Забыть Миссанрею

— Да пусть он хоть сто раз легенда, — высказался Джон Пейн, — все равно он сумасшедший. Скажи, Айвен?

Но тот словно не слышал обращенных к нему слов. Он смотрел на Лейю Смон так, словно впервые увидел. Было в его взгляде что-то такое — одновременно удивление, священный ужас и растерянность.

— Айвен? Ну, чего молчишь? Скажи…

— Да, — машинально отозвался он. — То есть, нет.

— Сумасшедший, — повторил Джон. — Вы видели, как он на нас смотрел?

— Капитан Линк прервал свое лечение, чтобы вернуться в строй, когда стало ясно, что есть шанс отомстить за погибших, — к ним тихо подошел Лео Ларсон. — Он… мы воевали в таких горячих точках, о которых вы не подозреваете…

— Почему же, — подал голос тихий Чев-Чень, — мы изучали некую «атаку Линка». Это ведь его прорыв?

— Да. И вы должны гордиться, котята, что вас поведет сам Рой Линк.

— Да уж, — проворчала Лейа, — мы просто в восторге.

Айвен промолчал. Боясь сам себе признаться, здесь и сейчас он был полностью на стороне Роя Линка.

Женщины… все зло мира — от женщин. Вернее, не от них самих и не всегда, а там и тогда, когда женщины начинают забывать свое место и хотят изменить мир под себя, не считаясь ни с чем. Мир, которым правят женщины — порочный мир. Там искажается все. Сами того не подозревая, женщины калечатся сами — и калечат судьбы тех, кто волею случая оказался рядом.

Так было. Недавно.

Тот день подошел незаметно.

Свадьба.

Невеста прикатила к их дому с толпой подружек. Ренн ждал ее, сидя на стуле, сложив руки на коленях. Ритуальный костюм — что-то вроде хитона, скрепленного лентами — был ужасно неудобен. Того и гляди, свалится с бедер от резкого движения, а накидка на плечах лишь лежала, не закрепленная ничем. Если держать осанку и не двигать руками слишком сильно, может удержаться.

С утра ему пришлось вытерпеть церемонию прощания — к нему чередой шли соседи, бывшие одноклассники, просто посторонние мужчины и юноши. Каждый жал руку и говорил несколько банальных слов. Мол, мы знаем, что тебе надо уходить, пусть не хочется, но никто не виноват, что жребий пал на тебя. Некоторые приходили с подарками. Большинство были сувенирами, явно приобретенными ради такого случая. Их принимал трясущимися руками отец и уносил куда-то. Ренну вставать не дозволялось. Справа и слева от него замерли две наемницы с плетями. Мрачные, настороженные, они сурово пресекали любые попытки к сопротивлению. Матери и сестры не было видно.

Ренну было страшно, в душе царила пустота.

Когда подлетела колонна свадебных флайеров, все сразу забеспокоились, забегали по комнатам. Послышались крики, шум какой-то потасовки. Ренн привстал было, чтобы выглянуть в окно, но наемницы решительно припечатали его к стулу.

Шум раздавался уже на лестнице. Соседи, судя по всему, выскакивали из квартир и ввязывались в потасовку. Слышались крики, кто-то высоким голосом причитал, умоляя о милосердии.

Потом послышались стуки в дверь — кто-то ломился в нее, пытаясь вышибить. Расталкивая столпившихся в передней мужчин локтями, к входной двери пробился отец. «Нет. Не дам.» — слабо крикнул он, и в это время дверь распахнулась. Отца сбили с ног.

Ренн вскочил, попытался стряхнуть с себя руки вцепившихся в него наемниц, но не тут-то было. Расталкивая мужчин, в комнату ворвались еще несколько женщин. Среди них были его мать и сестра. Они схватили его за ногу — мать за правую, сестру за левую — и понесли сквозь толпу зрителей. Те кричали, хлопали в ладоши, некоторые выкрикивали Ренну напутствия, просили прощения и благодарили за то, что он согласился на эту жертву. «Я ни на что не соглашался. — хотелось крикнуть ему в ответ. — Я против свадьбы. Я не хочу становиться мужем этой женщины.»

Наверное, он и кричал, только его голос тонул в общем реве и криках.

