Забыть Миссанрею

— К вашему сведению, я сама могу за себя постоять.

— Ну-ну. Вы в руках-то себя держать не умеете, — скривился Рой. — А туда же…Армия — не дело для девиц.

Кто-то из курсантов издал странный звук — нечто среднее между мучительным стоном и презрительным фырканьем. Мол, знаем мы…

— Откуда звук? — вскинулся Рой. — Кому обратный пропуск выписать?

Но строй молчал. Парни замерли, как на параде, старательно и тупо глядя перед собой. Рой неожиданно вспомнил, что уже видел этих — ну, почти этих — ребят полтора года назад на плацу Звездной Академии. Тогда они с друзьями прибыли в короткий отпуск, к стенам академии подошли, движимые ностальгией. Кто бы мог подумать, что космос настолько тесен.

— Так, слушайте сюда, — он прошелся вдоль строя, — это вам не детский сад. Это практически передовая, обстановка тут меняется каждый час, и уже завтра вас могут бросить в бой. Я не знаю, каким местом думал тот, кто прислал сюда именно вас, но он явно не умеет это делать. Вы у себя в Академии можете быть лучшими, но здесь все иначе. Здесь вы не коты, а котята. Не слепыши, не сосунки. Котята. И до права называться котами вам надо просто-напросто дожить. Всем понятно?

— Так точно, — гаркнул строй. Хорошо так гаркнул, слаженно. Хоть этому их научили — глотки драть. А еще — пожирать начальство глазами. Вот как пялятся.

— Ну, что, котята, — произнес он негромким невыразительным голосом, — добро пожаловать на Шеллак. И здесь, как я уже сказал, не детский сад. Здесь сущий ад. Местные аборигены — обезьяны, которым какая-то сволочь сунула в руки автоматы и научила стрелять. Они и стреляют. Во все, что движется. У них тут была своя цивилизация, и вы наверняка разинете рты, когда увидите их город и высокие, этажа в три-четыре, дома. Мол, как обезьяны могли создать такое. А вот смогли. И были вполне безобидны, пока, повторяю, не нашлась сволочь, которая превратила их в зверей. Наша задача не столько перебить всех аборигенов, сколько дотянуться до того, кого они называют Жоэссом-Камнедержцем. Это типа герой их былинного эпоса, который то ли воскрес, то ли возродился, чтобы вдохновить их на борьбу. Достанем этого Жоэсса, арестуем его — и аборигены сложат лапки и всей стаей побегут сдаваться. Есть мнение, что под именем Жоэсса скрывается человек… тот, который и снабдил аборигенов оружием. Так что местные замшевые мартышки — только препятствие, которое надо преодолеть, чтобы добраться до нашего врага. Понятно?

— Так точно. Есть. Понятно, — немного вразнобой откликнулись курсанты. Немудрено, что у них, как говорится, настройки сбойнули — такую информацию не вдруг переваришь.

Рой поморщился. Голова болела — последствия сотрясения мозга — и громкие крики пока еще его мучили. Он отступил на шаг.

— Тогда коротко инструктаж. Если я командую «Ляг.» — падай, где стоишь и стреляй во все, что видишь… кроме своих товарищей, а то знаю я вас, умников. Если командую «Вперед.», вы и бежите вперед, даже если впереди каменная стена или минное поле. Если посылаю кого-то в разведку, он идет, даже если я честно предупреждаю, что он может не вернуться. Что бы я ни сказал, выполнять беспрекословно. Кому что-то не понравится — пусть застрелится сразу. Потому что такого слабака я отдам в первом же бою. Понятно? Девиц тоже касается. Отдам и не поморщусь. Так что если вы, милочка, решите отыграть назад, я еще могу пойти вам навстречу. Переведетесь в штаб, будете на звонки отвечать и генералам кофе варить. Знаете, что такое кофе по-венерски?

Лейа почувствовала, как к щекам приливает кровь.

— Н-нет…

— Не беда, в штабе вас всему научат…

Он произнес это так уверенно, что девушка вспылила, хотя до этого ей удавалось держать себя в руках.

— Но я пришла в армию…И я хочу остаться в армии.

— Кем? Секретуткой или солдатской подстилкой?

