольких счастливчиков, к кому по праздникам приезжали родные, и кто поэтому мог встретиться с ними на крыльце КПП, все это время они провели взаперти, пока наконец-то им не разрешили в один из выходных покинуть стены учебного заведения.

Объявление о том, что в ближайший выходной можно будет покинуть Академию и на несколько часов окунуться в обычную жизнь, пришло одновременно с другим известием. В одной из ближайших звездных систем вспыхнул новый виток войны, требуются добровольцы. Несколько военных частей уже переброшены на подмогу местным войскам, размещенным на планете, но их явно недостаточно. Империя тщательно скрывала истинное положение внутренних дел даже от своих соотечественников. Согласно СМИ, внутри империи все тихо, мирно, благодушно, а все войны и конфликты идут исключительно на окраинах или за пределами государства. Причем сама империя почти не ведет захватнических войн, зато ей приходится то и дело оборонять рубежи от агрессивно настроенных соседей. То Союз Двадцати Миров, то Лига Свободных Планет, то другие, более мелкие и незначительные государства пытаются увеличиться в размерах за счет того, что откусывают от огромного тела империи кусок за куском. Приходится иногда сражаться и за необитаемые миры — колонии нужны всем. Бывает, что имперские войска выступают в роли миротворцев, не давая Лиге Свободных Планет эксплуатировать несчастных аборигенов отсталых миров. Только так в наше цивилизованное время и ведутся войны, говорилось с экранов всех видеосистем. Этому и надо верить. А слухи о том, что якобы в самой империи не все гладко, и что то одна, то другая планета пытаются восстановить независимость — только слухи и происки врагов.

Об этом так или иначе говорилось или намекалось — и в то же время распространялся слух о том, что армии срочно нужны добровольцы. Старший курс, по крайней мере, записался почти в полном составе — за исключением нескольких неудачников, которым велели остаться в стенах академии и сначала немного подучиться, да пары-тройки будущих «штабных крыс». С других курсов записались единицы.

— Эх, а мы остаемся тут, — прокомментировал Джон, подходя к КПП. Возле него их уже ждали несколько человек — родственники тех, кто жил в столице Вангеи и кто приехал повидать своих детей. Одни толпились у самых дверей, другие скромно маячили в отдалении. — Под крылышком у мамочек и бабушек.

— Тебе так хочется поскорее распрощаться с жизнью? — Айвен Гор почему-то замедлил шаг, озираясь по сторонам, словно тоже кого-то ждал. — По статистике, среди новичков погибает в первом бою каждый четвертый. А каждый третий попадает на больничную койку. Причем один из десяти пострадавших становится калекой или инвалидом и списывается в запас.

— Ты боишься смерти? — удивился Суаза Смелый. — Но ведь опасность и риск — это наш удел. Мы — мужчины и должны рисковать. В моем племени, если у молодого охотника нет шрамов, полученных в схватках с врагами, старейшины не разрешают ему жениться. И чем больше и серьезнее шрамы, тем больше жен охотник может взять. У моего отца, — добавил он, — было четыре жены. Больше в племени жен не было ни у кого, кроме вождя и двух его старших сыновей. И если бы я не уехал сюда, послушавшись миссионеров, у меня бы уже были две жены.

— Ты сюда за шрамами приехал? — рассеянно поинтересовался Айвен, все еще скользя взглядом по улице.

— Нет. Я приехал для того, чтобы послужить стране. И… ну, да, ты прав. Миссионеры сказали, что тут я могу получить столько шрамов, чтобы сразу мог потребовать пять жен.

— А откуда вы столько женщин берете? — внезапно заинтересовался Джон. — Их у вас что, излишек?

— Это по-разному. Чаще всего жен мы добываем в набегах на соседние племена. Иногда покупаем у торговцев, иногда пользуемся своими. Ну, конечно, на всех не хватает. Есть мужчины, у которых нет ни одной жены. Они обходятся без жен.

— Что, друг с дружкой, да? — фыркнул Чев-Чень.

— По-разному бывает, — пожал плечами Суаза Смелый.

— Значит, кое-кому из нас в гости к твоему племени ездить не стоит, — подмигнул Джон. — А то еще сделают… предложение, — он пихнул локтем Айвена, заставив того отвлечься от бесплодного созерцания улицы. — Слышишь?

— Больше, чем ты думаешь. Кстати, тебе туда тоже ездить не стоит.

— Это почему еще?

— Без толку. Такие, как ты, даже изголодавшимся по чужим задницам мужикам не интересны.

Курсанты встретили его слова громким хохотом. Больше всех веселился Суаза Смелый, со смехом перечисляя достоинства, которым должен обладать мужчина, чтобы понравиться его соплеменникам. И которых, разумеется, не могло быть у Джона.

— Смейтесь-смейтесь, — проворчал тот. — Хотел бы я на вас поглядеть…

Ответить никто не успел — к курсантам подошли старты Смон и Такер.

— Ну, что, котята, готовы? — поинтересовались они. — Тогда слушай распорядок дня. Сначала мы идем в бар «Платиновая чушка». Это тут недалеко. Затем прогулка по городу и визит в бар «Синяя звездочка». Оттуда можно либо в торговый центр, либо к площади Двух Победителей. После этого мы по монорельсовой дороге отправляемся…

— Стоп-стоп, — воскликнул Джон, — вы что, за нас все решили? А если у некоторых из нас другие планы?

— Нет у вас никаких планов, котята, — отрезал Свон. — В первое увольнительное всегда ходят в сопровождении старших. Чтобы знать, куда нашему брату можно ходить спокойно, а куда не стоит совать свой излишне любопытный нос. Кому не нравится, те могут возвращаться в казарму.

— Нравится. Нам все нравится, — загомонило большинство. Джон насупился и промолчал.

Перед тем, как пройти через турникет, каждому курсанту выдали по пластиковой карточке.

— Здесь ваша первая стипендия, котята, — объяснили старты. — По сотне единиц у каждого. Ни в чем себе не отказывайте.

— Сто единиц? — Джон повертел бело-желтый прямоугольник в пальцах. — Всего?

— А ты чего хотел? И учти, что это аванс. Его еще надо отработать. Будешь хорошо себя вести, в следующее увольнительное пойдешь со ста десятью кредитами. А если нет — получишь меньше. Или вовсе в минус уйдешь. Одно взыскание — минус десять кредитов. И наоборот — одно поощрение плюс десятка. Так что учтите это.