Зачем?
Шрифт:
– Правильно, Васенька, - кивнула Дуня, - за то и принял мученическую кончину. А теперь ему в награду - я. Баба. Вечная. Где ему ещё взять такую? Нигде. Идите в Москву!
– Простите меня, Иван Иванович, - наконец проскрипела красная птица, вжимаясь в Дунину грудь.
– Прости, Вася. А если когда-нибудь увидитесь с Ильзе, попросите и её за меня. Прощайте. Я пока тут побуду. Меня нигде больше не берут. Ни те, ни эти. Вот только Дуня...
– Да-а...
– протянули Ужовы, - неисповедимы.
Когда они ушли в сторону Москвы, Дуня с краснопёрым Мар Марычем сели у окна и стали смотреть, как Фёдор выращивает загубленные человечеством растения.
К полудню 3 сентября судмедэксперты из обычной городской службы прекратили работы по Аристарху Удодовичу. Дурацкая авария с похмелья. Дочь куда-то уехала с богатым супругом. Родственники не объявляются. Квартиру, с кем-то проконсультировавшись, милиция опечатала. Тело пребывало в ужасном, но понятном состоянии; пора в последний путь.
Но ровно в двенадцать часов явился симпатичный молодой человек Дмитрий, назвался двоюродным племянником и быстро избавил всех от проблем по Аристарху. На улице его поджидал верзила, похожий на слона, и они вдвоём оприходовали скорбный груз. Сотруднице морга, случайно выглянувшей в окно, запомнилась мрачно-живописная сцена: дюжие добры молодцы, стараясь не смеяться, суют в микроавтобус большой металлический ящик, подталкивая коленями, потом внезапно роняют его на асфальт, хохочут, снова хватают, толкают, не обращая внимания на предположительное положение тела внутри. И так два раза. Со стороны казалось, будто сам ящик противится размещению в этой машине.
Дима мчал свою "Газель" по самым безлюдным московским задворкам, а Слон, задёрнув занавески, проводил экстренный эксперимент, порученный ему Саней. Последний-таки самоназначился главным и велел срочно найти хотя бы голову Аристарха, в любом состоянии. Он не мог позволить бывшему шефу покинуть этот мир вместе с документами, дающими полную власть над фармакологией двадцать первого века. Он думал, что все патенты на все участки всех геномов хранились у Аристарха дома. Если их нашла милиция - надо будет разбираться с милицией: у сотрудников этой лаборатории давным-давно были заготовлены препараты на все случаи прижизненного воздействия на людей.
Теперь предстояло проверить возможность посмертного воздействия. Без юридического набора, созданного Аристархом Удодовичем, секретным подземельным учёным долго пришлось бы доказывать миру свои авторские права. Ну не рассекречивать же их святилище! Ну и не Ужову же Ивану Ивановичу отдавать все приоритеты! Как вы помните, подпись Ужова на каких-то бумажках появилась в момент установки в его квартире подарочной двери в прошлом году. Рассеянный Ужов и не подозревал, что расписался на авторской заявке, чем обеспечил себе вечную жизнь в прямом и переносном смысле - и по длительности, и по деньгам. И тем же росчерком пера взял на себя всю ответственность за все негативные последствия: таковой документ Аристарх заготовил в первую очередь. Как вы помните, завхоз был очень начитан в сатанинской литературе.
Короче говоря, ребятки ушлые решили отклонировать кусочек Аристарха и выяснить у него - где бумаги, прямо ведущие их всех к неисчислимым богатствам, вечной жизни, бессмертному здоровью и абсолютной власти над миром.
В местную московскую командировку за кусочком Аристарха отправили Диму - как гонца, принесшего весть о гибели старика. Для укрепления здоровья Дима, как вы помните, кольнул себя остатками Саниного препарата. Видимо, остаток был маловат: ни новых зубов, ни прекрасной осанки
у Димы не обнаружилось. Так, чуть замутило вначале, а потом стало очень хорошо, сил физических действительно прибавилось, как у Слона. На перепроверку результатов не оставалось времени, и коллеги понеслись в город. Нашли в морге тело шефа и помчались назад, прямо в машине сортируя останки Аристарха и отбирая пригодные для работы части. Очень спешили в светлое будущее.В другой же секретной лаборатории, очень специализированной, в Москве, шёл мозговой штурм: как воспользоваться мёрзлым брикетом, состоящим из одной молодой бессмертной женщины, одной старой (а степень бессмертности пока не известна), одного водителя средних лет и сплющенного такси.
Особо крепко группа мозгующих застряла на трёх технических вопросах. Первый: не оказало ли соприкосновение металлических или иных частей раздавленного такси какого-либо негативного действия на качество крови Марии? То есть: а вдруг она всерьёз умерла? Второй: не перешло ли потенциальное бессмертие с Марии на водителя и на старушку? Третий: где взять специалистов, чтобы взять пробу?
На третий вопрос можно было ответить двояко: позвонить американцам-криобиологам, но таким образом частично рассекретить работу, или попробовать самим, но подвергаясь абсолютно неизвестным опасностям. А инструменты? А реактивы? А борьба с прессой?
Старший офицер подумал и выбрал свой путь. Он пока что верил в отечественную психиатрию. Он поехал в психушку к генералу Кузьме Африкановичу Сидорову, к единственному, кто знал по данной проблеме всё, что только можно считать знанием.
Кузьма Африканович сидел в маленькой оранжерее, сделанной специально для него по просьбе его жены. Бедная женщина теперь относилась к несчастному больному как к растению. Вот и попросила сделать, так сказать, общую клумбу. Приходила навестить - всех поливала, включая Кузьму Африкановича. "А мне нравится!" - сиял мокрый генерал.
Лечащий врач давно предупредил госпожу Сидорову, чтобы она никогда не произносила при муже следующих слов: жизнь, смерть, бессмертие, крысы, кусать, хвост, Ленин, семья Ужовых. Остальные - пожалуйста. Только без ошибок. Жене объяснили, что любая оговорка, чья угодно, любая зацепка за вышеперечисленный ряд однородных членов предложения приводили Кузьму Африкановича в смирительную рубаху. Врачи пробовали много раз. Нет. Сразу взрыв, пена изо рта, бред, мания величия, настойчивые попытки что-то доказать мировым генетикам. А где их возьмёшь? Они же все - в мире. А генерал требовал всех - срочно к себе.
– Понимаете, дорогая, вдобавок он всё время пытается нам, профессиональным психиатрам, доказать, что душа, хм-хм, существует. И что тело бывает бессмертным - при определённых условиях.
– Врач откашлялся.
– А когда мы принимаем меры и он засыпает, условно говоря, потому как он никогда не засыпает нормальным сном пациента, то у него льются речи, текут, текут. Он постоянно разговаривает с каким-то Владимиром Ильичем и выкрикивает - верю! Представляете? В наше-то время! Верю! Вы не знаете, не было ли у него до болезни каких-нибудь контактов с, извините, сектантами?
– А какие у него на работе, в ФСБ, могут быть сектанты?
– удивилась Сидорова.
– Он же генерал.
– Ну, например, какие-нибудь правнуки Ленина как молодёжное отделение партии большевиков, - предположил врач и поёжился.
– У Ленина не было детей, - простодушно напомнила врачу жена чекиста.
– Я имею в виду, конечно, идейное родство.
– Душевное?
– ещё простодушнее уточнила Сидорова, отчего врач стиснул зубы. Все слова, однокоренные душе, вызывали у него острую резь в желудке.