Она ждала у флайера, и наряд на ней тоже был старинный, ритуальный. Сплошь черная кожа и металл. Властным жестом она указала себе под ноги. И Ренна бросили на асфальт. Он попытался встать, но туфля на высоком каблуке впилась ему в поясницу.

— Жертва.

— Жертва. Жертва. Жертва. — подхватили все хором. Ренн стоял на четвереньках среди беснующейся толпы и чувствовал себя донельзя глупо и противно. Какая-то средневековая дикость. Конечно, на Миссанрее чтят ритуалы предков, но нельзя им следовать настолько дотошно.

Оказалось, можно. И он это понял, когда жена наступила ему на шею, заставляя пригнуть голову к земле. Почти уткнувшись носом в асфальт, он не видел, что происходит. Но внезапно чья-то рука рванула его голову за волосы вверх. Он вскинулся и увидел, как к его виску приближается раскаленный металл.

— Жертва. Жертва. — скандировали зрители.

В поле зрения попало лицо Оории. Из-за слоя косметики и грима оно казалось чужим, инопланетным.

— Ты принадлежишь мне, — сказала она.

А потом каленое железо коснулось его головы.

Выступили точно в срок, едва был уточнен маршрут. Единственной уступкой, на которую согласился Рой Линк — это сделать небольшой крюк по городу, чтобы новички увидели мир, в который попали.

Это был город в городе — вокруг разгромленного коспопорта, который изначально и был единственным человеческим поселением на планете — гостиница, госпиталь и подземные бункеры сохранились здесь с тех времен, — было выстроено несколько типовых улочек жилых домов, предназначенных для переселенцев-людей. Улочек было три. Одна с высотными домами, в пристройках которых располагалось несколько магазинов и офисов, а также дом развлечений и местная школа. Вторая была почти копией первой, разве что дома были пониже, магазины — пореже, зато там находилось несколько складов и мастерских. Третья улочка — вернее, три последних улочки сплошь состояли из коттеджей на одну-две семьи. Там было всего три магазинчика — подержанных товаров, оружейный и забегаловка у аптекаря. Но сейчас все улочки человечьего поселения выглядели примерно одинаково — сожженные дома, провалы на месте дверей и окон, всюду груды битого камня и стекла, искореженные перевернутые местные мобили, валявшиеся тут и там вещи.

— Грабили? — кивнул Такер на груду разбитой мебели, которая валялась под окнами относительно целого дома.

— Нет. Просто громили, — шагавший впереди Лео Ларсон даже не взглянул на дом. — Дикари. Дорвались… сами не знают, до чего. Крушили все, что под руку попадется. Бывало, палили даже по детским игрушкам.

— С ума сойти.

Лео покосился на старта. По возрасту они были равны и даже учились на параллельных курсах, но Лео сейчас был помощником командира, кроме того, он был ветераном, а этот тип только-только из учебки. Молодежь натаскивал, а сам, как говорится, пороху не нюхал. Ничего, тут он за пару дней наверстает упущенное.

— Это еще что, — позволил он себе усмешку. — Ты сейчас увидишь, что они в своих кварталах натворили…

Буквально в десяти метрах от крайнего домика вздымались каменные сооружения такого размаха, что новички-«котята» разинули рты. Массивные здания ступенчатой формы, многочисленными окошками напоминающие соты, достигали высоты метров в пятнадцать, а то и выше. На уступах теснилась зелень — крохотные узкие огородики шириной всего две-три ладони, где выращивалось два-три вида растений. Некоторые дома соединялись между собой висячими мостами или массивными арками несуществующих ворот. На перекладинах этих ворот тоже когда-то были разбиты садики и огородики. Но сейчас, лишившись ухода, зелень понемногу засыхала, довершая картины разгрома.

Многие дома-пирамиды были взорваны. Другие просто разбиты и обрушились внутрь самих себя. Улицы были завалены камнями, плиткой, слюдяными осколками и всяким мусором. Следов пожарищ не было, но все понимали, что в этих домах жить уже невозможно.

— Что это? — невольно вздохнул Такер.

— Тактика выжженной земли… такая, как они ее понимают, — негромко ответил Лео. — Уходя, сломай за собой все, чтобы тем, кто придет после, нечем было поживиться…

И это действительно было так. Город пирамид был мертв, превратившись в груду развалин.