Он намеренно ее оскорблял, преследуя свои цели. Девушка чувствовала напряжение строя. Воинская дисциплина лежала на парнях мертвым грузом. Они хотели вмешаться, но молчали. Терпели.

— В-вы…вы…

— Я, — снова поморщился Рой. — Дальше что? Вы в армии, милочка. Я старше вас по званию, и по уставу вы не имеете права вступать со мной в пререкания. За неподчинение приказу вас могут арестовать. А, поскольку в данное время на Шеллаке действует военное положение, я вашей судьбе не завидую. Это трибунал. Как женщину, вас, может быть, и помилуют, но с карьерой военного придется распрощаться. Вы так и так не будете служить. Так не лучше ли сделать это сейчас, добровольно, пока еще есть шанс?

— Но я пришла в армию. Я сама выбрала этот путь…И не собираюсь ни о чем жалеть.

Лейю всю трясло. Она понимала, что это — последняя проверка, то, от чего ее старалась отговорить мама, и понимала, что должна выстоять в своем первом, пусть и словесном, бою. Ее звонкий голос, словно буравчик, ввинчивался в мозг Роя, и тот почувствовал, что голова заболела снова. Да так, что потемнело в глазах. Стараясь не подавать вида, что ему плохо, он сцепил руки на поясе, заставив себя сосредоточиться на том, что ощущают пальцы. Один упирался во что-то острое. Хорошо. Надавить посильнее, чтобы родилась боль. Он по опыту знал, что такая боль способна отвлечь от той, другой.

В это время у него в ухе раздался короткий писк внутренней связи. Рой поморщился — сигнал, словно буравчик, ввинчивался в мозг, — и, сделав Линку знак, отошел, прижав ухо ладонью. Прослушал короткое сообщение. Выдохнул. Как он только что сказал? Здесь практически передовая и обстановка меняется чуть ли не каждый час? Напророчил.

— Значит, так, — вернувшись, еще раз прошелся взглядом по строю. — У нас много работы. Хотелось бы дать вам пару дней на акклиматизацию и привыкание, но времени нет. Разведка только что принесла свежие данные — обнаружена предполагаемая база повстанцев, где может находиться этот Жоэсс-Камнехват. Надо успеть воспользоваться ею, пока след не простыл, и он не сменил точку. Так что вперед. Сейчас выдвигаемся на базу. Там три часа отдыха — после чего марш-бросок. Маршрут сейчас уточняется…

После чего, кивнув Лео и так и не отдав команду «вольно», направился прочь деревянными шагами.

Три часа — это, конечно, мало для полноценного отдыха и знакомства с базой, которая располагалась среди складских помещений. Причем склады были превращены в казарму, госпиталь, собственно склады продовольствия и боеприпасов, а также штаб и мастерские. Не отгруженное вовремя сырье — руды полезных ископаемых и какие-то растительные волокла — были разложены по периметру и служили при этом чем-то ограждения.

Все, что успевали курсанты — это пообедать, получить на складе дополнительное оружие, аптечки, коротковолновые коммуникаторы, действовавшие на расстоянии до пятидесяти метров и бросить беглый взгляд на казарму, в которой им так и не довелось пожить. Она представляла собой один большой ангар, заставленный двухэтажными кроватями в четыре ряда по всей площади. В изголовье каждой кровати стояла небольшая тумбочка для личных вещей. Лишь несколько кроватей были отгорожены ширмами — там, как объяснили, располагался командный состав. Новичкам указали несколько двойных коек, велев, однако, не рассиживаться и тем более не разлеживаться — до начала выступления оставалось не больше получаса.

Ходил с ними всюду Лео Ларсон. Он же, указав на свободные койки, ушел к себе, за перегородку, намекнув Лейе, что та может, если ей надо переодеться, сделать это либо за ширмой, либо бежать в уборную и закрыться в одной из кабинок.

— Вот еще, — фыркнула та. — То, что я — девушка, еще не делает меня существом второго сорта. Так и передайте вашему командиру.

— Нашему, — поправил ее кузен Смон. — Этот Рой Линк…

— Тот самый Рой Линк, — уточнил Такер. — Живая легенда. Неужели не слышала?